- Ну что, парни, - сказал я, стоя перед строем, - вот там, - показал на еле видные в лунном свете крыши поселка, - нас ждет отдых, тепло и выпивка. Вперед!
Шеренги восторженно взревели. Уверен, сейчас им не столько слава и подвиги мерещатся, сколько возможность нормально выспаться, не на мокрой земле. Время седьмой час утра, и дождь не прекращался всю ночь, пока переходили на эту сторону реки и маршировали. Рассвет заменяется тонкой красной чертой у горизонта. Светить сегодня из-за облаков нечему.
- Штыки примкнуть! - побежала команда, повторяемая сержантами.
Вторая колонна под командованием уже полковника Жози Лобрано (успехи и переход в Континентальную армию нужно поощрять повышением) должна к этому моменту двигаться с юга. Нет смысла стоять на месте, обязательно заметят рано или поздно. Не считая кавалерии, у нас вместе свыше трех тысяч человек и восемнадцать пушек. Более чем достаточно для внезапной атаки. Здесь не больше двух вражеских полков.
Возле домов раздался чей-то крик, и грянуло несколько выстрелов. Часовые все же имелись, но теперь поздно.
- Посторонись, - зарычал артиллерийский капитан.
Четыре пушки, протащенные на бешеном аллюре чуть не впереди наступающей бегом колонны пехоты, разворачивали для открытия огня. Прислуга быстро посыпалась с лошадей, ловко взялась за привычное дело: отцепила передки, поставила зарядные ящики, достала картузы с порохом и картечью. Две главные улицы, идущие с севера на юг, сейчас перекрывали наглухо. Из зданий высыпало на шум множество вооруженного и частично раздетого народа. По ничего не понимающей толпе хлестнула в упор картечь, а потом вперед вышли плотные цепи с ружьями наперевес. Начавшаяся было паника достаточно быстро переросла в повальную сдачу.
"И все?" - подумал я в недоумении, глядя на происходящее и принимая поздравления офицеров. Этот день обязательно всем запомнится в качестве великого подвига. Сто сорок два убитых, сто двенадцать раненых и больше тысячи пленных при трех погибших и четырех раненых у нас. Невольно начинаешь чувствовать себя великим полководцем, хотя все дело во внезапности и скорости. К тому же двух старших офицеров совершенно случайно накрыло первым залпом, и некому стало организовать сопротивление.
- Господин генерал! - крикнул смутно знакомый сержант. - Полковник Лобрано просит срочно прибыть.
Мы пронеслись по длинной улице, выскочив к каменной ферме неподалеку. Там плотным каре стояло не меньше трех сотен солдат в зеленых мундирах с красным воротником. Немецкие наемники. С тыла их защищала стена и несколько каменных зданий. Уверен, там тоже есть стрелки. Германцы славились егерскими подразделениями, пользующимися штуцерами. Большая дальность и меткость. Впрочем, им по-любому ничего не светило. Полковник стянул сюда не меньше полка и шесть легких пушек.
- Не хотят сдаваться?
- Требуют старшего, - криво усмехнулся Лобрано. - Я их не устраиваю.
- А картечь?
Он посмотрел хмуро. Ну да, военная косточка. Положено раскланиваться с противником и вежливо уступать очередь стрелять первым. Я себе такого позволить не могу. Начал - иди до конца. Понравится это кому-либо или нет, единственный шанс отбиться от регулярных войск - задействовать народ. Чтобы нападали на фуражиров, не давали продовольствия и служили разведчиками. А если испанцы нанесут удар вслепую или повесят парочку, оно и к лучшему. Пора местным жителям понять: вольница закончилась. Власть не собирается стесняться и заставит перед собой склониться. Чем больше они станут бить, жечь и грабить, тем лучше Федерации. Не колонии Новая Галлия, а именно Союзу. Пусть все видят, куда ведет отсутствие сильной руки и власть толпы.
- Ладно, - сказал я, - дам им шанс.
Вышел вперед и с холодком в сердце передвигал ноги по направлению к германцам. Ничего глупее придумать невозможно. Один случайно, с перепугу или по дурости, выстрелит - и меня нашпигуют свинцом целым батальоном, заодно добавив сзади от своих. Они же наверняка ответят, а я на линии огня.
- Генерал Континентальной армии Ричард Эймс, - сообщил, останавливаясь вблизи строя. - Кто у вас старший?
Надеюсь, по-франкски они понимают. Потому что в немецком с испанским мне известны разве отдельные выражения. В смысле все больше ругательства и простейшие слова. Можно попробовать фландрский, говорят, он достаточно близок.
- Капитан Леманн, - представился ответно офицер. Вид у него - будто на парад собрался. Не в смысле чистый, а подтянутый и какой-то лощеный. - После гибели майора фон Вольцогена командую батальоном.
К моему неподдельному счастью, он мог объясняться, и даже с парижским прононсом. Видать, учился там. Многие немцы заканчивали университеты во Франции, а кое-кто из граждан Соединенных Королевств ездил получать диплом в Мадрид и Вену. Вот северная Германия не котировалась. Захолустье почище Польши с Россией.
