Дня через три после этой беседы, погруженный в думы, старший тавуллярий сыскного секрета эпарха Алексей Пафлагон, невольно ускоряя шаг, шел к теплу семейного очага. Семейного, семейного - уж можно было так и сказать, прямо…
Уже поднимаясь по лестнице к себе, на третий этаж, Алексей услыхал раздающийся сверху смех, и даже не смех, а откровенный хохот, довольно громкий и, как почему-то сразу показалось Лешке, нахальный. Мужской! И кто бы это мог так смеяться в его жилище? Неужели, хозяин дома заглянул за квартирной платой… так еще, вроде, не время?
Ха!
Едва ступив на порог, Алексей распахнул объятия:
- Владос! Черт рыжий! Рад, что ты, наконец, заглянул, дружище. Сколько ж мы не виделись?
- Месяца три-четыре - точно!
Что и сказать, длинный, рыжеволосый с такой же рыжей бородкой и черными цыганистыми глазами, Владос Костадинос в последнее время не слишком-то часто навещал своих старых друзей - Лешку и Ксанфию, но вот, наконец, вырвался, объявился.
- Как дела, рыжий? Как жизнь? Чем сейчас занимаешься?
Владос подмигнул, засмеялся:
- Да так, всем понемногу. Занес вот вам путевые документы и деньги - корабль-то мы на паях покупали.
Алексей довольно потер руки:
- Вот уж, признаться, не ожидал, что твоя покупка принесет нам хоть какую-то прибыль.
- А вот ведь принесла! - словно бы возражая ему, воскликнула Ксанфия, да так, что можно было подумать, будто бы это и не она в прошлом году обещала поколотить Владоса за эту "никчемную покупку".
- "Святой Николай" - славное судно! - прихлебывая из высокого стеклянного кубка вино, не преминул похвалиться Владос. - Пусть это не быстроходная марсиьяна, а всего лишь грузовая скафа, тем не менее, "Святой Николай" весьма вместителен и, благодаря небольшой осадке, может заходить в такие места, куда иным кораблям вход заказан. Кстати, наше судно не далее как вчера вернулось из Мореи с лесом. Отличные сосновые бревна! Я их уже заранее продал секрету ремонта городских улиц и… гм-гм… некоему частному лицу - уж больно упрашивал.
- Ай-ай-ай! - Алексей шутливо погрозил пальцем приятелю. - Нарушаете имперские законы, господин Костадинос! Продаете стратегический товар частным лицам.
- Ну, я ведь немножко, - округлив глаза, якобы в ужасе, отстранился Владос. - Тем более, за очень приличную цену. Да, говорят, ты теперь старший тавуллярий? Поздравляю - далеко шагаешь, и - главное - быстро. Ксанфия, ты не соблаговолишь ли плеснуть мне еще не много вина?
- Хоть весь кувшин, друг мой, хоть весь кувшин. Кстати, ты уже успел присмотреть новый груз?
- Пока нет, - гость улыбнулся. - Но я шепнул кое-кому в гавани, что отдаю судно во фрахт на строго определенное время, не больше трех-четырех дней, в крайнем случае - на неделю.
- И правильно, - согласилась Ксанфия. - Чего кораблю зря простаивать? Что, уже нашлись желающие?.
Гость захохотал:
- Конечно, нашлись, а как вы думали?! Некий господин Алос Навкратос уже зафрахтовал судно на ближайший четверг.
- Всего на один день? - удивилась Ксанфия. - И что, это стоит хороших денег?
- Конечно, стоит, милая Ксанфия! - убежденно воскликнул Владос. - Конечно, стоит. Тем более, это будет ночной рейс, что не так-то просто, но у меня хороший шкипер. Очень хорошие шкипер! Божиться, что каждую щель в Мраморном море знает.
- Так ты доверяешь ему корабль?
- Ну, неужели сам буду шататься по морю?
Владос выпил еще и со смехом предложил попеть песен. Ксанфия тут же принесла из спальни лютню, взяла аккорд и умильно посмотрела на жениха:
- Лекса, а ну-ка спой! Ту самую склавинскую песню, которую ты всегда поешь, когда выпьешь…
Лешка прищурил глаза:
- Очень хотите?
- Спой, Лекса, спой!
- Ну, ладно, уговорили… Ксанфия, музыку помнишь?
- А как же!
- Тогда начали… И…
Снова брошен в окна лунный свет…
Прикрыв глаза, Лешка пел старую песню знаменитой российской группы…
Глава 3
Лето 1443 г. Константинополь. Четверг
За меч, сына Эллады!
Сряжайте корабли!Константин Ригас
"Военный гимн"
…"Ария", любимой Лешкиной группы.
Закончив петь, Алексей выхлестал целый бокал, кивнул Ксанфии, и затянул снова, теперь уже другую песню. Вернее - другие. Он спел и "Свободу" и "Прощай, Норфолк!" и "Улицу Роз", пел, не чувствуя усталости и не ощущая, как текут по щекам слезы. Хотя, конечно, Ксанфия была не Маврин, или Холстинин с Дубининым, а сам Алексей - не Кипелов и не Беркут, но он пел не голосом, пел душой…
Мы верим, что есть свобода,
Пока жива мечта…
Пел и невольно вспоминал прошлую жизнь. Ту… И воспоминания проходили клипами, под песни, под музыку "Арии", и было даже не ясно теперь - было ль это, иль не было…
Детский дом, абитура на факультете социальных наук, колхоз, вернее АОЗТ, куда по старой память приехал подработать в конце лета. Застрявший в болоте трактор, торговка спиртом бабка Федотиха… Гроза. И провал. И - отряд работорговцев татар.
