Говорю же, актуальная проблема. У нас кого уже только нет: белорусы и венгр, словаки и словенцы, чехи и сербы. Не говоря уже о народах и народностях былой для нас РФ. Сотников идет своим путем. Историй отдельных народов в школе не преподают, из всех "историй" в нашей школьной программе одна – "Общая история человечества", и все. Есть подкурс "История России", есть подкурс "История Нового Мира", а для старших классов – факультативные занятия, там изучай что угодно. Разработка школьных программ – ныне основная работа наших "научников", которые и являются преподавателями. Главный в их разработки вмешивается редко. Но бывает. По истории Гольдбрейха напутствовал он примерно так:
– Особо обозначьте неизбежность постоянного внутреннего вооруженного противостояния членов глобального сообщества, сотканного из великого множества кластеров, и пагубность этого пути.
Так что по минам идем, учимся на собственном опыте. И на опыте СССР.
Кстати.
Заметив, что Сотников продолжает разговоры в эфире по своим текущим делам, я отошел в сторону, вытащил заветную книжицу.
Что тут у нас?
В анклаве уже ровно триста человек. Вчера я переписал в свою записную книжку сводный отчет по численности, на днях представленный Сотникову бухгалтерией. Да-да, у нас уже и штатный бухгалтер имеется, иначе учет невозможно вести.
Вот такие данные:
"Замок – 112 чел.
пос. Посад – 64 чел., включая 2 новорожд.
пос. Белая Церковь – 18 чел.
пос. Кордон – 18 чел.
пос. Дальний Пост – 12 чел.
пос. Ментовка – 23 чел.
ст. Заостровская – 25 чел., включая 2 осужд.
хут. Дровянка – 6 чел.
хут. Остров – 7 чел.
п/п Кузня – 4 чел., включая 1 новорожд.
п/п Диспетчерская – 1 чел.
п/п Бани – 2 чел.
НП Морской Пост – 2 чел.
ИТУ "Лесоповал" – 3 осужд.
Карантин – 3 чел. ("потеряшки").
Пояснять тут особо нечего.
Трое деток родились, на подходе еще два малыша. Однако общий баланс "умершие – родившиеся" пока нулевой. Замок уже обзавелся своим кладбищем. Пожилая женщина – "потеряшка" из наших – скончалась, не выдержав стрессов переноса и тяжелых скитаний по лесам: сердце не выдержало. Молодой парень, охотник из Посада, попал под медведя. Мишка был молодой, глупый, еще ни черта не боялся. И это в самое безопасное время, когда кругом жратвы для них навалом… Самый дикий случай произошел в Белой Церкви. Молодая девчонка, жить да жить, получила бытовую травму – распорола плечо, схватила инфекцию. В замке никто ничего не знал, лечилась она самостоятельно, дедовскими способами. Когда узнали медики, было уже поздно: ураганная гангрена.
Я присутствовал среди немногих, когда Сотников орал на попа. В какой-то момент мы с Русланом подумали, что Командор священника изобьет прямо в кабинете, приготовились перехватывать.
– Что значит "мирское"? Ты, блямба, на хрена туда поставлен, а?! Ты что, думаешь одними святыми делами отделаться? Ты там – главный по всему, по всем вопросам, вот и следи за всем! Ты за людей отвечаешь, и не только перед Богом, но и перед всем анклавом, и хрен ты от ответки в церкви спрячешься! Выгоню на хрен и поставлю нового!
Даже и не знаю, когда такие "вазелиновые" разговоры с попами велись на Руси в последний раз.
Не при Петре ли?
Дровянка – это найденная еще бандитами "локалка" с отделочными материалами, там поселились две родственные семьи. В банях у Звонкой живут пожилые муж с женой, наши штатные банщики, они каждый день печи топят, веники вяжут, за хозяйством присматривают. К уже родному зэчаре на Лесоповале присоединились два плененных арабца. Они там с ума сходят, "синяк" их обрабатывает, тунисцу уже наколку какую-то засобачил…
Сенсация августа, обсуждаемая всем анклавом: пополнение личного состава Морского Поста. К Эдгару присоединилась Лилит, молодая эмансипированная словенка. Любовь.
В общем, у них там полные чики-мики, "два сандалета – Ибица".
– Чего притих?
Сотников подошел ко мне.
– Так что думаешь?
Разговор вспомнился не сразу.
– Ну если они по-русски говорят… – предположил я, застегивая на клапан карман с записной книжкой, – то первый шаг сделан.
– По-русски, по-русски, – уверил меня Сотников. – Но тут опять торчит правительственная задумка. Приняли такую Программу, специальную – доплачивать представителям исчезающих народностей за знание родного языка. Тем народностям, у которых язык вообще уже зачах или вот-вот станет "мертвым". Так они знаешь что делают? Выучат слов сорок – пятьдесят да тройку старых песенок – и готово, положенные рублики ежемесячно имей! Полная профанация. Как на нем говорить, если сам словарь-то позволяет общаться лишь в сообществе… чуть ли не первобытном? Его настолько разбодяживать надо… А этнографы заезжие – в полном восторге, им всегда есть чем заняться, диссертации пишутся, сборники песен составляются. Вот только ни одного шамана ты по всему Енисею уже не найдешь, осталась одна подделка коммерческая.
