Методы Клау основаны на теории так называемой "одической силы" - жизненной силы или витальной энергии - выдвинутой в середине XIX в. немецким естествоиспытателем Карлом фон Рейхенбахом в работе "Исследования магнетизма, электричества, тепла, света, кристаллизации и химического притяжения в их связи с витальной силой". По мнению Рейхенбаха, сила "од" (от Одина) пронизывает мир и родственна электричеству и животному магнетизму, но заметить ее проявления могут только люди, обладающие особым даром. Опыты фон Рейхенбаха с подобными "сенситивами" непосредственно предшествовали широкому распространению спиритизма и медиумизма - в свою очередь, отразившихся в оккультных по сути теориях Клау. Методы сыщика, как справедливо указывает в своей работе А. Лемберт , тесно связаны также с опытами "мыслительной фотографии" французов Луи Дарже и Ипполита Барадюка и, наконец, с концепцией "мыслительных форм", выдвинутой в одноименной книге 1901 г. виднейшими теософами Анни Безант и Чарльзом У. Ледбитером.
Здесь уместно вспомнить, что Ромер считается одним из родоначальников жанра "оккультного детектива", к которому до него обращались Джозеф Шеридан Ле Фаню, Брэм Стокер, Алджернон Блэквуд, Уильям Х. Ходжсон и другие авторы. Был ли Ромер оккультистом или просто использовал популярные эзотерические мотивы? Если верить единственной биографии писателя, составленной его женой (к тому времени вдовой) Элизабет в соавторстве с бывшим учеником и секретарем Ромера, Кеем Ван Ашем, Ромер состоял в ряде оккультных обществ, включая "Герметический орден Золотой зари", где он познакомился с Алистером Кроули:
"Некоторые вещи, которые Сакс узнал в этих обществах, вероятно, были использованы в его произведениях… Что именно он узнал, остается загадкой. Вне сомнения, он прилежно изучал эту темную область знаний и занимался некоторыми практическими экспериментами, и никогда не переставал этим заниматься, но был не в силах вести строго аскетическую жизнь, подобающую ‘адепту'. В конце концов он покинул упомянутые общества и тем не менее верно хранил их секреты, никогда не говорил о своем членстве [в оккультных обществах] даже Элизабет, а о его контактах с ними стало известно только после его смерти" .
Многие считают, однако, что Ромер намеренно преувеличивал степень своей оккультной "посвященности" и распространял соответствующие слухи, раздувая собственную литературную репутацию. Как бы то ни было, он сочинил целый ряд "сверхъестественных" романов ужасов и выпустил труд "Романтика колдовства" (1914) - исторический очерк эзотерики от Аполлония Тианского до Нострадамуса, Джона Ди, Калиостро и мадам Блаватской.
Вероятно, мы больше поймем в Морисе Клау, если ближе познакомился с Ромером. Сакс Ромер (Артур Генри Уорд) родился в Бирмингеме в 1883 году, выбился из рабочей семьи в чиновники, но не сумел избежать литературной отравы: сочинял стихи, песенки и комедийные скетчи, писал для газет и журналов, а в 1903 году опубликовал свой первый рассказ с характерным названием "Таинственная мумия".
Псевдоним "Сакс Ромер" появился несколькими годами позднее; с тех пор это имя неразрывно связано с образом доктора Фу Манчу, азиатского гения преступности и олицетворения вселенского зла. Блистательно одаренный и блестяще образованный герой Ромера "владеет всеми цивилизованными языками и большинством варварских", познал "все науки и искусства, которые можно изучить в лучших университетах", он - адепт тайных знаний и изощренный мастер интриги, в его арсенале преступных средств - наемные убийцы и прекрасные шпионки, питоны и кобры, ядовитые грибы и смертоносные бациллы. Этот "духовный гигант", по определению одного из персонажей Ромера, разумеется, может стремиться лишь к мировому господству.
Знаменитое описание из романа "Зловещий доктор Фу Манчу" не оставляет ни малейших сомнений в том, о чем идет речь: "Представь себе человека высокого, сутулого, тощего и гибкого, точно кошка, со лбом Шекспира и лицом Сатаны, выбритым черепом и продолговатыми, магнетическими, поистине кошачьими зелеными глазами. Надели его всем жестоким коварством восточной расы, собранным воедино в громадном интеллекте, владеющем всеми научными знаниями прошлого и настоящего, всеми ресурсами, какими располагает, скажем, правительство богатой страны… Представь себе это ужасное существо - и перед тобой предстанет мысленный портрет доктора Фу Манчу, желтая опасность, воплощенная в одном человеке".