Лешка - Алексей Смирнов - так до конца и не понял, как оно так вышло, что он, человек начала двадцать первого века, вдруг оказался в веке пятнадцатом, точнее - почтив его середине. Чудеса или просто - непознанное еще научное явление. Какой-нибудь темпоральный провал. Татары продали его в рабство, в Крым, откуда он бежал вместе с Владосом, бежал в Константинополь - родной город нового друга, который - не сразу, постепенно, стал родным и для него, Лешки. И все же парень поначалу дела все, чтобы вернуться обратно, в свое время, к привычной жизни, и добился таки своего, вернулся. И, как оказалось, зря. Ведь там по прежнему продолжал существовать тот самый юноша, Лешка Смирнов, словно ничего и не случилось, словно и не проваливался он никуда, не пропадал. Короче, Лешка Византиец - Пафлагон, как его прозвали в Константинополе - в своем прежнем времени оказался лишним, мало того, само его существование там угрожало жизни двух человек - пронзенного татарской стрелой и вдруг оказавшегося живым малолетнего Вовки и… и - Алексея Смирнова, по прозвищу "Леха-Практикант". Его! Лешка даже познакомился… гм-гм… с самим собой, выходит? И решил - убираться обратно, тем более, там, в далеком - и таком родном - пятнадцатом веке его ждали друзья, город, ставший родным, и любимая девушка - Ксанфия, нынешняя невеста и - Лешка очень на то надеялся - будущая жена. Ну, в общем-то, пока все и шло к свадьбе. Любимая, работа, друзья, уважение людей - всего этого Лешка достиг здесь, в Константинополе, достиг сам, чем мог законно гордиться. Одно отравляло жизнь - Лешка точно знал, что в мае 1453 года великий город падет под ударами турок. И хотел бы сделать все, чтобы этого не случилось. Время было - как-никак почти десять лет - и за это время, не такое уж и большое, нужно было что-то совершить, что-то придумать. Ну, а для начала стать тем, с кем вынуждены будут считаться власть предержащие.
Лешка помнил, как вернулся обратно, с помощью все той же бабки Федотихи и Черного болота. Бабка помогла ему вернуться с условием - ежегодно (а, если будет такая возможность, то и чаще) оставлять в условленном месте на Черном болоте драгоценности: золото, самоцветы и прочее. Пробираясь на новую родину, Алексей нашел одну девчонку в Брянске, которой помог бежать в Верховские княжества - поближе к тому самому болоту - и поручил ей выполнять все условия бабки Федотихи, естественно, ничего не объясняя. Девчонка была ему сильно обязана и согласилась, только вот, как узнать, выполняла ли? Да и не до того сейчас был. Хотелось бы, конечно, верить, что выполняла, но, как говориться - все в руках Божьих…
Допев, наконец, последнюю песню, Лешка устало откинулся на софу. Уже давно стемнело, и гостя оставили ночевать, чему он и не сопротивлялся, а сразу уснул, бормоча что-то насчет ближайшего четверга и корабельного фрахта.
Лешка тоже смежил глаза, но все же заснуть ему так и не удалось - едва задремав, он проснулся от щекотливого прикосновения нежных рук Ксанфии.
В четверг! Бандиты решили брать склад в четверг! К этому времени, как пояснил на секретной встрече Аргип, подкоп уже должен был быть готов. По просьбе Зевки юноша нарисовал для разбойников внутренний план склада, и буквально в тот же день получил через того же Зевку инструкции, согласно которым Аргип должен быть готовым помочь им уже в ближайший четверг. Владелец склада хотел поначалу и вовсе выгнать внутренних сторожей, включая и смотрителя за котами, как полностью не оправдавших оказанного им доверия, однако, после тайной и вдумчивой беседы с протокуратором Филимоном Гротасом, изменил свое мнение и милостиво согласился оставить "этих придурков".
Куда бандиты могут вывести подземный ход?
Лешка, Иоанн и Панкратий целый вечер решали сей кроссворд под руководством начальника. Получалось - куда угодно: можно к сиреневым кустам, можно - в сторону городских ворот - к платанам, а можно и к ручью.
- Я бы к ручью вывел! - азартно доказывал Иоанн. - Сами смотрите - там обрыв, колючий кустарник, травища по пояс…
- Все так, но к ручью не подъехать возам! - тут же парировал Панкратий. - Как же они будут тащить награбленное - на себе? Нет уж, тут и одним осликом не отделаешься.
- Не одним, так стадом, - Иоанн не собирался сдаваться. - Зачем им возы, когда добычу можно просто навьючить…
- Навьючить… - задумчиво повторил Алексей. В голову его вдруг пришла одна мысль, пришла вот только что, сейчас, после всех слов приятелей.