– Но поддерживать как-то надо, – заметил я ради справедливости.
– Ты думаешь? По мне, так лучше снять с тормозов механизм эволюции.
– Не уверен. Хотя… Сами решать будут, как жить и кем быть. Основное тут – как человек самоидентифицируется, – таков, насколько я знаю, современный взгляд на вопрос. Считает человек, например, что он есть представитель народа кето – значит, он кето. Все остальное побоку. Кето, и все тут.
– Не, ну ты не упрощай, – сразу отозвался на вызов Главный. – Не значит! Я вот что думаю. Такой демократический подход придумали в столичных кабинетах – мол, даешь право народов на самоопределение, раздербаненное для каждой конкретной личности. Но и сейчас – спроси многих: кто ты по национальности? – путаются люди. Сплошь и рядом, особенно в смешанных поселках – а таковых большинство, – в одной семье все разные. Мать якутка, отец – долганин, старший сын в беседе на полном серьезе утверждает, что он эвенк. Это как? Ничего не значит твоя самоидентификация без собственной культуры и языка. А главное – без своей уникальной системы жизнеобеспечения. Об этом факторе вообще никто не говорит, его еще не оценили.
– Как это не значит? Человек сам решает, – возмутился я.
– А если он слишком часто "решает"? – тут же парировал Командор. – Представь себе, что завтра в "староземной" России взяли и рывком отменили всю государственную поддержку малых народов. Вообще всю, начисто! Никаких пособий, никаких стипендий, никаких льгот и дотаций. Что тогда будет? Людям нужно начинать работать, а в поселке негде. Значит, надо ехать в цивилизацию, идти вкалывать на прииски, обучаться и прочее. Многие просто останутся уже по-настоящему вымирать. Но большой процент снимется в поисках лучшей доли. Метисы в наличии есть, фамилии – уже давно русские да казачьи. Кем, на уровне простой семьи, а не измышлений местечковых политиканов, людям выгодней обозваться? По-житейски, ну-ка, ну-ка? Как проще такому будет жить в России, а? Многие сами говорят – тут же станем русскими. То есть двадцать девятого числа он эвенк или нганасанин, а тридцатого, по выходе Указа, – уже русский! Так бывает по жизни? Да если ты хоть чуточку начал терять свое, то ты уже не автохтон! Ты – переходный "этапник", тяготеющий в сторону большего магнетизма.
– Сейчас ты про США вспомнишь, – ехидно ввернул я.
– Не буду. Слишком легко и избито.
Пш-шш…
Все, чувствую, скоро эфир оживет конкретно.
– "Кабарга", "Контур", ответьте "Станице".
Это с Заостровской сигналят девчатам.
– "Станица", "Контур" в канале, слушаю.
– Только что отчалили. Встречайте.
– Ясно, готовы, ждем, следите. "Кабарга", как вы приняли, прием.
– "Кабарга" приняла, то есть принял… Тьфу ты! Ясно, короче!
Отложив в сторону радиостанцию, Алексей взял в руки бинокль, я тоже.
– Отчалили, басурмане.
Мы египтян ждем.
Дожали-таки казачьи разъезды и свирепые "сталкерские звери" арапцев – теперь сами на переговоры едут… Знакомиться с сильными мира сего будут. За последние месяцы выбили у них суммарно двадцать семь человек, теперь по степи ближе "Гоблина" никто, кроме нас, не катается. Балансом – трое раненых казаков у нас, один тяжелый.
Знак Мишкин оставили на месте, а чуть в стороне от него поставили настоящий пограничный столб, полосатый, родной, с цифрами 03. Замечу, что первых двух знаков еще нет: не успели их воткнуть на краях левобережной магистрали. Цифру выбрали по настоянию "психолога" Гоблина, сказавшего: "Пусть знают, что эта граница для нас не первая, суки". И информационную табличку вонзили рядом, на нормальном административном языке – для желающих получить "временную визу": условия пребывания на Территории и радиочастота для связи с Заостровской.
Египтяне прибыли на трех машинах: два квадроцикла-вездехода и трехдверный праворукий "паджерик". Их заранее предупредили, чтобы багги-вариантов в дорогу не брали: в ближней части Междуречья есть участки, для последнего типа самобеглых средств непроходные. Гостей предостерегли: во избежание неприятностей техники больше не подтягивать, ибо типа "круто загоризонтная" РЛС донжона просекает все вмиг, как дяденька Рентген. Что она и делает в данное время.
Так что египетские нукеры в большинстве своем остались в Заостровском резаться с казачками в нарды – не вру! Давеча стреляли друг в друга, а сейчас в игры играют: гримасы фронтира.
К нам едут шах, визирь, толмач и главный башибузук, так, что ли… В общем, головка анклава. Египтяне едут не к дикарям: СССР они еще помнят и поэтому свято верят, что их тут в зиндановскую парашу с ходу мордой не макнут. Мы бы так, по вполне понятным причинам, не поступили.