Мне вручили следующую чашечку. Я украдкой толкнул Никки, которая до сих пор не выпила своего чая. Нельзя деловой разговор начинать сразу, нужно отведать по крайней мере три порции угощения. Отказываться от добавки недопустимо - рискуешь обидеть хозяина. Смакуя маленькими глотками дымящийся напиток, мы с Хасаном обменивались вопросами о здоровье наших родных и друзей, периодически взывали к Аллаху, прося благословить такого-то и такого-то, а также охранить нас и весь мусульманский мир от козней неверных.
Я тихонько пробормотал Никки на ухо, чтобы она обязательно выпила свой чай, обладавший каким-то странным запахом, понимая, что присутствие Никки неприятно Хасану по двум причинам: во-первых, она проститутка, во-вторых, не настоящая женщина. Мусульмане так и не смогли понять статуса обрезков.
Обращаясь со своими женщинами как с существами второго сорта, они вставали в тупик, не зная, какого отношения заслуживают мужчины, добровольно изменившие свой благородный пол на более "низкий". Естественно, Коран не содержит никаких указаний по этому поводу. То, что полномочный представитель Никки, Марид Одран, известен своим, мягко говоря, непостоянством в соблюдении заветов Несомненного Писания, усугубляло положение.
Итак, мы с Хасаном пили чашку за чашкой, приветливо кивая друг другу и приятно улыбаясь, восхваляли Аллаха и обменивались комплиментами, словно мячиками на теннисном корте. Самое употребительное выражение у мусульман иншалла, "если Аллах пожелает". С людей снимается всякая вина за случившееся, за все отвечает Аллах. Вас застали в постели с женой вашего брата - так пожелал Аллах. Высыхает оазис и его заносит песком - тоже воля Аллаха. Отрубили руку, голову или член в наказание за несоблюдение Его воли - что ж, так Он пожелал…
Что бы ни случилось в Будайине, все сопровождается рассуждениями об отношении к этому событию Всемогущего и Всеведущего.
Прошел почти час, и было заметно, что обе стороны начинают испытывать нетерпение. У меня дела шли прекрасно, а улыбка Хасана становилась все шире и шире: с каждой могучей затяжкой он получал рекордное количество гашиша.
Наконец Абдулла решил, что его терпение истощилось. Он пожелал, чтобы разговор наконец затронул денежную проблему. То есть сколько должна будет заплатить Никки за свою свободу.
Хасану явно пришлась не по душе такая торопливость. Он воздел руки, удрученно оглядел потолок и продекламировал арабскую поговорку:
- "Жадность умаляет накопленное".
Слышать подобное заявление из уст Шиита, принимая во внимание его собственные повадки, было по меньшей мере удивительно.
Он посмотрел на Абдуллу и произнес:
- Эта молодая женщина находилась под вашей охраной и покровительством?
В моем древнем языке существует множество выражений, обозначающих понятие "молодая женщина", и каждое отличается своим оттенком и смыслом. Хасан мудро выбрал словосочетание "ил-махруса" - "ваша дочь", а в буквальном переводе "находящаяся под охраной, покровительством", - так что оно прекрасно подходило к нашей ситуации. Вот каким образом Шиит стал одной из козырных карт Папы, безошибочно находя выход из конфликта между требованиями обычая и необходимостью, возникающей при решении конкретной проблемы.
- Да, о мудрейший, - ответил Абдулла. - Уже более двух лет.
- И вы недовольны ею? Абдулла сморщил лоб:
- Нет, о мудрейший.
- И она не причиняла вам когда-либо неприятностей и ущерба?
- Нет.
Хасан повернулся ко мне: такая, как Никки, не заслуживала его внимания.
Хотя у арабов принято обращаться друг к другу на "ты", в определенных ситуациях можно употребить формы, соответствующие русскому "вы"
- Находящаяся под покровительством желает жить в мире? Она не затаила обиду и не замышляет злое по отношению к Абдулле абу-Зайду?
- Клянусь, что нет. Хасан прищурился:
- Твои клятвы ничего не значат здесь, неверный. Нам придется оставить в стороне честь достойных мужей и скрепить договор словами и серебром.
- Те, кто слышал твои слова, да живут в мире, - сказал я.
Хасан кивнул, довольный тем, что я по крайней мере умею себя вести.
- Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного, - возгласил Шиит, воздев руки ладонями вперед, - я объявляю свое решение. Те, что присутствуют здесь, пусть слушают и повинуются. Находящаяся под покровительством возвратит все драгоценности и иные украшения, полученные ею от Абдуллы. Она вернет все дары, имеющие ценность. Она вернет все дорогие одеяния, оставив себе лишь такую одежду, которая подходит для ежедневного пользования. Со своей стороны, Абдулла абу-Зайд должен дать обещание, что позволит находящейся под покровительством беспрепятственно заниматься своим делом. Если возникнет какой-либо спор, я рассужу его. - Нахмурившись, он посверлил взглядом обе стороны, убеждаясь, что никакого спора не возникает. Абдулла кивнул, Никки выглядела подавленной. Кроме этого, находящаяся под покровительством заплатит Абдулле абу-Зайду завтра до полуденной молитвы три тысячи киамов. Таково мое слово. Аллах велик.
