Опустив бинокль, я глянул на Пригоршню. Он уже стоял на коленях рядом, чуть подавшись вперед, склонив голову и уперев приклад в плечо. Ствол плавно двигался из стороны в сторону. У напарника не простое оружие, а целый "автоматно-гранатометный комплекс" под названием "Гроза", который можно и в штурмовой автомат, и в карабин, и в гранатомет превратить, причем из первого в последний - всего лишь с помощью простого переключателя. На левом боку под мышкой висел компактный "Кипарис", правда, со сломанным лазерным целеуказателем, а на ремне справа - "беретта".
- Что там? - напряженно спросил он, не опуская "Грозу".
- Человек на башне висит, - пояснил я.
- А! - выдохнул Пригоршня после паузы. - Вижу. Так это ж мертвец!
- Ну да, - согласился я. - Мертвец, однако.
- Тю! Ты сказал: "висит". Я думал, повис, держится за что-то, а он… Чем это его пригвоздили, не разберу?
Он опустил автомат и сел, поджав ноги. Вопросительно посмотрел на меня. Трупы для Зоны - обычное дело, нет в этом ничего удивительного. Я понимал, почему напарник торопится: не только из-за природной суетливости, но и потому, что надо бы все осмотреть до темноты и валить отсюда побыстрее.
- Так, ладно, - сказал я. - Хрен с тобой, идем.
Он тут же вскочил. Я тоже поднялся; мы начали спускаться, осторожно, не отрывая взгляда от дома, развалин и башни. Она пострадала не так сильно, как здания рядом, крышу только снесло, видны покореженные балки. Но, в общем, почти целая, и двери закрыты, возможно, даже заперты.
- Чего ты такой нервный всю дорогу? Сделав еще несколько шагов, я ответил:
- Дело гнилое какое-то.
- Почему вдруг? Попали люди в передрягу, надо помочь… Ну и самим заработать слегка…
"Слегка"… Мы рассчитывали, если все сладится, поднять на этой операции тысяч сто. И по моим, и по напарника меркам - огромная сумма, в жизни мы такой не видели. Хватило бы на "вездеход-броневичок универсальный", о котором Пригоршня давно мечтал, и еще осталось бы.
- Так что гнилого? - повторил он.
Мы шли медленно, подняв оружие. У подножия холма по-прежнему ничего не шевелилось, вообще никакого движения не было.
- С чего это Медведь тогда к бару не со стороны Чернобыля вышел, а от Свалки? - спросил я.
- Ну, плутал, наверно… Он же едва на ногах стоял и соображал плохо из-за яда ржавых волос.
- Плутал… Ладно, а у тебя еще такой вопрос не возник: почему Медведь толком не запомнил, где поле артефактов расположено?
- Возник. И у Курильщика возник. Он мне говорил, что спрашивал у Медведя.
- Да что ты? Экий проницательный мужик наш Курильщик… И что Медведь ответил?
- Сказал: в полубреду был, когда от зомби уходил, они ж Медведя потрепать успели, а еще он в заросли ржавых волос попал, и те его искусали. Девчонки в баре мне сказали, он и вправду весь красный был, в сыпи и волдырях. Это не считая ран и ссадин. Мучился очень первые дни, потом только оклемался.
Мы спустились до середины склона. Я роста среднего, а Пригоршня почти на голову меня выше, так что ему лучше было видно. Но и я никаких опасностей не замечал. Ровный луг внизу, остатки сараев, башня с домиком и грузовик. И все. И никаких проблем. Однако когда мы уже две трети расстояния до цели миновали, меня вдруг продрало - будто невидимые пальцы с длинными когтями прошлись по телу, сверху вниз. Я чуть не вскрикнул.
- Ты чё? - прошептал Пригоршня, когда я резко остановился, слепо водя перед собой стволом автомата.
- Не чёкай! - почти рявкнул я. - Там что-то есть.
- Та ну, брось. Нема ничего.
Не спрашивая разрешения, он снял с моего пояса бинокль и осмотрелся.
- Ага, пусто, - заключил Пригоршня через некоторое время.
У меня на поясе много сумок да еще два контейнера особых, побольше и поменьше. Пока я доставал гайку с куском бинта на ней, бинокль поднялся выше: напарник глядел поверх чернобыльских домов на Припять.
- Баржа стоит, - пробормотал он. - Вот объясни мне, Андрюха, чего она там стоит?
Пригоршня - единственный в Зоне, кто знает мое настоящее имя: Андрей Нечаев. Раньше еще Иван Пистолет знал да Витя Сумасшедший Кулак, скупщики из самых первых, кто здесь обосновался. Но давно нет их, один застрелился, а второй сбрендил.
- Стой, молчи, - велел я, примерился и швырнул гайку к подножию башни. И потом, левее, вторую, а после и третью - но уже правее, в сторону неподвижного тела в траве.
Нет, ничего там не было. Гайки упали нормально, и траектория тоже у всех была обычная. Так в чем дело? Я даже присел на корточки, потому что тошнить начало, внутренности скрутило. И знобит, пальцы на автомате чуть дрожат.
- Да что с тобой, Химик? - спросил Пригоршня, наконец преисполняясь серьезности. - Вправду прихватило? Но ведь пусто там, точно говорю! Трупы эти… так что - трупы? У Курильщика вон в баре под люстрой скелет висит. Это не показатель.
