Так что, кот имеет полное право – права качать. – Ладно, где там мои сапоги и удочки? – встаю из-за стола. – Кукусь, бродяга, запрыгивай мне на плечо. Пошли за твоими жирными и невообразимо вкусными ратанами. Заодно, и пивка купим по дороге. Для меня, естественно…
Это, так сказать, основная предсвадебная версия – для родственников, гостей и праздных зевак. Надо признать, не лишённая элегантности и налёта здоровой романтики.
Но, на самом-то деле, всё было совсем по-другому, и этой весёлой свадьбе предшествовали куда как более сложные и невероятные события, причём, с лёгким детективным подтекстом.
Даже более сложные и запутанные, чем может показаться уважаемому читателю по прочтению первых четырёх-шести глав. Впрочем, и двадцатая глава не будет определяющей – для окончательного понимания произошедшего…
Глава первая
Плач в ночи
Вообще-то, Петя Бурмин являлся по жизни полным – во всех смыслах – лохом. Записным, хроническим и неисправимым неудачником. Тихим таким очкариком – мечтательным и недотёпистым. Безвольным, добрым и полностью бесперспективным чудаком – по меркам нашего сурового современного мира, не терпящего мягкотелых и наивных увальней, не могущих даже толком постоять за себя.
Действительно, кому нужен сорокалетний толстячок, вот уже почти двадцать лет работающий экономистом в "Водоканале"? Подчёркиваю, простым экономистом, даже не старшим. Однокомнатная малогабаритная квартира в спальном районе Москвы, уже окончательно и безысходно позабывшая, что оно такое есть – косметический ремонт. Копеечная зарплата, редкие смехотворные премии и упорное нежелание делать карьеру, объясняемое полной самодостаточностью и вопиющей бытовой непритязательностью. Дамы и барышни, время от времени появлявшиеся в Петькиной серой жизни, очень быстро понимали, что данный неуклюжий персонаж – "не добытчик", и навсегда, без грамма сожаления, покидали неухоженную "хрущёвку" – в поисках лучшей женской доли.
А еще у Петра Бурмина наличествовало весьма странное и подозрительное хобби – так называемая "историческая реконструкция".
Не все знают, что это такое? Ну, это когда сотни взрослых чудаков и чудачек собираются в каком-нибудь строго определённом месте и увлечённо играют в "живых солдатиков". Не очень понятно? Тогда обратимся к классическим формулировкам из толстой энциклопедии: – "Историческая реконструкция – это общественное движение, ставящее перед собой научные цели и использующее при этом – для более глубокого изучения исследуемого исторического периода – метод ролевой игры и научного эксперимента…".
В данном заумном толковании лишь две фразы являются ключевыми: – "исследуемый исторический период" и "ролевые игры". Да вы, наверное, и сами не раз видели на телевизионных экранах, как наши современники, выряженные в средневековые одежды, предварительно разделившись на две команды, изображают-воссоздают всякие известные сраженья и битвы. Аустерлиц, например, Ватерлоо, или легендарное Ледовое Побоище…. Вспомнили? Тогда двигаемся дальше…
Последствия такого нестандартного увлечения-хобби постоянно и навязчиво давали о себе знать. Вся квартира Бурмина, включая антресоли в прихожей, застеклённый балкон и совмещённый санузел, была завалена и заставлена самым разнообразным хламом (старинным по форме и сути, но сугубо современного изготовления): двуручными и одноручными рыцарскими мечами, кольчугами, копьями, луками, арбалетами, мундирами – разных времён и стран, офицерскими шпагами, ружьями, пищалями…
Впрочем, у "исторической реконструкции" были и свои, насквозь положительные моменты, связанные с тем важным обстоятельством, что многие из этих "чудаков и чудачек" являлись людьми откровенно обеспеченными, чем Петька (в среде "реконструкторов" – сугубо Пьер) и пользовался. Смущался, конечно же, при этом, краснел, бледнел и заикался, но, тем не менее, пользовался. Ибо другого выхода, как не крути, не наблюдалось….