- Вы предпочитаете сгубить своих подчиненных, - демонстративно оглянулся я на пушки и своих солдат, - но не уступить? Мои артиллеристы не станут долго ждать.
- Германия не нуждается в напрасных жертвах, и наши матери и жены предпочтут увидеть своих мужчин живыми, но не уронившими чести.
- Тогда нет проблем, - ответил я, игнорируя вторую часть фразы. - Я предлагаю почетную сдачу. Вы сохраняете знаки отличия и даже знамя. Складываете лишь огнестрел, офицеры сохраняют личное холодное оружие. Под командованием собственных командиров следуете в тыл. Не в свой, понятно. Побудете в плену до обмена или конца войны. Это уж как выйдет.
- У некоторых есть семьи.
Видимо, в домах.
- Они пойдут с вами, как и имущество, если оно не относится к оружию и боеприпасам и не награблено у здешних. Мое слово, или в полномочиях командующего Континентальной армией тоже сомневаетесь?
Он странно дернул головой, четко повернулся к своим солдатам и пролаял приказ. На глазах напряжение спало. Дула ружей поднялись. Затем под новый приказ принялись складывать, четко передвигаясь отделениями. Не бросали, аккуратно клали и перемещались в сторону, вновь становясь ровными шеренгами.
- Вы знаете, генерал, - сказал между тем Леманн с ноткой злорадства, - боюсь, война далеко не закончена. Вчера мы получили известие - столица Новой Галлии город Эшли капитулировал. Вы поэтому так легко и победили: испанцы перепились, празднуя, и не выставили нормального охранения.
- Как это произошло?
- Как обычно. - Он был определенно доволен возможностью подколоть. - С завершением третьей параллели траншеи подошли практически вплотную к оборонительным линиям горожан. Внезапной атакой были взяты редуты на ключевых высотах. Там установили тяжелые осадные орудия и мортиры. Плотный артиллерийский огонь зажег пожары. Жители решили, что с них довольно. Почти две тысячи человек сдались. Где-то восемьсот ополченцев отпустили по домам под честное слово. Захвачено свыше сорока орудий разных калибров, не считая находящихся на кораблях. Триста семьдесят шесть бочек с порохом, огромное количество патронов, ядер, почти пять тысяч ружей и огромное количество всевозможного продовольствия.
Очень обидно. Мне как раз не мешало бы получить все это бессмысленно пропавшее имущество для своих частей.
- А потери?
- Семьдесят шесть убитых и восемьдесят раненых с нашей стороны. Восемьдесят убитых и сто тридцать восемь пострадавших с вашей. Есть еще некоторое количество пострадавших гражданских, но на войне как на войне. Вольно же им было тянуть с капитуляцией до начала обстрела. Положение стало безнадежным еще месяц назад, когда окончательно заблокировали Эшли с моря и суши.
Очень плохие новости, думал я, кивая на его слова. Смысл нашего тяжелейшего марша был в снятии осады. Теперь зачем идти вперед? Надо остановиться, привести полки в порядок, подкормить. В холода все равно кампанию никто не проводит. Сядем на зимние квартиры, передохнем. Заодно подтяну отставшие части, поставлю в строй местных ополченцев, потребую переброски с Севера дополнительных контингентов. Наладить связь с территорией Алабама, задействовав индейцев на южных коммуникациях испанцев. Создать "магазины" для снабжения, подтянув грузы ближе к будущему театру военных действий из Альбиона в северную Новую Галлию. Кстати, и местные пусть снабжают в первую очередь.
Это все надо хорошо обдумать, заодно устроив совещание штаба и дав высказаться каждому желающему. Уж Рюффен с Лобрано давно пытаются намекнуть на необходимость остановиться. Второго длительного марша по раскисшим дорогам под проливным дождем ни лошади, ни люди не выдержат. Обещал отдых? Ну что ж, встаем на зиму. Большое спасибо за своевременные известия и предупреждение.
Глава 2
Временный отдых среди домашних
Всего полтора лье от Акиндека, а будто в другой мир попал. На холме - язык не поворачивается назвать фермой - небольшая усадьба. Само жилое здание, конюшня, скотный двор с коровником, кухня, сыроварня с маслобойней, складские помещения, огород, колодец, пастбища и даже водяная мельница и запруда. По соседству несколько домов, где живут работники. Добрых два десятка специально отобранных человек из сервов. Чтобы были уже в возрасте, добросовестные и умелые. С расчетом на будущее. Если не слишком прижимать, большинство здесь и останется.
Изначально все это принадлежало фламандцу по фамилии Ван Дерк. Только, будучи неплохим юристом, он мало времени уделял собственности, отчего она пришла в не очень приятное состояние. Здешний управляющий, как это частенько водится, в первую очередь старался себя не обижать. Потому доходы были минимальны, несмотря на роскошные луга, относящиеся к ферме, и пятерых рабов. Старик помер, его дочь вышла замуж и отбыла куда-то на запад, а сын давно перебрался в город и пару лет назад спился до смерти. Поэтому ферму удалось выкупить без особых сложностей.