Вполне понятно, что Ромер широко использовал расистские клише, да и сам не отличался расовой терпимостью. Его ксенофобия доходила до настоящей паранойи: индусы, русские, евреи, итальянцы, китайцы - все они, как увидит читатель "Спящего детектива", несут страшную угрозу. В цикле романов о Фу Манчу параноидальная ксенофобия Ромера достигла неслыханных высот. Много позже, уже оправдываясь, он писал: "Временами мне казалось, что Восток обладает большей мудростью, более глубоким пониманием основ жизни. Надеюсь, вы воспримете доктора Фу Манчу так, как воспринимал его я. Возможно, в один прекрасный день он завоюет мир. Странный это будет мир, и я не знаю, будет ли он хуже или лучше того, в котором живем мы сегодня. Биг-Бен? Лондон? Будут ли существовать Биг-Бен и Лондон в империи доктора Фу Манчу?"
Впрочем, Ромер был истинным сыном своей эпохи - времени, проникнутого "бременем белого человека" и духом колониальной экспансии, заигрывавшего с восточной мудростью и оккультизмом и тянувшегося к "египетским тайнам"; времени, когда расистские стереотипы витали в воздухе, закат Европы был у всех на устах, а публицисты и ученые, императоры и банкиры взахлеб обсуждали достоинства арийской расы и "желтую опасность", грядущую из Японии и Китая. Так в десятые годы века начинался Ромер, таковы все его увлечения, такова его болезненная страсть к Востоку и страх перед ним. Сто лет спустя многое повторяется, хотя Ромер, безусловно, избежал забвения не благодаря, а вопреки воплощенному им Zeitgeist - в своих книгах он остается, прежде всего, первоклассным мастером "криминального чтива".
Ромер неоднократно утверждал, что образ Фу Манчу пришел к нему в Лаймхаузе, лондонском Чайнатауне, где он собирал материал для статьи о таинственном "мистере Кинге", контролировавшем все игорные дома и опиумные притоны квартала. Однажды ночью писатель увидел, как из роскошного лимузина "вышел высокий, с благородной внешностью" китаец в сопровождении "арабской или египетской" красавицы. Ромер так и не узнал, был ли это таинственный Кинг. Пара зашла в подозрительного вида дом, шофер захлопнул дверцу, огни автомобиля исчезли в тумане и - "родился доктор Фу Манчу!" .
Ромер не упоминает о своих литературных предшественниках, но они были: многие авторы криминальных романов конца XIX и начала ХХ века писали о зловещих ориентальных головорезах и творцах подпольных империй. Среди них не последнее место занимает созданный Артуром Конан- Дойлем "Наполеон преступления", профессор Мориарти, гений математики и зла. Нетрудно заметить, что ромеровский Фу Манчу сохраняет не только духовную и интеллектуальную близость, но и внешнее сходство с главным врагом Шерлока Холмса: "Он очень тощ и высок. Лоб у него большой, выпуклый и белый. Глубоко запавшие глаза. Лицо гладко выбритое, бледное, аскетическое… Плечи сутулые - должно быть, от постоянного сидения за письменным столом, а голова выдается вперед и медленно, по–змеиному, раскачивается из стороны в сторону" ("Последнее дело Холмса") .
Погодите–ка! Высокий, бледный, сутулый человек со странными повадками, химерической речью и невообразимыми познаниями. Лысеющая голова, реденькая бородка, "цвет кожи лишь на полтона светлее, чем у китайца". А рядом с ним соблазнительная темноглазая брюнетка, экзотическая восточная красавица. Да, это все та же загадочная пара из Лайм-хауза, однажды и навсегда поразившая воображение Ромера. Мориарти, Фу Манчу и Морис Клау - несомненные родственники. В Морисе Клау писатель, недолго думая, изобразил положительного двойника Фу Манчу: жаль только, что "духовный гигант" преступности и непобедимый "исследователь эфирных рубежей" не успели помериться силами.