- Мира Ель, прошу вас, - мягко сказал голос Эрситы.
Еленка опустилась на колени возле нее. Раб задул светильники Магистр раскатала на полу тонкие листья пергамента с пригоршнями запечатленных звезд Еленка провела рукой по светящимся в полутьме точкам
- Стенающая звезда, - начала магистр, - как вы знаете, мира Ель, главный ориентир всех купцов, полководцев и путешественников Ярко–желтая, она видна даже в слаботуманную погоду и светит со стороны Холодных Земель. Чтобы с ее помощью определить место своего положения, вообразим мысленно два круга…
Женщина–магистр была, пожалуй, самой незаурядной личностью не только Теля, но и всего Дастеста. Непривлекательная лицом и фигурой, она удивляла мужчин умом, восхищала строгой отточенностью и краткостью речи, покоряла необычным остроумием. Ярким огнем вспыхнул ее гений в истории наук Дастеста. Дочь богатых родителей, правнучка великого Кенилота–младшего полководца Южных армий, - она стала любимой ученицей магистра Мета - главы Тельской обсерватории, автора книги "О Будущем". Той самой книги, которая семь дней назад была приговорена к смерти и колесована при большом стечении народа.
Судьба трактата лишний раз показывала, что Великий Королевский Суд давно вострит когти на обитателей Тельской обсерватории. Ведь именно из Главного Купола текли странные знания. Именно отсюда веяло великолепным мраком тайны, тянуло волнующей беспредельностью Мироздания. Обсерватория мутила разум людей, заставляла думать о необычном, отодвигала на второй план хлеб насущный. Хотелось распрямить спину и приложить губы к чистому ключу знаний, бьющему из Главного Купола. Великий Королевский Суд боялся этого, как боялся могучих крестьянских восстаний и ремесленных бунтов, рвущих изнутри растерявшую жизненные соки монархию Дастеста. Но главное не сбывалось предсказание судьи Рета, утверждавшего, что Обсерватория умрет сама, как сам распадается гниющий труп собаки. Дряхлели и умирали судьи. Рассыпались в прах ненужные законники, лежащие в шкафах в покрывалах многолетней пыли. А время не хотело касаться ненавистной Обсерватории. Века разбивались о волнорез Главного Купола. Поколения сменяли друг друга. Тысячи искателей знаний побывали в Обсерватории. Они приходили сюда совсем молодыми или уже зрелыми людьми, но умирали все только в Главном Куполе, глядя старческими слезящимися глазами на звездную мантию Вселенной… И всегда ровно в полночь, когда созвездие Четырнадцати Героев выстраивается на небосклоне в древней ритуальной пляске, бесшумно разверзается пасть Главного Купола Обсерватории, и человеческий взгляд ворошит небесные огни в поисках ответа на неразрешимые вопросы.
Над страной вскипали и гасли звездные дожди.
Двести дождей назад в Дастест ворвались дикие племена с Холодных Земель. Они шли по стране с факелами в руках, словно пылающая река, ползущая по склону вулкана. Они полностью сожгли столицу, чтобы потом отстроить ее вновь. Но тысячные орды варваров упали ниц, признавая Главный Купол своим божеством.
Снова звенели дожди над Дастестом. Страна пожрала завоевателей. От варваров остались лишь мятежные капли крови в венах, благоговение перед Главным Куполом и варварское имя столицы - Тель… Люди разбогатели и перестали смотреть на дожди из звезд. А в столице родился маленький лютый дракончик, тот самый, что потом, немного спустя, перерос в сухую и жестокую машину Великого Королевского Суда.
Дастест загнил заживо. Великий Королевский Суд, опираясь на тупость Толпы, полностью захватил власть. Толпа стала его оружием. Являя собой блистательный усреднитель со склонностью к истерике, она легко поддавалась умелому руководству. Были разгромлены лавки моэтских торговцев, пользовавшихся портом Теля. Их деньги пошли на создание сети прибрежного пиратства и портовых бардаков. Толпа травила лекарей по слухам о колдовстве. Число эпидемий росло вместе с паникой и страхом. Для подчинения Толпы и пополнения прогорающей казны был создан орден Ворошителей. Регулярно по плану, утвержденному Великим Королевским Судом, ворошители нападали на ремесленные кварталы, покрывая грабежи ненавистью к женщинам, "рождающим людей для этого мерзкого мира". Ворошители держали в страхе толпу, толпа громила богатых ворошителей, а на коньке этой двускатной крыши балансировал Великий Королевский Суд.
Только Обсерватория оставалась единственным живым местом на прокаженном теле страны. В районах Теля, окружавших Главный Купол, не удавалось создать толпу, а ворошители неохотно шли в кварталы, где встречали организованное сопротивление.
