- И-и-и! Оу! Ры-ы-ы-ы!
- Ры-ы-ы-ы-ы. Оу-у-у-у…, - разнеслось над рекой.
Чуткое камчатское эхо подключилось к процессу?
- Если бы, блин горелый, эхо, - повертев головой по сторонам, недовольно пробормотал Тим. - Вон, на длинной каменной гряде, ещё парочка рыжих мишек устроилась. И в узкой лощине, поросшей молоденькой лиственницей, чуть заметно колышется чёрное пятно. А вон ещё… И все они, как один, активно упражняются в медвежьих гаммах. Какофония сплошная, очень неприятная для ушей… Сколько же их здесь? Один, два, три…, восемь, девять… Штук пятнадцать будет. Не меньше. Охренеть и не встать…
Он неторопливо вышел из воды, сбросил рюкзак на тёмно-жёлтый песок и, взяв карабин двумя ладонями, звонко клацнул затвором.
Медвежья блажь, словно по чьей-то команде, стихла.
- Гав, - окончательно расстроился Клык, мол: - "Попрятались, суки рваные. Вернее, по засадам затихарились, морды клыкастые… И что теперь, братец, делать? А?".
- Не знаю, - неуверенно передёрнул плечами Тим. - Пальнуть пару раз в ту сторону, дабы напугать этих косолапых уродов? Во-первых, мудрый внутренний голос мне любезно подсказывает, что они не испугаются. Во-вторых, Ворон услышит звуки выстрелов и непременно насторожится. А хотелось бы, как и планировали, нагрянуть к нему в гости внезапно, словно осенний снег на голову… Ладно, придётся, судя по всему, искать другие пути. Насквозь обходные и альтернативные, понятное дело… Да, не соврал тогда Михась. Похоже, что камчатские медведи, действительно, жмутся к жилищу Скрывающего Ворона. И мало того, что жмутся, так ещё и его шаманский покой старательно оберегают.
- Гав.
- Предлагаешь подумать о возвращении в Ключи? Мол, день рождения, праздничный стол, гости и всё такое прочее? Пожалуй, ты прав, старина. Двигаем к "Ласточке". Точка на сегодня…
Глава первая Негостеприимный город и человек-паук
Самолёт, вылетевший почти девять с половиной часов тому назад из Москвы белокаменной, заложив широкую обзорную дугу, подлетал к Петропавловску-Камчатскому.
Сперва - в иллюминаторе - над горизонтом поднялся величественный конус вулкана, увенчанный белой шапкой снегов. Потом внизу появилась знаменитая Авачинская бухта, освещённая нежными лучами утреннего солнышка, на одном из берегов которой и располагался город.
"Нормальный такой городок", - мысленно одобрил Тим - "Разместился по склонам трёх покатых сопок - Мишенной, Петровской и Никольской. Есть и обычные городские дома, в основном, панельные пятиэтажки. Но много и частных малоэтажных строений, сбившихся в компактные районы и райончики… Сама же бухта, честно говоря, особого впечатления не производит - весь берег усеян какими-то грязно-серыми длинными и волнистыми полосками. Неужели, гниющими водорослями? Над разнокалиберными мусорными кучами активно кружат стаи наглых и упитанных чаек, а по морю гуляют, хищно облизывая многочисленные ржавые корабельные скелеты, светло-жёлтые волны. Очень грустное и откровенно-пессимистичное зрелище, сами собой возникают навязчивые ассоциации, связанные со старым заброшенным кладбищем…".
Самолёт совершил более-менее мягкую посадку. Хриплый мужской баритон, не обременяя себя излишней вежливостью, пригласил на выход.
Тим - одним из последних, как и всегда - спустился по старенькому ржавому трапу, втянул носом воздух и непроизвольно зажмурился от удовольствия: пахло близким-близким морем (вернее, Океаном), и безграничной свободой. Точно так же, как и на Шпицбергене. Практически один в один.
Он открыл глаза, с любопытством огляделся по сторонам и восхищённо помотал головой - здешние пейзажи однозначно впечатляли и завораживали.
- Да, по окружающим природным красотам этот аэропорт находится вне конкуренции, - понимающе хмыкнул пожилой упитанный дядечка, стоявший рядом и похожий (по всем визуальным признакам), на мирного и мечтательного бухгалтера. - Невероятно-изысканные и, воистину, незабываемые картинки. Покатые сопки и высоченные горы, разбавленные вулканами, подступают со всех сторон. Раз вулканчик, два, три, четыре… А над самым высоким из них и светло-серый дымок поднимается в безоблачное ярко-голубое небо. Лениво так поднимается, безо всякой угрозы. И погода нынче хороша. Июль месяц для Камчатки - самое оно. Сейчас почти что полдень, а температура окружающего воздуха находится на уровне двадцати двух-трёх градусов тепла. И днём так же будет, и вечером. И завтрашним утром… Ночью? Ну, похолодает, естественно, на несколько градусов. Но не резко так, то есть, почти незаметно для восприятия. Благодать неземная и идеальная, короче говоря. Помидоры, огурцы, кабачки и тыквы сейчас на дачных участках прут - не остановишь… Вон, какие яркие цветы на газонах. Почти как в субтропических джунглях… Но на этом, впрочем, вся приятность данного аэропорта и исчерпывается. Дальше всех нас ожидают лишь сплошные неприятности и хронические неудобства.
