Бросив "валять Ваньку", я поменял позу - сел поудобнее, откинувшись на спинку, и даже демонстративно оперся локтем на край стола. Генерал опять переглянулся с Тихим, и тот снова малозаметно кивнул.
- Так что же вы, Борис Волков, здесь делаете? - с нажимом на моем имени спросил Белоусов. - Как вы узнали о нашей операции?
- Да я знать не знаю ни о какой вашей операции! - спокойно сказал я. - Я уже давно не занимаю командные должности. Год назад я был серьезно ранен, не мог ходить. Меня всю зиму выхаживали старушки из затерянной в лесах деревеньки. Выходили, но исполнять командирские функции я больше не мог - контузия дала побочный эффект в виде злокачественной опухоли позвоночника. Жить мне осталось максимум до осени. Вот и решил перед смертью родные края повидать. И мой умерший друг тоже из Москвы и хотел умереть на родине.
- Вы лжете, Борис! - жестко сказал Белоусов. - Подобная сентиментальность для командира вашего уровня? Вы явно что-то узнали - иначе бы вас здесь не было!
В ответ на этот логически выверенный пассаж я только развел руками и улыбнулся. Какой смысл оправдываться?
Видимо, Белоусов уже все решил.
- Карпов, Опанасенко! - резко позвал он.
Двое давешних охранников мгновенно ввалились в палатку, едва не оторвав полог - наверное, ждали команду. И она прозвучала.
- Взять! - четко сказал генерал.
Карпов и Опанасенко бросились на меня, как коршуны. Однако, хоть они и были наверняка отличными боевиками, но их выучка в непростой науке ближнего контакта значительно уступала ребятам Тихого. Те действовали четко, страхуя друг друга, и не держали готовое к бою оружие в пределах моей вытянутой руки. А эти двое… Да они даже свои роскошные АК-74М на спину не перекинули, рванувшись заламывать мне руки. Краем глаза, уже начиная действовать, я успел увидеть, как поморщился от наблюдаемого непрофессионализма Тихий.
Хрусть! Голова Опанасенко состыковалась лбом со столешницей. Лоб оказался крепче - боец рухнул на пол без видимых повреждений, а стол просто развалился.
Тр-р-р-р-р-рр! Рукав моего бушлата остался в цепкой ладони Карпова. Но взамен я получил свободу маневра и не преминул ею воспользоваться. Ремень автомата каким-то непостижимым образом обвился, словно змея, вокруг шеи солдата. Он машинально схватился за него и тут же получил удар ногой в живот, который отправил его в недолгий полет к стенке палатки. Хорошо еще, что стенка полотняная - была бы бетонной, затылку Карпова досталось бы по полной.
Щелк! Предохранитель на захваченном в быстротечном бою оружии опущен, и на Белоусова и Тихого смотрит АПС Опанасенко. Хозяин пистолета после близкого знакомства с твердой поверхностью пребывает в блаженной нирване. Не опуская ствола, я быстро снимаю с его бесчувственного тела автомат. Ну вот теперь можно и повоевать!
- Лихо! - даже не изменившись в лице, прокомментировал Тихий.
- И что дальше? - нервно дернув уголком рта, спросил Белоусов.
- А дальше вы вернете мое имущество и лично проводите меня до границы контролируемого вами сектора. Зла я к вам не питаю, будете вести себя спокойно - никто не пострадает! Поверьте - на ваше спецзадание мне наплевать, я действительно провожал сюда умирающего друга. И теперь просто хочу дойти до Москвы.
Белоусов и Тихий переглянулись, и Тихий снова малозаметно кивнул. Что за комедию они ломают?
- Пожалуйста, Борис, опустите оружие! Здесь вам ничего не грозит! - сказал Белоусов. А Тихий при этих словах кривовато усмехнулся. - Будем считать произошедшее досадным недоразумением!
- Быстро! Верните! Мне! Мое! Имущество! - раздельно сказал я, не прекращая целиться в промежуток между собеседниками.
- Хорошо! - кивнул Тихий и негромко позвал: - Степа!
Из-за занавески, скрывающей спальный отсек, вышел напарник Тихого. В руках он держал "винторез". Это что же? Он все время сидел за этой занавеской с оружием на изготовку? Страховал начальство? Да он же легко мог завалить меня в один момент! Но не стрелял. Блин, да что здесь за игра идет?
- Степан! Принеси сюда, пожалуйста, рюкзак и оружие нашего гостя! - попросил Тихий. Именно попросил, предельно вежливо, а не приказал.
- Да, и забери с собой этих долбоебов! - кивнул на поверженные тела охранников генерал. - Совсем здесь распустились! Пора им ежедневный утренний кросс с полной выкладкой устроить!
Степан распутал автоматный ремень на шее Карпова, помог ему встать, и уже вдвоем они подняли Опанасенко и вынесли из палатки. Я опустил пистолет, ожидая развития событий. Вернулся Степа буквально через минуту. Он положил возле моих ног рюкзак и оба автомата, выпрямился и пару секунд ждал от начальства новых указаний. Не дождавшись, спокойно повернулся и молча вышел.
