– А, ты ждал всю жизнь, когда можно будет это сказать, так, Шнобби? – спросил он, – Держу пари, ты родился с надеждой, что в один прекрасный день кто-нибудь скажет «Это арфа» и тогда ты сможешь сказать – «Лира», в расчете на то, что получится каламбур или игра слов. Ну-ну. Ха-ха!
Имп перестал играть. В этих обстоятельствах продолжать было невозможно.
– Это в самом делле арфа, – сказал он. – Я выигралл ее на…
– А, так ты из Лламедоса, верно? – спросил толстый стражник. – Я догадался по твоему акценту. Очень музыкальные люди, эти лламедосцы.
– А по мне звучит, как будто горло полощут гравием, – заявил второй, которого назвали Шнобби. – Лицензия у тебя есть, приятель?
– Ллицензия? – переспросил Имп.
– Очень они строгие насчет лицензий, в Гильдии Музыкантов, – сказал Шнобби. – Если они поймают тебя играющим без лицензии, они отберут у тебя инструмент и засунут…
– Ну-ка, ну-ка, – сказал караульный, – хватит пугать парня.
– Скажем так: если ты играешь на флейте, тебя ждет не слишком много удовольствия, – сказал Шнобби.
– Но истинно говорю вам – музыка свободна, как воздух и небо, размыслите, – сказал Имп.
– Нет, только не здесь. Послушай совет, дружище, – сказал Шнобби.
– Я никогда не слышал о Гилльдии Музыкантов, – сказал Имп.
– Это на Тин Лид Элли, – сказал Шнобби, – Если хочешь быть музыкантом – вступай в Гильдию.
Имп был вскормлен в повиновении законам. Лламедосцы исключительно законопослушны.
– Мне доллжно направится прямо туда, – заявил он.
Стражники смотрели, как он удаляется.
– Одет в ночную рубашку, – заметил капрал Шноббс.
– Одеяние барда, Шнобби, – сказал сержант Колон. Стражники побрели дальше. – Очень бардические, эти лламедосцы.
– Как много ты дашь ему, сержант?
Колон рассек воздух резким размашистым жестом, как будто делая рискованную ставку.
– Два – три дня, – сказал он.
Они обогнули корпус Незримого Университета и двинулись легкой походкой по Задам, пыльной тихой улочке с небольшим движением и торговлей, которая ценилась у Стражи как место, где можно затаится, выкурить сигарету и воспарить в сферы чистого разума.
– Ты знаешь, что такое лосось, сержант? – спросил Шнобби.
– Да, я осведомлен об этой рыбе, да.
– Знаешь, ее еще продают ломтиками в банках.
– Что ж, исходные данные я понял.
– Ну-у-у, так. Вот каким образом все ломтики оказываются одного размера? Лосось-то делается тоньше с обоих концов!
– Небезынтересное наблюдение, Шнобби. Я полагаю…
Сержант остановился и уставился через улицу. Капрал Шноббс проследил направление его пристального взгляда.
– Эта лавка… – сказал Колон, – эта лавка вон там… Была она там вчера?
Шнобби посмотрел на облупленную вывеску, маленькое, инкрустированное грязью оконце, хлипкую дверь.
– Всяко, – сказал он, – она всегда тут была. Многие годы уже.
Колон пересек улицу и поскреб грязь на окне. Темные формы смутно вырисовывались во мраке.
– Да, верно, – пробормотал он. – Я имел в виду… Э-э… Была ли она тут вчера многие годы назад?
– Ты в порядке, сержант?
– Пошли, Шнобби, – сказал сержант, удаляясь так быстро, как толко мог.
– Куда, сержант?
– Куда угодно, только прочь отсюда.
Нечто из темных глубин магазинчика наблюдало, как они уходят.
Имп уже успел повосхищаться зданиями Гильдий: величественным фронтоном Гильдии Убийц, роскошной колоннадой Гильдии Воров и дымящейся, но по-прежнему впечатляющей ямой там, где до вчерашнего дня стояла Гильдия Алхимиков. И потому весьма огорчительно было узнать, что Гильдия Музыкантов, когда он наконец нашел ее, не имела никакого здания.
Она была просто кучкой халуп на задах парикмахерской.
Имп уселся в комнатке с коричневыми стенами и стал ждать. На стене перед ним обнаружилось предупреждение: «Для собственного же комфорта ВЫ НЕ БУДЕТЕ КУРИТЬ!». Имп не курил никогда в жизни. Повсюду в Лламедосе было слишком мокро для этого.