- Какие конкретно? - поинтересовался Тим, во всём любящий чёткий и однозначный порядок.
- Да самые различные, - прозвучал невозмутимый ответ. - Но неприятные и гадкие, извините, до стойкой и хронической блевотины…
То ли дородный дядечка сглазил, то ли так, действительно, было принято на Камчатке, но неприятности не заставили себя долго ждать - налетели, окружили со всех сторон, завертели и запутали.
Примерно в трёхстах пятидесяти метрах от самолёта располагалось серое трёхэтажное здание аэропорта, к которому и потянулись пассажиры прибывшего рейса.
- Эй, народ, стоять! - надсадно прокричал через старенький мятый мегафон низенький человечек, облачённый, не смотря на тёплую летнюю погоду, в тёмно-синюю толстую шинель. - Куда попёрлись без моей команды? А? Ну, чисто стадо горных баранов, прости Господи! Олухи царя небесного и придурки законченные…
- Мы - бараны, а ты, значит, местный пастух? - уточнил упитанный дядечка-бухгалтер.
- Что такое? - буквально-таки закипел тип в шинели. - Отставить разговорчики! До вечера хотим здесь задержаться? Вот, я вас, уродов столичных… Молчать, твари!
И Тим, послушавшись, разговаривать не стал. Он просто неторопливо подошёл к индивидууму в шинели и - толстой подошвой ботинка - отвесил под его зад крепкого пендаля.
- Ой, больно-то как. Ой, мамочка моя…, - безвольно присаживаясь на лётное поле, заблажил человечек. - Что это было?
- Ничего особенного, - язвительно усмехнулся Тим. - Обыкновенный урок вежливости. В следующий раз перед тем, как грязно выражаться и безвинных людей оскорблять, подумаешь… Ну, и куда нам идти?
- Ик…
- Успокойся, родной. Жить будешь. Куда топать-то?
- Направо, вдоль забора. Ик… Там железные ворота будут.
- Открытые, хоть?
- Распахнутые, - испуганно моргая реденькими ресницами, заверил человечек в шинели. - Ик…
- И на том, конечно, спасибо. Отдыхай, братец. Набирайся сил. Всех благ. Точка.
Двухстворчатые ярко-жёлтые ворота, действительно, оказались распахнутыми настежь. А над ними красовался старенький плакат-растяжка с надписью, выполненной блёкло-чёрными буквами: - "Добро пожаловать!".
- Очень мило, - негромко прокомментировал Тим. - Так и навевает - чёткую и малоприятную ассоциацию.
- Какую именно, молодой человек? - заинтересовался всё тот же пожилой дядечка, шагавший рядом.
- Ну, как же. Плакат аналогичного содержания, если память мне не изменяет, располагался над жёлтыми воротами концлагеря Аушвиц-Биркенау.
- Однако. Богатая у вас, юноша, фантазия. Проходим через ворота. Проходим… Меня, кстати, зовут - Александр Александрович Дунаев. Можно и по-простому - Сан Саныч. Главный инженер "Безымянного геологического треста".
- Очень приятно, - улыбнулся Тим.
- Что такое? Почему вы так улыбаетесь?
- Как - так? И не надо, ради Бога, мне "выкать". Молод я ещё.
- Э-э-э… Хищно, вот как.
- Насколько я в курсе, "Безымянный геологический трест" решил построить полноценную дорогу - от одноимённого золоторудного месторождения в сторону тихоокеанского побережья. Мол, для перевозки тяжёлого и громоздкого оборудования будущей горно-обогатительной фабрики. Это так?
- Ну, в общем-то… А почему, молодой человек, вы интересуетесь этим вопросом?
- Тимофей Белофф, старший инспектор "Фонда охраны дикой природы", ЮНЕСКО. Прозвище - Брут. Прибыл на Камчатку в качестве замены старшего инспектора Томаса Грина. Буду, как раз, курировать район полуострова, где протекает Безымянная река. В том числе, и старательно надзирать за строительством вашей дороги - в плане нарушений (или же их отсутствия), природоохранных норм и правил, а также российского и международного природоохранных Законодательств. Так что, будем работать вместе.
- Ай-яй-яй, - всерьёз запечалился Сан Саныч. - Как же так? Вот же, непруха голимая…
- Получается, что вы мне не рады?
- Совсем не рад. Врать не буду. Ни капли.
- Почему?
- Потому, парниша. Больно уж ты крут. С такими упрямыми и прямолинейными гавриками трудно договариваться о чём либо. Многократно проверено. В плане разумных компромиссов договариваться, я имею в виду.
- Почему же - трудно? - насмешливо улыбнулся Тим. - Невозможно, если по-честному. Терпеть ненавижу - компромиссы. Точка… А Томас Грин? Он шёл на компромиссы?
- Томас? Он и был-то у нас на месторождении всего один раз. Повертелся-покрутился минут сорок-пятьдесят, а потом забрался на броню и укатил.
- На броню? Это как?