- Вы знаете, - сказала Клара Никаноровна, - род наш ведется со времен царя Петра, именуемого в советской истории Великим. Великий он был или невеликий, но он был равен князю Владимиру, который мечом и огнем крестил Русь. Потом был Ленин. Потом Горбачев. А сейчас новый, который снова ведет всех к Сталину.
Я смотрел на старушку и удивлялся. Лет ей был много, на глаз определить трудно, но лет восемьдесят, это точно. Плюс минус пара лет. В доме нет ни радио, ни телевизора, ни компьютера, даже присутствия газет я не обнаружил. Откуда она все это знает?
- Откуда бабушка всё знает? - снова удивила меня вопросом Клара Никаноровна. - От верблюда, - и она засмеялась. - Вы мне не поверите, но все, что делается в нашей стране, я вижу во сне. Ложусь спать и как будто читаю сводку новостей. Когда долго живешь, то все события начинают иметь предысторию и не воспринимаются как что-то новое, только что произошедшее. Нового у нас нет ничего. Все старое, нового-то ничего не придумано. Что свое придумано в России? В чем Россия имеет несомненный приоритет?
- Ну, в космосе мы самые первые, - как-то неуверенно произнес я. - И вообще, в нашу эпоху открыто деление ядра атома, - бодро продолжил я, - затем авиация, полеты в космос, открыли телевидение, создали компьютеры и ввели в обращение сеть Интернет. А генетика?
- Хорошо разбираетесь в событиях, молодой человек, - сказала Клара Никаноровна, - вот только где тут российский приоритет? Народоволец Кибальчич выдвинул идею ракетного летательного аппарата с качающейся камерой сгорания для управления вектором тяги. И где он, этот Кибальчич? Повешен за участие в убийстве Александра Второго. Вавилов сделал прорыв генетике, как вы говорите, а энкаведешники Сталина превратили приоритет России в лагерную пыль. Русские ракетостроители сидели по лагерям, в то время как немец Вернер фон Браун делал свои ракеты, которые и сейчас летают в космос с американскими космонавтами. Главный телевизионщик мира русский Зворыкин еле успел выскочить из лап чекистов Дзержинского. Русский авиаконструктор Сикорский оснастил Америку классными вертолетами. Если в России и были какие-то компьютерные идеи, то их уничтожили в зародыше. Про интернет я и не говорю. Там мы и рядом не стояли. У вас какой телефон? - обратилась она ко мне.
- Nokia Lumia 720, - гордо сказал я и достал из кармана плоский аппарат, по которому можно звонить как по телефону, а также смотреть интернет, передавать сообщения и отправлять электронную почту, а также фотографировать и снимать на видео все вокруг.
- Российский? - спросила хозяйка дома.
- Нет, сейчас уже финско-американский, - сказал я, прекрасно понимая, что похвалиться чем-то своим российском очень трудно в наши дни. Но меня поражали знания старой женщины. Сейчас даже продвинутая молодежь не может похвастаться такими энциклопедическими знаниями, а уж про ровесников Клары Никаноровны и я не говорю. Это пережитки прошлого века, которые к технике и научным прорывам имеют большую осторожность, переходящую в отвращение. А, может, старушка является роботом, киборгом, который создали пришельцы, и нас она пригласила для того, чтобы познакомить со знакомыми марсианами?
- И здесь вы тоже неправы, - снова удивила меня старушка, - я не робот и не киборг космических пришельцев и ни с какими марсианами я вас знакомить не буду. Можете ущипнуть меня и проверить, что я не подключена ни к какой электрической розетке. Вот вы начинаете удивляться всяким глупостям и сбиваете меня с того, что я хотела вам рассказать. А на чем я остановилась?
- А вы остановились на Петре Первом, - подсказала моя жена.
- Точно, - оживилась старушка, на Петре Великом, тогда слушайте дальше.
Глава 3
- Как я уже говорила, - стала рассказывать Клара Никаноровна, - род наш ведется со времен Петра Великого. Мой самый дальний предок появился в окружении молодого царя в качестве помощника Брюса Якова Вилимовича и бывшего в царской свите, сопровождавшей герра Питера в западной поездке по ознакомлению с основами судостроения в Голландии. Фамилия нашего предка нигде не упоминается, но он играл достаточно заметную техническую роль в вызволении царя Петра со свитою и с армией из неловкого окружения в Молдавии в 1711 году. Победитель в Полтавской битве и вдруг такая конфузия.
- Да, о Прутском походе Петра известно очень немного, - подхватил я, - зато будущая императрица Екатерина своими бриллиантами выкупила у турок перемирие и свободный проход к своим. Потом Петр в ознаменование подвига будущей супруги и императрицы учредил женский орден святой Екатерины, который назвали орденом Освобождения. Этим орденом потом награждали всех великих княжён и даже наградили сына Александра Данилыча Меншикова.