Я осторожно выпрямился, не сводя глаз с участка внизу. Бывало, предчувствия меня обманывали. Или заболеваю? Простудился, шастая по осеннему лесу да ползая брюхом по голой земле… И все же я топтался на одном месте, продолжая рыскать взглядом по окрестностям, пока напарник не взмолился:
- Слушай, Химик, мы так три дня спускаться будем. Ну сколько можно? Мы б уже нашли того Медведя или поле это, на нычке у Курильщика сидели бы и водку пили…
Это он, конечно, загнул: до бара топать и топать, и к завтрашнему утру не успели бы. Не говоря о том, что где Медведь - вообще-то до сих пор не ясно, мы его, может, два дня тут разыскивать будем. Но, пожалуй, я таки чересчур осторожен. Надо идти, тем более что отпустило вроде, не тошнит и озноб прошел. Я сказал:
- А знаешь, не верю я ни в какие артефактные поля.
- Как? Как не веришь? - забеспокоился он.
- Да нет их, скорее всего, легенды это, понимаешь? Любое такое… такое место, - я взмахнул рукой, - вот типа Зоны - легендами быстро обрастает да суевериями всякими. Потому что жизнь наша зависит не только от умения и осторожности, но и от фарта. Отсюда и сказки всякие про поле артефактов, Хозяев Зоны, Черного Сталкера, Монолит…
- Монолит - не сказка, - возразил он обиженно. - Скажешь тоже. Что, и Доктор, по-твоему, сказочка? И Хозяева Зоны - они точно есть!
- Конечно, Доктор не сказка, он вон скольких вылечил. Да я его и видел один раз. Но остальное… А, ладно, что с тобой спорить, с неучем!
Грузовик стоял к нам задом, к развалинам передом. Зеленый тент, зеленая кабина. Краска облупилась, вся в трещинах и рыжих пятнах ржавчины, дверца водительская приоткрыта. Мы прошли мимо, на всякий случай заглянув внутрь. Никого, ясное дело, хотя я не удивился бы, обнаружив зомби или просто скелет водилы в фуражке и с кобурой на боку, сжимающий баранку костяными пальцами. Зато возле переднего колеса лежали человеческие кости и два черепа, один - смятый, почти раздавленный.
Даже птицы здесь не чирикали и мухи не жужжали. Дойдя до башни, мы осмотрели висящее тело.
- Койот, - сказал Пригоршня.
Это и вправду был он - тощий рыжеватый сталкер с веснушчатым лицом. Висел, как Буратино в комнате у Карабаса Барабаса: голова свесилась на грудь, конечности безвольно повисли. Лицо искажено, словно перед самой смертью что-то напугало Койота… напугало до смерти. На правом запястье виден ПДА, а на земле под телом мокрая лужа. Никита шагнул ближе, осторожно ухватил за ботинок и потянул.
И тут же отскочил: с глухим чмоканьем Койот отлепился от кладки и рухнул под башней.
Напарник засопел и сплюнул в траву. Спина мертвеца потекла, будто сливочное масло на жаре - там что-то поблескивало и булькало, мягко подрагивало…
Мы быстро попятились от тела, потому что., как только оно упало, вокруг начал распространяться специфический сладковатый запах.
- Ты раньше видел такое? - спросил Никита почему-то шепотом.
Я мотнул головой:
- Нет. Но ткани так не должны разлагаться, это бред.
Все еще пятясь, мы прошли мимо закрытой двери постройки и только тогда повернулись к мертвецу спинами. Койота я почти не знал, встречался несколько раз у Курильщика - сталкер как сталкер, обычный бродяга Зоны. Но на душе все равно не по себе стало, муторно как-то. Вот был человек - и не стало, причем умер страшной смертью, судя по искаженному лицу. Его ПДА будет давать сигнал, пока не разрядится, а после метка погаснет вслед за человеческой жизнью.
- Что-то мне на другого и смотреть теперь неохота, - признался напарник.
Все же мы подошли ко второму телу и стали молча разглядывать труп. Тут уж нельзя было сказать, испытывал ли покойный перед смертью такой же ужас, как Койот, или нет. Потому что лицо его, как и все тело, было не то объедено, не то наполовину растворено какой-то кислотой. Кожа слезла лоскутами, клочья одежды въелись в плоть, будто смешавшись с нею. Целыми остались лишь ремень с пряжкой, которая блестела, словно только что начищенная, ботинки, кобура и ПДА на запястье, напоминавшем красно-бурую палку.
- Узнаешь его? - спросил Пригоршня.
- Нет.
- Наверно, тоже кто-то из ребят Курильщика. Ладно, ты постой, а я в доме погляжу.
Чуть пригнувшись, он пошел к одноэтажному домику. Движения напарника изменились, стали вкрадчивыми, сдержанными и выверенными. Ноги в армейских ботинках бесшумно касались земли - и не верится, что этот здоровяк может так передвигаться. "Грозу" Никита повесил за спину, достал "Кипарис" и выставил его перед собой, сжимая обеими руками. У меня самого только "пээм" в кобуре, да еще "калаш", надо наконец что-то покруче приобрести… Хорошее все же оружие эта "Гроза". И дорогое, но я денег не жалел, потому что теперь чувствую себя рядом с напарником в безопасности. Ну, относительно, настолько, насколько это вообще возможно в Зоне.