Я присел и в быстром темпе зарядил свое оружие. Родное-то оно завсегда надежней! Внезапно мне в голову пришла некая мысль. Я направил трофейный АПС в пол и нажал спусковой крючок. Боек сухо щелкнул вхолостую. Я передернул затвор, выбрасывая негодный патрон, и снова нажал на спуск. Опять осечка! Ну-ка, а еще раз! И снова выстрела не произошло. Та-а-аааак… Я глянул на трофейный автомат, но, перехватив мой взгляд, Тихий отрицательно покачал головой.
- Его можешь не проверять! Он тоже не выстрелит.
- Так что за театр вы мне тут устроили? - поняв, что от разговора "по душам" не отвертеться, я аккуратно отложил в сторону чужие АПС и АК-74М, закинул Валеркин автомат на спину, присел на краешек стула, а свой родной АКМ пристроил на коленях.
- Ты это… не держи зла, Борис! Извини за этот цирк! - впервые с начала разговора Тихий встал и протянул мне руку. - Александр Сергеевич Тихий, майор спецназа ГРУ. Впрочем, в отставку я вышел еще до Тьмы. Но потом пришлось вспомнить навыки… Ныне я полковник армии Югороссии. Нам надо было узнать, что ты будешь делать, взяв нас на мушку. Но ты всего лишь захотел уйти. Значит, реально нашими делами не интересуешься.
- Ладно… - кивнул я и крепко пожал руку старому солдату. - Проехали!
- Ты бы, Иваныч, кликнул своих да велел бы им "поляну" накрыть! - обратился Тихий к генералу. - А там бы и поговорили… на этот раз по-серьезному!
Белоусов вызвал бойцов, и через пять минут вместо сломанного стола стоял новый, уставленный "дарами Юга" - неплохой тушенкой, изготовленной в Ростове уже после Тьмы, квашеной капустой, солеными огурцами и вареной картошкой. Нашлось к такой закуске и то, что положено. Белоусов лично разлил по полстакана водки - довоенной "Столичной".
Я снял порванный бушлат, отставил в сторонку автоматы и, не стесняясь, навалил себе полную миску. Горячего я не ел уже дня три.
- Ну, чтоб пуля мимо пролетела! - выдохнул Тихий, поднимая стакан. - Или, как у вас, пионеров, говорят на первый тост? Свидимся в Артеке?
Я махнул свою водку залпом, занюхав рукавом. "Огненная вода" рванула в пустом желудке, как граната. Я торопливо схватил крепенький соленый огурчик и мгновенно схрумкал половину.
- На будущий год в Артеке! - поправив Тихого, я посмотрел на него с уважением. Уж больно осведомленный он был в наших северных реалиях. Или лично все видел, или разведка хорошо работает. - Кстати, раз уж вы почти оттуда: что там с Артеком?
- Да ничего, собственно, стоит себе! - ответил Белоусов, нарезая сало. - Его, ясное дело, не бомбил никто. Там сейчас, если мне память не изменят, детский лагерь. А что у вас за культ такой, с этим местом связанный?
- Да какой культ! - усмехнулся я. - Просто детская мечта. Дед Афган рассказывал, что есть просто пионерские лагеря, а есть самый главный лагерь - Артек. И стоит он на берегу теплого моря. И все здания в нем белые-белые. И дорожки песочком посыпанные. Вот мы, малышня, и придумали - обязательно туда попасть. А потом детишки-пионеры выросли… Кто выжил, естественно.
Водка уже растеклась по телу горячей волной, и я откровенно "поплыл". Заметив мое состояние, Тихий деликатно сунул мне в руку бутерброд с салом.
- И давно ты из пионеров вышел? - спросил Белоусов.
- Да уж лет пятнадцать, наверное! - прикинув в уме и мысленно ужаснувшись столь долгому сроку (столько не живут!), ответил я. - Сразу после смерти Деда Афгана наши тимуровцы словно с цепи сорвались - начали чистки среди комсостава устраивать…
- Большая чистка двадцать седьмого года? - уточнил полковник.
- Она самая, - скривился я, как от зубной боли.
- А тимуровцы - это кто? - удивленно глянул на меня Белоусов.
- Это у нас так служба безопасности называлась, - пояснил я. - Пока мы малышами были, нас детской литературой потчевали, в том числе и сказками Аркадия Гайдара. Вот была там и повесть про Тимура с его командой, который с внутренними врагами боролся. Я уж подробностей этой книжки не помню, но решили и у нас такую команду создать. Создали… Похоже, что вскоре их девизом стало: бей своих, чтоб чужие боялись! А я всегда был неблагонадежным - три года в шведском гуманитарном лагере провел как-никак. Но пока был жив Дед Афган, мне этот факт не мешал - я аж до звеньевого дослужился "минус" четвертого отряда!
- Минус четвертого? - удивленно приподнял брови Белоусов.
- Да, до Тьмы ведь нумерация начиналась от шестого отряда и самым старшим считался первый, но у нас многие пионеры его переросли. Вот и придумали систему "минусов" - нумерация как бы в обратную сторону, но с другим знаком - чем старше по возрасту, тем больше номер. Даже термины такие в ходу были: "плюсовики" и "минусовики". Вроде младших и старших.
- Ага, понял, - кивнул генерал. - Так, а что там у тебя с тимуровцами произошло?