- Так у нас принято выражаться, - непонятно вздохнув, объяснил Сан Саныч. - То бишь, на броню вездехода. Другими видами транспорта до Безымянного месторождения пока не добраться. Не считая вертолёта, понятное дело… Почему, именно, на броне? Можно, конечно, и внутри, если есть такое дурацкое желание. Но больно уж там жарко и душно. Да и комары донимают… Ага, вон и он, мистер Грин. Тебя, молодчик брутальный, надо полагать, встречает. Ладно, пока. Встретимся уже на месте. То есть, на строительстве дороги.
- Встретимся, понятное дело. Не вопрос…
Томас Грин - высокий и тощий шатен среднего возраста, приветственно помахав рукой, завопил на всю округу на английском языке:
- Брут, бродяга! Сколько лет, сколько зим! Давай, я тебя по плечам похлопаю.
- Хлопай, не вопрос, - разрешил Тим. - Сколько лет, спрашиваешь? Да, почитай, уже года три с половиной, как не виделись. Помнишь, как славно мы тогда, в Амстердаме, покуролесили?
- Помню, конечно, - тревожно оглядываясь по сторонам, засмущался Томас. - Разве такое позабудешь? Кошмар развратный и бескрайний. Как вспомню, так вздрогну…
- Да, ладно тебе. Давай краба, пожму.
- О-у-у!
- Что такое?
- То же, что и всегда. У тебя - по-прежнему - не ладошка, а самые натуральные клещи кузнечные.
- Извини, приятель, - повинился Тим. - В следующий раз постараюсь быть поаккуратней… Ну, что, пошли в здание?
- Зачем?
- Багаж хочу получить. И клетку с псом.
- Ты и Клыка приволок с собой? - обрадовался Томас. - Просто замечательно и очень кстати. Его чуткий собачий нос может нам здорово пригодиться… А идти никуда и не надо. Багаж сюда вывезут, вон из тех зелёненьких ворот.
- Прямо на улицу? Здесь даже навеса нет. А если, не дай Бог, дождик закапает?
- Данный нюанс никого не волнует. Никого из местного начальства, я имею в виду. По крайней мере, весной, летом и осенью. И вообще, местный аэропорт, чтобы ты знал, является самым бестолковым аэропортом в Мире… Давай-ка, отойдём в сторонку и перекурим.
- А как же багаж?
- Повторяю ещё раз - самый бестолковый и бардачный аэропорт в Мире. Поэтому в ближайшие сорок-пятьдесят минут багажа не будет. Даже и не надейся. Бесполезно…
Они отошли от толпы пассажиров рейса "Москва - Петропавловск-Камчатский" метров на сто пятьдесят, к неуклюжему забору, смонтированному из длинных алюминиевых профилей, и закурили.
Рядом располагалась высокая горка, сложенная из пустых деревянных ящиков, беспорядочно набросанных друг на друга. Впрочем, шесть ящиков были аккуратно составлены - боковыми плоскостями - друг к другу, и на этом подобии "диванчика" обнаружился неизвестный оборванец. Он возлежал на спине и, задрав жиденькую пегую бородёнку вверх, заливисто и беззаботно посапывал.
- Никак, бомж? - мимолётно улыбнулся Тим. - А я уже и подзабыл - как они, родимые, выглядят.
- Бич, - поправил дотошный Томас. - Это, извини, две большие разницы. Для тех, кто понимает, конечно. Как любит (обожает, так-таки!), выражаться в своих бессмертных "нетленках" великий и ужасный Александр Бушков.
- Александр Бушков? А кто это такой?
- Ну, ты, Брут, и даёшь. Темнота не культурная. Сразу видно, что уже лет десять не был на Родине.
- Почти пятнадцать.
- Это, конечно, многое объясняет… Так вот, Бушков - отличный русский писатель. Практически культовый. Даже я, будучи иностранцем, зачитываюсь его динамичными и оригинальными романами - и о реалиях современной России, и о различных фантастических Мирах. Впрочем, дело совсем и не в этом… Бич? А пусть себе спит. Он нам не мешает. Да и говорим мы на английском…
- Как ты сказал? - заинтересовался Тим. - Мол, дело совсем и не в этом? А в чём же тогда? И ещё. Про Клыка тобой тоже был выдан приметный перл. Мол: - "Его чуткий собачий нос может нам здорово пригодиться…". Нам? Я же, вроде, прибыл сюда тебе на замену? Или как?
- Ну…, э-э-э…, - озабоченно повертев головой, замялся Томас. - Я, действительно, сегодня вечером вылетаю в Москву, а уже там пересяду на ближайший рейс до Парижа. Да, свои нынешние должностные обязанности я перекладываю, Брут, на тебя. Старательно надзирай за здешними природными объектами, находящимися под опекой ЮНЕСКО. Не за всеми, конечно, а только за теми, которые расположены в северных районах полуострова, примыкающих к Корякскому нагорью. Это она и есть - моя, то есть, уже твоя зона ответственности… Впрочем, обо всех тонкостях и нюансах тебе в здешнем Представительстве нашего Фонда подробно расскажут. Отвезу, познакомлю, в гостиницу вас с Клыком заселю. А после этого вновь отбуду в аэропорт. Далее - в Москву и Париж.
