Картина не производила бы даже половину своего впечатления, знай неискушенный читатель, что лошадь с огнедышащими ноздрями, на которой восседает ужасный призрак, зовут Бинки.
– Я бы придумал что-нибудь вроде Клык, Сабля или Черный Бриллиант, – продолжал Альберт, – но у хозяина свои маленькие причуды. Небось, ждешь не дождешься, когда поедете, а?
– Да, наверное, – несколько неуверенно произнес Мор. – Я никогда своими глазами не видел Смерть за работой.
– Немногим это удавалось, – согласился Альберт. – И уж во всяком случае, никому не сходило с рук дважды.
Мор набрал в легкие побольше воздуха и решился.
– Насчет его дочки… – начал он.
– А, ВЫ ЗДЕСЬ. ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, АЛЬБЕРТ. МАЛЬЧИК.
– Мор, – машинально поправил Мор. Смерть широкими шагами вступил в конюшню, слегка пригибаясь, чтобы не задеть потолок. Альберт приветственно кивнул, причем, как заметил Мор, в его кивке не было ни намека на раболепие слуги. Он просто ответил на приветствие, отдавая дань формальности. Мору пару раз приходилось видеть слуг в тех редких случаях, когда отец брал его с собой в город. Так вот Альберт ничем не напоминал людей этой профессии. Он вел себя так, словно дом на самом деле принадлежит ему, а реальный хозяин – это нечто, с чем приходится мириться, вроде лупящейся краски или пауков в уборной. Смерть, похоже, ничего не имел против такой позиции. Выглядело это так, как будто все, что должно быть сказано между ним и Альбертом, было сказано давным-давно. И теперь каждый занимался своим делом с минимумом неудобств в процессе. Мор же чувствовал себя так, словно прогуливался после сильнейшей грозы. Природа отбушевала. Все вокруг чистое и умытое, воздух свеж. Ничего неприятного, но есть чувство, что только что высвободилось колоссальное количество энергии.
К списку, который он вел внутри себя – списку вещей, которые надо сделать, – присовокупился пункт о выяснении причин странного поведения Альберта.
– ПОДЕРЖИ, – Смерть сунул в руку Мору косу, а сам легким движением взлетел в седло.
Коса на вид казалась вполне обычной, нормальной. Если не считать лезвия: оно было таким тонким, что сквозь него можно было смотреть – полоска бледно-голубого мерцания в воздухе, способная резать пламя и колоть звук. Мор держал косу очень осторожно.
– МОЛОДЕЦ, МАЛЬЧИК, – одобрительно произнес Смерть. – А ТЕПЕРЬ ЗАБИРАЙСЯ СЮДА. АЛЬБЕРТ, НЕ ЖДИ НАС.
Лошадь пошла легкой рысцой – со двора и в небо.
Этот момент должен был сопровождаться вспышкой, на худой конец, потоком звезд.
Воздуху надлежало завернуться спиралью и превратиться в облако вращающихся искр. Такие явления обычно происходят во время заурядного, набившего оскомину гиперскачка из одного измерения в другое. Но в данном случае парадом командовал Смерть, а он, как истинный художник, не нуждался в дешевых эффектах. Он проскальзывал между измерениями бесшумно, без усилий, с таким же изяществом, с каким проходил сквозь запертую дверь. Легким галопом они пересекали облачные каньоны, неслись мимо колеблющихся, точно волны, громад кучевых облаков, пока, наконец, облачные жгуты не расступились и их взорам не открылась панорама нежащегося в лучах солнечного света Диска.
– ВСЕ ПОТОМУ, ЧТО ВРЕМЯ ПОДДАЕТСЯ РЕГУЛИРОВКЕ, – ответил Смерть на удивленный вопрос Мора. – НА САМОМ ДЕЛЕ ОНО ВОВСЕ НЕ ТАК УЖ ВАЖНО.
– Я всегда считал его важным.
– ЛЮДИ ПРИПИСЫВАЮТ ЕМУ ТАКУЮ ВАЖНОСТЬ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ИМЕННО ОНИ ИЗОБРЕЛИ ЕГО, – последовал пасмурный ответ, показавшийся Мору крайне банальным. Однако юноша решил оставить возражения при себе.
– Что мы будем делать сейчас? – спросил он.
– В КЛАТЧИСТАНЕ ИДЕТ МНОГООБЕЩАЮЩАЯ ВОЙНА, – пояснил Смерть. – ЗАМЕЧЕНО НЕСКОЛЬКО ВСПЫШЕК ЧУМЫ. ИЛИ, ЕСЛИ ТЫ ПРЕДПОЧИТАЕШЬ.