Красные комиссары, коммунисты 1930-х получают важнейшее задание: перенестись в XVIII век и примкнуть к восстанию Емельяна Пугачева. Удастся ли им, используя все свои знания, одолеть самого Суворова, привести пугачевское войско к победе, свергнуть самодержавие, заразить бедноту екатерининской эпохи идеями марксизма-ленинизма и начать строительство "новой жизни"? Никому не известно, чем закончится эта авантюра. Между героической армией Российской империи и огромным войском казаков и крестьян, распевающих "Интернационал", разгорается поистине страшная война. Силы, казалось бы, равны, и у каждой из сторон своя правда…
Этот роман нельзя считать продолжением романа "Наука побеждать". Несмотря на общую тему и схожесть жанров.
Содержание:
Пролог 1
Глава 1 - Поручик Ирашин 2
Глава 2 - Комиссар Омелин 5
Глава 3 - Поручик Ирашин 7
Глава 4 - Поручик Ирашин и комиссар Омелин 9
Глава 5 - Комбриг Кутасов 13
Глава 6 - Поручик Ирашин 15
Глава 7 - Комбриг Кутасов 18
Глава 8 - Поручик Ирашин 22
Глава 9 - Комиссар Омелин 25
Глава 10 - Комбриг Кутасов 27
Глава 11 - Поручик Ирашин 31
Глава 12 - Поручик Ирашин и комбриг Кутасов 33
Глава 13 - Комбриг Кутасов 35
Глава 14 - Светлейший князь Григорий Потёмкин-Таврический и сержант особого отдела РККА Голов 37
Глава 15 - Поручик Ирашин, комиссар Омелин и комбриг Кутасов 39
Глава 16 - Это есть наш последний… 42
Глава 17 - Братья Орловы 49
Глава 18 - Комбриг Кутасов 51
Глава 19 - Поручик Ирашин - По обе стороны линии фронта 54
Глава 20 - Комбриг Кутасов 62
Глава 21 - Поручик Ирашин - И не только он 65
Глава 22 - Снова поручик Ирашин 68
Глава 23 - Комиссар Омелин и комбриг Кутасов 72
Глава 24 - На бой кровавый, святой и правый… 75
Глава 25 - Комбриг Кутасов и Емельян Пугачёв 87
Эпилог 89
Примечания 90
Звезда и шпага
Пролог
Впервые со странными людьми в кожаных куртках, которые звали себя комиссарами, я повстречался за три года до восстания Пугачева. Я тогда служил в Санкт-Петербурском карабинерном полку в чине вахмистра и уже успел несколько раз схватиться с гордыми шляхтичами Барской конфедерации. По войскам уже давно ходили упорные слухи о неких комиссарах, ведущих пропаганду среди поляков против своего короля Станислава Понятовского. Они называли его "ставленником русского империализма", "кровавым деспотом" и прочими малопонятными словесами. Комиссаров этих было приказано в плен не брать, а вешать тут же, на месте.
Мне жуть как интересно было своими глазами посмотреть на одного такого, и когда молва донесла до нашего эскадрона слух о том, что в небольшой армии Морица Беньовского, с которой нам предстояло накануне сразиться, их особенно много. Ротмистр Беньовский уже успел прослыть великим болтуном, склонным очень уж сильно преувеличивать количество вражеских - то есть, наших - потерь. Про его рапортам выходило, что он со своими гусарами и несколькими ротами добровольческой пехоты истребил почти всю нашу армию. Именно поэтому Иосиф Пулавский, командующий войсками конфедерации, отправил к Беньовскому сразу нескольких комиссаров, чтобы проверить, так ли удачлив он, как пишет в докладах. Ну и для общего контроля, наверное.
- Вот будет потеха, - усмехнулся Пашка Озоровский, моих годов прапорщик, картинным движением проверяя, как выходит из ножен палаш с офицерским темляком. - У тебя, Петя, копьё прямо как у гусар Беньовского.
- Тебе такого не доверили б никогда, - ответил я, столь же картинно перехватывая поудобней древко знамени.
- Это да, - важно кивнул Озоровский, - мне сразу прапорщика дали.
- Вот я тебе сейчас как дам! - шутливо замахнулся на него командир нашего взвода поручик Коренин. - Довольно болтать. Проверьте оружие как следует. Не для показухи.
- Есть, - ответили мы.
Закинув привычным движением знамя за спину, я открыл замки обоих пистолетов, взвёл курки, осмотрел кремни. Затем пришла очередь палаша. Я вынул тяжёлый клинок из ножен, покачал его в руке, сунул обратно. Это заняло какое-то время, однако ждать появления гусар и ополченцев Беньовского пришлось ещё долго. Болтать в присутствии командира взвода мы не решались, а потому минуты тянулись с бесконечностью капли мёда по ложке. В детстве я любил наблюдать за тем, как медленно-премедленно стекают они по блестящему металлу.