Вокруг Обсерватории собралась последняя горстка поэтов и ученых. Они вели себя дерзко. Отсюда расходились свитки с оскорбительными стихами, книги о дивных странах и временах. Отсюда ползла грамотность, убивая панику и озверелость. Великий Королевский Суд терпел. Он терпел никому не нужные знания, добываемые Обсерваторией, он терпел саму Обсерваторию - тоже никому не нужную. Он долго терпел трактат "О Будущем". Но теперь ученая зараза стала слишком широко расползаться по городу, а умники вконец распоясались: они присудили женщине звание магистра! Уродина Эрсита получила высокое, знатное, хотя в корне и крамольное звание…
Еленка протерла перо подолом платья и макнула его в чернильницу. Магистр, нервно подергав себя за прядь волос, продолжила:
- Определить свое положение при путешествиях возле точки холода также возможно, если иметь в сопровождении достаточно большие часы "песчаная лестница"…
После восьми дождей жизни Эрсита была изнасилована на улице пьяным солдатом и навсегда потеряла возможность стать матерью, потому–то ее и миновала грустная судьба жены рахитичного богача. Ее прадед Кенилот–младший, к сто двадцать шестому дождю совсем выживший из ума, отдал любимую правнучку в Обсерваторию на обучение к магистру Мету, отступив от учения Пеллосета, убеждавшего, что женщина - это тот же вьючный скот, обученный говорить. Великий Королевский Суд приговорил имя полководца к забвению, и палачи осыпали его могилу колючими листьями крестовника. Теперь старый Кенилот забыт. Но Эрсита, ставшая магистром, осталась. Она взялась учить. Эта дрянь испортила жизнь более чем полусотне людей, и теперь у нее обучается темным наукам девица из горной богу противной Дианеи. Недаром говорят королевские судьи, что народ снова захотел крови тех, кто виновен в бесконечных его страданиях…
Магистр Эрсита потянула за шнур. Где–то внизу, в мокром подвале, звякнул колокольчик. Рабы уперлись пятками в каменный пол и налегли плечами на широкие лопасти. Колесо медленно повернулось. Главный Купол чуть разжал плоские челюсти. Сквозь щель в полумрак Обсерватории ворвались узкие клинки лучей только что проглянувшего солнца. Обскура перехватила их на полпути, сжала и метнула на белый экран.
- Тридцать крупных пятен, магистр, - сказала Еленка.
- Светило опять неспокойно, - сказала Эрсита.
Она подошла к кровати Мета:
- Учитель, солнце сегодня злое. Вам плохо? Мет тускло улыбнулся:
- Да… жмет… здесь…
Из легких его со свистом вылетал воздух.
Эрсита кивнула Еленке:
- Идите, мира Ель, вы на сегодня свободны. Завтра у нас последнее занятие, если только…
Бледность растеклась по ее лицу, она подышала на холодные ладони. Так что, будьте добры, повторите солнечные координаты светил и их классификацию по Иппариану.
Магистр поклонилась ученице.
Еленка, натягивая перчатки, спустилась вниз по скрипучим ступеням. Вокруг суетились служители Обсерватории: одни несли бархатные покрывала и четки, другие - погребальные факела.
- Если она не выйдет, то они разнесут все по пылинкам! Понял?! раздался крик из–под лестницы.
Еленка остановилась и посмотрела вниз через перила.
- Не вопи, пыленыш. Она выйдет. Она - не ты, - сказал хриплый голос.
В темноте под лестницей сплюнули. Мира Ель почувствовала, что ее разглядывают. Тот же хриплый голос сказал тихо:
- Пошел, пошел отсюда… А то эта красотка прищелкнет тебя за…
Еленка вышла на улицу. Солнце прицелилось в нее из щели между домами. Из харчевни напротив пахнуло тухлой рыбой и ореховым маслом. Две маленькие девочки сидели в луже за каретой, ковыряясь в грязи. Еленка бросила им монету и со смехом смотрела, как они, визжа, бултыхаются в грязной воде.
Мира Ель раздвинула пестрые шторки на окнах ландо и растолкала возницу. Переваливаясь, словно утка, на выбоинах дороги, карета отправилась к посольству Дианеи. Мира Ель смотрела в окно.
Сегодня тельские жители красовались в медных нагрудных бляхах и нарукавниках по случаю рождения Птицы–воина. Женщины совсем исчезли с улиц. На помосте, где утром убили чеканщицу, четверо комедиантов играли веселую пьесу: помятая "узница" в тяжелых веригах пела севшим от пьянства голосом, а трое "разбойников" отпускали в ее адрес шуточки и пинки. Блестящая толпа весело смеялась.
Солнце дрожало в оконных пузырях и дождевых лужах. Под порывами ветра пели флюгера. С голубятни возле рыночной площади взлетела стайка почтовых голубей. Хранитель голубятни сложил руку козырьком и смотрел им вслед.
Мира Ель быстро отвернулась и остереглась:
- Прочь!
Ландо покачнулось. Еленка осторожно выглянула в окно. Голуби растаяли, а хранитель спустился вниз, в харчевню, поближе к кувшину вина и бараньему ребру. "Ты, властитель великий и щедрый, будь доволен нами. Мы - дети меча твоего - тоже живем в крови и равнодушны к людям…" - Еленка мысленно продекламировала спасительный стих.
Ландо встало. Еленка прошла через услужливо распахнутую дверь. Караул в дверях в приветствии поднял кинжалы. Мира Ель побежала по полутемным коридорам, с наслаждением сдирая с себя праздничную мишуру. Она пролетала сквозь снопы солнечного света, врывающегося в залы и коридоры через щели в стенах.