Абдулла ухмыльнулся.
- Пусть не покидает тебя здоровье и счастье! - воскликнул он. Хасан вздохнул.
- Иншалла, - пробормотал он, снова сжимая в зубах кальян.
По обычаю я тоже должен был поблагодарить Шиита, несмотря на то, что он здорово пощипал Никки.
- Я твой должник, - произнес я, встав, заставляя Никки подняться вместе со мной. Хасан рассеянно-брезгливо помахал рукой, словно отгоняя назойливую муху.
Когда мы уже проходили через стальную дверь, Никки вдруг обернулась и плюнула себе под ноги.
Она выкрикнула все худшие ругательства, которые могла ей подсказать арабская училка:
- Химмар у ибн-химмар! Ибн-вушка! Йилан абук! - Я крепче сжал ее руку, мы бросились бегать. За спиной раздался смех Абдуллы и Хасана. Охотники получили свою добычу, были удовлетворены вечерним промыслом и решили проявить снисходительность, позволив Никки избежать наказания за ее длинный язык.
Когда мы выбрались на улицу, я немного притормозил, чтобы перевести дыхание. - Мне срочно надо выпить, - объявил я, увлекая ее внутрь "Серебряной ладони". - Ублюдки, - прорычала Никки. - У тебя что, нет трех тысяч?
- Есть. Просто не хочется отдавать деньги им. Я думала потратить их на другое. Я пожал плечами:
- Если очень хочешь выбраться из-под туши Абдуллы…
- Ага, я знаю. - Но Никки все еще переживала потерю трех кусков.
- Все будет в порядке, - пообещал я ей, пробираясь по темному и прохладному помещению бара.
Никки вытаращила глаза и подняла руки, издеваясь над дешевой помпезностью Хасана.
- Все будет в порядке, - вскрикнула она, смеясь. - Иншалла! - Насмешка показалась мне какой-то вымученной и невеселой. Никки сорвала с себя училку арабского языка. Вот последнее, что сохранилось у меня в памяти от этого вечера.
Глава 4
Вы наверняка знаете, что такое похмелье. Голова раскалывается, беспрестанно ноет желудок, ужасно хочется потерять сознание и не приходить в себя до тех пор, пока все это не пройдет. Знакомо? Но известно ли вам, что испытывает человек после солидной порции гипнонаркотиков? Вы словно попали в чужой сон: не чувствуете себя настоящим, реально существующим; убеждаете себя:
"Сейчас ничего не происходит, я просто вспоминаю то, что случилось когда-то давно". Но время от времени сознаете, что вы - это вы, в определенном месте в определенное время, и диссонанс в ощущениях рождает новый цикл мучительного беспокойства и усиливает чувство полнейшей нереальности происходящего. Иногда трудно отыскать собственные руки и ноги; кажется, кто-то выстругал вас из куска дерева, и, если будете вести себя хорошо, когда-нибудь станете настоящим.
"Мысль" и "движение" - чуждые вам понятия, атрибуты живых людей. Соедините все это с вышеперечисленными симптомами обыкновенного алкогольного похмелья, прибавьте фантастическую депрессию, сокрушительное изнеможение, не забудьте озноб, тошноту, спазмы - остаточные явления после треугольников, проглоченных позавчера. Гамма этих ощущений расскажет вам, как чувствовал себя я, когда был насильственно разбужен на рассвете. Рассвет… Все живое радостно приветствует первые лучи солнца. Но, увы, я не чувствую себя живым.
Оглушительный стук в дверь вырвал меня из забытья как раз в тот момент, когда раздался призыв муэдзина: "Спешите на молитву! Спешите на молитву!
Молитва лучше сна! Аллах велик!" Если бы я сейчас мог соображать, меня наверняка рассмешила бы фраза насчет сна. Я перекатился на матрасе, уставился на покрытую трещинами зеленую стену и сразу же пожалел о том, что вообще пошевелился; это было похоже на замедленную съемку, причем часть кадров куда-то исчезла. Вселенная как бы запульсировала вокруг меня…
В дверь продолжали колотить. Через несколько секунд до меня дошло, что ее пытаются проломить сразу несколько могучих кулаков.
- Сейчас, подождите минуту, - откликнулся я и сполз с постели, стараясь не потревожить те части организма, которые еще сохраняли чувствительность.
Благополучно опустился на пол и очень осторожно, очень медленно поднялся на ноги.
Постоял, немного покачиваясь, стараясь убедить себя в том, что я настоящий, но потерпел неудачу и решил все-таки двинуться к двери. Проковыляв добрую половину пути, сообразил, что я совершенно голый. Остановился. Черт, как же трудно постоянно принимать исторические решения в таком состоянии…
Возвратиться назад и накинуть что-нибудь на себя? К грохочущим ударам прибавились негодующие вопли. Тут не до одежды, решил я.