- Ползут они, что ли? - пробурчал Петька, не выдержав длительного молчания.
- Изматывают, - авторитетно заявил я. - Чем дольше мы так простоим, тем сильней вымотает нас ожидание.
- Умён ты, Пётр Андреевич, - рассмеялся поручик Коренин, - не по годам. Похоже, у нас в полку Суворов от кавалерии растёт.
Унтера и Пашка Озоровский рассмеялись, даже солдаты попрятали улыбки, прикрывая лица обшлагами рукавов. Я не обиделся на командира - сам виноват, наверное, очень уж потешный вид был у меня, когда я выдал свою "бессмертную" сентенцию.
Веселье прервал сигнал полковой трубы, тут же подхваченный эскадронными трубачами.
- К бою! - выхватил палаш из ножен поручик Коренин. - Ребята, не подведите меня!
Я тронул шпорами бока коня, тот двинулся шагом навстречу пока ещё невидимому врагу. Так медленно мы прошли недолго. Когда из-за рощицы показались длинные выкрашенные красной краской гусарские копья с пёстрыми флажками, мы перешли на лёгкую рысь. Именно с ними сравнивал штандарт, что я нёс, Пашка Озоровский. Не смотря на то, что я не первый день воевал в Польше, знаменитых элеаров - крылатых гусар, видел впервые. До рези в глазах всматривался я в закованное в железо войско, за которым поспешали быстрым шагом разномастные пешие роты ополченцев. Я вытащил пистолет, взвёл курок и положил его на сгиб локтя, теперь я могу быстро выстрелить, сунуть пистолет в ольстру и выхватить палаш. Запели трубы, и наш эскадрон перешёл на рысь более резвую. Я выбрал себе цель - немолодого гусара в старинном шлеме, большую часть лица которого закрывал массивный наносник в виде сердца. На самом деле, я видел в основном пышные усы, торчащие из-за него. Трубачи сыграли "в галоп!". Я ткнул коня шпорами, заставляя сменить аллюр, и приподнялся на стременах, упершись каблуками сапог в перекладину. Мой польский vis-Ю-vis слегка сгорбился в седле, зажав древко пики под мышкой. Отчаянно хотелось нажать на спусковой крючок, но я отлично понимал, что шансов попасть с такого расстояния, нет никаких. Надо ждать. Подпустить гусара как можно ближе, пускай конец пики упрётся мне в грудь, но выстрелить только после того, как буду уверен, что попаду. Хотя можно и опоздать, получив за нерасторопность острие пики в сердце.
- Карабины! - разрешил мои сомнения поручик Коренин. - Товьсь! - Я вскинул пистолет, навёл на усатого гусара. - Пли! - Я нажал на курок, вместе с остальными всадниками первого ряда. Почти сразу бабахнули выстрелы и второго эскадрона.
"Мой" гусар уронил пику - голова его дёрнулась от попадания пули, в массивном наноснике появилась дыра размером с два пальца. Он покачнулся в седле и рухнул вперёд, вывернув ноги из стремян.
Я едва успел спрятать пистолет в ольстру и выхватить палаш, когда два конных строя сшиблись. Благодаря первому залпу, нам удалось выбить немало гусар первого ряда с длинными пиками и знаменитого таранного удара у них не получилось, хотя нескольких карабинеров они всё же выбили из седла. А потом пошла рукопашная. Я обменялся быстрыми ударами палашей с гусаром без шлема. Следом тот вскинул своё оружие, видимо, желая ткнуть меня наконечником в горло, но я опередил его, рубанув снизу вверх, в предплечье, не защищённое доспехом. Гусар заорал что-то, выронил палаш, я же походя ударил его по голове и поспешил вернуться на своё место в строю.
- Отстаёшь, Ирашин! - крикнул мне поручик Коренин. - Рубиться не твоё дело! Ты - знаменщик, а не хрен собачий! Помни!
Бой был кровавый и жестокий. Мы сшибались с гусарами, теснили их, откатывались под напором свежих сил врага. Я орудовал палашом без устали, хотя навряд ли кого-то убил, кроме первых двух, тяжёлый клинок высекал искры из вражьих доспехов, кого-то удавалось достать в незащищеннее части тела, но смертельных ран не наносил. Моё дело - нести штандарт, обороняя его в первую очередь. Думаю, никому не надо объяснять, что он значит для эскадрона и всего полка. Меня прикрывали Озоровский с Корениным, так что особой работы для меня не было.