- О пожертвовании бриллиантов это легенда, - улыбнулась Клара Никаноровна, - нужно же было как-то скрасить поражение, вот и придумали легенду о бриллиантах и соорудили орден. Перевели стрелки внимания народа на другой объект. А с бриллиантами случилась такая вот история, что в лагере, окруженном турками и крымскими татарами, было много офицерских жен. Офицеры ездили на войну с семьями и со скарбом. Так вот будущая императрица раздала офицерским женам свои бриллианты для сохранности, а потом скрупулезно собирала их. Немецкий Ordnung должен быть во всем.
- Клара Никаноровна, - спросила жена моя, - а откуда вы все это знаете?
Хозяйка дома вдруг замкнулась и замолчала. Мы с женой переглянулись, совершенно не понимая, чем мы могли обидеть старушку.
- Вы уж, милые, не волнуйтесь, - сказала Клара Никаноровна, - ничем вы меня не обидели, просто я подбирала слова, как бы мне попонятнее объяснить, с какой целью я вас пригласила и как это вам сказать так, чтобы не испугать и не отпугнуть вас от меня.
У нас гора с плеч упала. Вообще с пожилыми людьми нужно быть очень острожными. Подумаешь, что они ровня тебе и начинаешь с ними обсуждать проблемы как с соратниками, а они вдруг замолчат и обидятся, не почувствовав должного к себе уважения.
- Ладно, знаю я, Олег, что вы в армии служили, любите говорить прямо и четко, поэтому и я последую вашему примеру, - сказала хозяйка. - Первое - мы с вами очень дальние родственники. Очень дальние, но других родственников у меня нет. Второе. Стара я очень стала и одна уже не могу обслуживать себя. Нужна помощь, да и наследство кому-то нужно передавать. Не хочу, чтобы прахом все пошло. Третье. Этот дом нужно сохранить во чтобы то ни стало, и никому его не отдавать и не продавать. Сделайте здесь свое, то есть наше родовое гнездо. Пусть ваши дети и внуки живут здесь, а потом и внуки ваших внуков. Нельзя, чтобы наша линия пресеклась. Вот такая получилась диспозиция. Можете отказаться. Я и так помру, а все добро прахом пойдет. Решайте. Обиды на вас держать не буду.
За столом воцарилась тишина. Мы были готовы ко всему, но вот не к этому. Мы думали, что нам предложат купить этот дом, а нам он достается даром впридачу с немощной родственницей. Да и родственница ли она нам?
Кто сейчас может рассказать о своей родне дальше второго или третьего колена. Единицы. Это только в Азии изустно передают легенды о своих родах и своих родственниках, а у славян это как-то не прижилось.
Хотя, какие мы славяне? Мы уже давно не славяне, а советские люди с повернутыми идеологией набекрень мозгами. Мы самые великие. Мы самые умные. Мы самые веселые. Мы самые добрые. Москва - третий Рим и четвертому Риму не бывать. Православие потому и Православие, потому что оно правильно. Идеи Ленина и Сталины правильны, потому что они верны. Если бы не православие, мы бы до сих пор были язычниками и ходили в медвежьих шкурах. Если бы не Ленин и Сталин, то мы бы до сих пор были в крепостном праве и помещики продавали бы нас пучками по пять штук в базарный день. Одним словом, в голове такая каша, что мы сами себя не понимаем и не знаем, кто мы и чего хотим.
- Да мы и не против, - сказал я и жена согласно кивнула головой, - да только что о нас подумают люди? Скажут, что навязались в бедной старушке неизвестно какие родственники, обдурить ее хотят, забрать себе, а ее в дом престарелых.
- За это не волнуйтесь, - сказала повеселевшая Клара Никаноровна, - есть у меня одна бабенка, так она получше всякого Совинформбюро доведет до каждого сознательного и несознательного гражданина нашего поселка о моих родственниках. И давайте мы не будем тянуть дело с оформлением дома на вас. Прямо с завтрашнего дня и начнем. Вы же сегодня никуда не уедете, - она вкрадчиво посмотрела нам в глаза, - место, где спать есть, и к дому привыкать будете, и дом к вам привыкать тоже станет.
Конечно, в словах старушки были определенные странности, но вот вы доживите до ее лет, тогда и посмотрите, какие у вас будут странности в речи.
В доме оказалось еще три отдельных комнаты, в которых стоял диван, на котором спала старушка, и широкая кровать, на которой расположились мы.
- Слушая, я поверить не могу во все происходящее сегодня, - шептала мне жена, - это какая-то сказка. А чего ты не говорил, что у тебя есть такая родственница.
- А я-то откуда знал о ней, - сонно сказал я, - мои родители ничего не говорили о других родственниках. Давай спать. Утро вечера мудренее. Завтра все и обкумекаем.
Уснул я мгновенно. Дамы тоже спали тихо и спокойно. Вино действительно было массандровское, от вина щеки моих женщин покраснели, и они уже были как две давние подружки, разговаривая о всяких женских делах.