Во-первых, это касалось финансовых взносов на жизненные нужды каждой "реконструкции", включавшие в себя всякие арендные платежи, услуги сторонних гримёров, поваров и музыкантов, затраты на питание, то бишь, на дружеские весёлые пирушки-посиделки. Как же без весёлых пирушек можно обходиться, если в Прошлом так было заведено? Мол, повоевали от души, разбили в пух и прах коварного неприятеля, теперь это славное дело надо непременно отметить – с удалью и должным размахом. С рыцарским там размахом, или с гусарским, что сути не меняет…. Дорогое это удовольствие – дружеские "реконструированные" пирушки – доложу я вам. Очень, даже, дорогое! Дикие кабанчики, лоси и косули, зажаренные на вертелах над бордово-фиолетовыми углями костров. Всякие заплесневелые сыры, копчёные угри и осетры, жареные зайцы и фазаны. Ну, и благородные алкогольные напитки – соответствующие конкретному "реконструируемому" времени.…Откуда, спрашивается, звонкие тугрики – у рядового экономиста "Водоканала", не сидящего на полновесных финансово-материальных потоках? Неоткуда, ясен пень…. Но богатые друзья-соратники всё понимали правильно и ненавязчиво освобождали беднягу Пьера от денежных поборов, для пущей важности назначив его Верховным Магистром Ордена "Р". Кто же с Великих Магистров – злато берёт? Это, благородные господа и дамы, уже откровенный моветон! Более того, не зазорно Магистру и с собой – по завершению очередной "реконструкции" – деликатесов и винишка дать-отсыпать, а то у него в холодильнике, наверняка, шаром покати…
Во-вторых, теперь у Петра не наблюдалось никаких проблем "с колёсами под задницей". Это в том смысле, что машины у него никогда не было, да и быть не могло, поэтому друзья-приятели – по строго установленному графику – возили Магистра Пьера туда-сюда, то бишь, к местам "реконструкций" и обратно – прямо к дверям парадной.
Петька щедро намазал физиономию – в нужных местах – специальным "театральным" клеем, отложил потрёпанную кисточку в сторону и, тяжело вздохнув, взял в руки пышные, слегка рыжеватые накладные усы-бакенбарды. Да-да, именно так – усы-бакенбарды – вы не ослышались! Достоверно известно, что в 1812-ом году русские гусары практиковали такую диковинку: пышные бакенбарды, спускаясь от висков, встречались – при помощи усов – друг с другом, образуя единое и неразделимое целое…
– Вот же, придумщики хреновы! – хмуро ворчал Пётр, внимательно всматриваясь в тёмные зеркальные глубины. – Попробуй-ка, расположи эту дурацкую конструкцию ровно, без всяких несимпатичных и несимметричных перекосов. И клей ещё – натуральная зверюга, ошибок не прощающая. Схватывается намертво за считанные секунды…. Да, та ещё образина получилась, страхолюдная и конкретная…
Впрочем, Пьер откровенно лицемерил и лукавил, так как собственное зеркальное отражение – в гусарском подполковничьем мундире – ему очень даже нравилось.
Доломан, ментик, узкие чикчиры, короткие ботики, украшенные чёрными шерстяными кисточками. Вокруг талии (вернее, того места, где у худых людей располагается талия), был обмотан кушак, представляющий собой сетку из шнуров. На голове красовался чёрный, обшитый кожей кивер, украшенный белым султаном и этишкетами. Доломан и чикчиры были щедро расшиты золотистыми шнурами и серебристой тесьмой. Ментик же был обшит густым, бело-серым бараньим мехом.
Да и физиономия Петра, украшенная пышными усами-бакенбардами, вызывала уважение и смотрелась очень даже солидно и мужественно, смутно напоминая образ легендарного Дениса Васильевича Давыдова с известной картины кисти художника О. Кипренского. Только полноватый такой получился Денис Давыдов, щекастый, не в меру отъевшийся на мирных хлебах, с волосяным покровом – на голове и физиономии – непривычно светлых и рыжеватых колеров. Отметим, что буйные пего-льняные кудри на Петькиной голове были сугубо природными, доставшимися ему в наследство от достославных предков.
– Красавец писанный! – Пьер браво подмигнул своему отражению и с недоверием покосился на широкий серый гусарский плащ со стоячим воротником, висящий на спинке стула. – А, вот, эта тонкая тряпочка явно не годится по сегодняшней минусовой погоде. Придётся, видимо, поменять форменный плащик на старенький овчинный тулупчик. Ничего, сойдёт и так. Хорошо ещё, что финские термические кальсоны влезли под узкие чикчиры…. Что ещё? Придётся в глаза вставить линзы. Противно, конечно. Потом на веках и ресницах обязательно выскочит раздражение с нагноением. Но, гусарский подполковник, разгуливающий по полю боя в современных очках? Народ от смеха описается через одного…
Зазвонил-затренькал старенький мобильный телефон, лежащий на узком подоконнике.
– Да, слушаю! – важно оповестил Петька.
– Как, сонный поросёнок, готов? – поинтересовался мужественный голос Глеба Нефёдова. – Мы подъезжаем минут через пять-семь. Выходи на улицу, подполковник, не опаздывай!