- Заканчивай мне зубы заговаривать, - посоветовал Тим. - Что тут у вас происходит?
- Да, собственно, ничего…
- А почему же тогда ты, бродяга худосочный, постоянно оглядываешься по сторонам, словно бы опасаешься чего-то? Или же кого-то? Давай, соберись с мыслями. Или там с духом. Соберись и всё расскажи.
Грин, выбросив окурок под забор, тут же закурил новую сигарету. Делал одну глубокую затяжку за другой, задумчиво щурился и молчал.
А Тим и не думал его торопить. Зачем? Всё в этом Мире должно развиваться естественным путём, без нудных понуканий и избыточного насилия. В том смысле, что в идеальном случае…
Вокруг было тихо, только наглый оборванный бичара, вольготно устроившись на пустых деревянных ящиках, заливисто похрапывал во сне, да где-то вдалеке, за алюминиевым забором, изредка покрикивали ленивые камчатские чайки.
Наконец, Томас, докурив очередную сигарету до самого фильтра, решился-таки на откровения и монотонно забубнил:
- Понимаешь, Брут, я здесь обнаружил одну странную штуковину. По-настоящему странную, по-глобальному.… Ну, в том плане, что это моё неожиданное открытие может всё перевернуть с ног на голову. Причём, всё-всё-всё. То бишь, фундаментальное мировоззрение всего нашего человечества на картину общего мироустройства… Понимаешь?
- А то, - заверил Тим. - Понимаю, понятное дело. Без вопросов. Причём, железобетонно, как любит выражаться одна зеленоглазая и ужасно-симпатичная прибалтийская ведьмочка. Продолжай, братец. Продолжай…
Про себя же он подумал: - "Тоже мне, второй бином Ньютона. Мол, окружающий нас Мир гораздо сложней и многогранней, чем это принято считать… Конечно же, ясен перец, сложней. Я, например, совсем недавно лично убедился в этом. Там, на суровом Шпицбергене, повстречавшись с путешественниками во Времени, прибывшими к нам из далёкого двадцать восьмого века. Бывает, как выяснилось. Правда, ничем хорошим эта встреча не завершилась…".
- Нечего - продолжать, - вновь "спрятался в раковину" Томас. - Всё настолько глобально и серьёзно, что я до сих пор, понимая, что реально запахло Нобелевской премией, ещё ни с кем не делился конкретной информацией. Только руководству "Фонда защиты дикой природы" и ЮНЕСКО сделал несколько призрачных намёков. Вот, и получил вызов на начальственный парижский ковёр.
- А чего не делился-то?
- Нельзя, Брут, о таком сообщать всуе. Ну, там по телефону или по электронной почте.
- А как надо? - проявил настойчивость Тим.
- Только при личной доверительной беседе, плотно закрывшись в надёжном бункере. Подчёркиваю, в очень надёжном бункере, предварительно многократно проверенном на предмет отсутствия "прослушек" и прочих шпионских гадостей.
- Значит, следуешь в Париж, чтобы сообщить лично госпоже Председателю Исполнительного совета о своём сногсшибательном и невероятном открытии? Или же, наоборот, лично госпоже Генеральному директору Секретариата?
- Лучше - сразу обеим, для пущей надёжности и дополнительного спокойствия. А ещё я им и всякие фотки покажу, заснятые на мобильник. Обеим сразу…
- Понятное дело. Перестраховываешься, братец. Одобряю… А потом, проведя встречу на высшем уровне, ты надеешься вновь вернуться на Камчатку? Только уже совсем в другом статусе? Мол, руководящие дамы, проникнувшись всей важностью совершённого открытия, придумают для тебя, везунчика, особую должность с практически-неограниченными полномочиями и взрослым финансированием?
- Хотелось бы, конечно, именно такого развития событий, - неуверенно шмыгнув носом, признался Томас. - Причём, как минимум… О, багаж начали выдавать! Пошли…
Вскоре рюкзак и два кожаных баула Тима были успешно получены.
А, вот, с Клыком образовалась небольшая заминка. То есть, с его вызволением из ветеринарного изолятора аэропорта.
Как только пассажиры рейса "Москва - Петропавловск-Камчатский", получив багаж, отправились в сторону автостоянки и автобусной остановки, из неприметной боковой дверки здания аэропорта вышел плотный высокий мужчина в форменном таможенном кителе и, солидно откашлявшись, зычным голосом поинтересовался:
- Кто здесь будет - канадский подданный Тимофей Белофф? Понятно. Говорите по-русски? Просто замечательно. Прошу, мистер, пройдёмте в мой кабинет. И все документы на своего пса захватите… А это ещё кто такой? Здешний приятель? Хорошо, пусть тоже пройдёт - для полного комплекта и лучшего взаимопонимания…
Они, подхватив рюкзак и два баула, естественно, прошли.
Таможенник, оказавшийся местным ветеринарным инспектором, уселся за обшарпанный письменный стол, поюлил немного, слегка повешал на уши посетителям длинной лапши (то есть, вкратце рассказал о строгом и жёстком российском Законодательстве, регламентирующим ввоз в страну диких и домашних животных), после чего - беззастенчиво и буднично - начал вымогать крупную взятку в иностранной валюте.