В широкоскулом его лице было что-то от азиата, но поредевшие волосы были светлыми. Щеки его покрывали старческие веснушки, а кожу на суставах пальцев избороздили глубокие морщины, обычные для седых стариков. И с костяком что-то странное: запястья чересчур узкие при такой коренастости, кости черепа неестественно тонкие… К вискам хозяина были прилеплены два черных диска. От них по спине тянулись провода, уходящие в общую путаницу кабелей на полу. Глаза старика были закрыты. Впрочем, он тут же отлепил от висков диски и открыл глаза. Они оказались ярко-голубыми.
- Вам света хватает?
Линдсей посмотрел на лампу:
- Пожалуй, да.
Рюмин потер висок.
- Чипы в зрительном нерве, - пояснил он. - Я страдаю видеоболезнью. Все, что не в развертке, не на экране, вижу очень плохо.
- Вы - механист?
- А что, заметно? - иронически спросил Рюмин.
- Сколько же вам лет?
- Сто сорок. Нет, вру. Сто сорок два. - Он улыбнулся. - Да вы не пугайтесь.
- Я лишен предрассудков, - не слишком убедительно ответил Линдсей.
Он был сбит с толку, а навыки дипломата почему-то отказывались служить. Пришел на память Совет Колец и долгие, исполненные ненависти сеансы антимеханистской промывки мозгов… И чувство протеста помогло овладеть собой.
Шагнув через джунгли кабелей, он положил кейс на столик, рядом с обернутой в пластик плиткой синтетического тофу.
- Поймите, господин Рюмин, если вы хотите меня шантажировать, то - впустую. Я не поддамся. Хотите мне вреда - валяйте. Убейте меня, прямо сейчас.
- Вы бы такие слова потише, - предостерег Рюмин. - Услышит патрульный роболет - может спалить сквозь стенку.
Линдсей вздрогнул. Рюмин, заметив его реакцию, грустно улыбнулся:
- Да-да, мне доводилось видеть такое. Кстати, если уж мы начнем убивать друг друга, это вы убьете меня. Я здесь сижу в благополучии и безопасности, мне есть что терять. А вы - неизвестно кто с хорошо подвешенным языком. - Он свернул кабель джойстика. - Заверениями можно обмениваться до скончания века, и все равно мы один другого не убедим. Либо мы друг другу верим, либо нет.
- Попробую вам поверить, - решился Линдсей.
Он стряхнул с ног облепленные грязью туфли. Рюмин поднялся, нагнулся за ними, громко хрустнув при этом позвоночником.
- В микроволновку положу. В здешней грязи бывает все что угодно.
- Я запомню… - Мозг Линдсея прямо-таки плавал в мнемонических препаратах, вызвавших нечто наподобие прозрения. Каждый виток провода на полу, каждая кассета с пленкой казались ему жизненно важными. - А то сожгите их вовсе.
Раскрыв свой новый кейс, Линдсей извлек оттуда элегантную кремовую медицинскую куртку.
- Зачем же жечь, хорошие туфли, - возразил Рюмин. - Минимум три-четыре минуты стоят.
Линдсей снял комбинезон. На правой ягодице синели два кровоподтека - следы инъекций.
- Значит, все же целым не ушел, - сощурился Рюмин.
Линдсей вынул из кейса отглаженные белые брюки.
- Стимулянт, - объяснил он.
- Стимулянт… А мне-то казалось, что ты больше похож на шейпера… Откуда ты, мистер Дзе? И сколько тебе лет?
- Всего три часа, - сказал Линдсей. - У мистера Дзе нет прошлого.
Рюмин отвел взгляд:
- Что ж, не стоит сетовать, что шейпер скрывает свое прошлое. Система кишит вашими врагами. - Он заглянул Линдсею в глаза:
- Ты наверняка был дипломатом.
- Отчего вы так думаете?
- Успех с Черными Медиками. Мастерски сработано, впечатляет. И потом, дипломату в бродяги угодить очень просто. На Совете Колец имеется секретная программа диптренинга. Обучение дипломатов особого типа. Но процент отсева высок. Половина сделалась бунтовщиками либо перебежчиками.
Линдсей застегнул рубашку.
- И с тобой то же случилось?
- Нечто подобное…
- Как интересно… Я в свое время многих пограничных постчеловеков повидал, но ваших… Это правда, что в вас вкладывают второе, независимое сознание? И что в полном рабочем режиме вы и сами не знаете, правду ли говорите? Что у вас подавляют способность к искренности специальными препаратами?
- Искренность, - заметил Линдсей, - дело тонкое.
- А ты знаешь, - помолчав, сказал Рюмин, - что всех вас выслеживают шейперские боевики?
- Нет, - кисло ответил Линдсей.
Вот до чего дошло… Долгие годы специальными крабами через спинной мозг вжигали ему в каждый нерв знания. Делали промывки мозгов - как обычные, под наркотиками, так и электронные, напрямую… В шестнадцать лет он покинул Республику, и десять лет психотехи вливали в него навыки. В Республику он вернулся, словно граната на взводе, готовый ко всему. Однако его мастерство спровоцировало настоящую панику в умах власть предержащих. И вот теперь даже сами шейперы за ним охотятся…
- Спасибо за предупреждение, - сказал он.
- Ты не слишком переживай, - успокоил его Рюмин. - Шейперов самих обложили со всех сторон. У них есть заботы поважнее судеб нескольких бродяг. - Он улыбнулся. - Но если ты вправду прошел эту процедуру - значит, тебе нет сорока.
- Тридцать. А ты, оказывается, хитер, зараза.
Вынув из микроволновки прожарившиеся туфли Линдсея, Рюмин осмотрел их и надел на собственные босые ступни.
- А на скольких языках ты шпрехаешь?
- Вообще-то на четырех. Но при стимуляции памяти - на семи. Плюс стандартный шейперский язык программирования.
- На четырех-то и я могу. Правда вот, письмом не стал себе мозги пачкать.
- Так ты что, совсем не умеешь читать?
- А зачем? За меня машины читают.
- Значит, ты слеп ко всему культурному наследию человечества.
- Странный разговор для шейпера, - удивился Рюмин. - Ты, стало быть, любитель старины? Мечтаешь нарушить Интердикт и вернуться на Землю изучать так называемые гуманитарные науки? Теперь мне понятен твой театральный гамбит. Мне-то за словом "пьеса" пришлось в словарь лезть… Потрясающий обычай. Ты вправду хочешь такое устроить?
- Да. А Черные Медики меня финансируют.
- Ясно. Но вот Гейша-Банк… Денежные штуки - это все по их части.
Опустившись на пол рядом с клубком проводов, Линдсей отцепил от ворота булавку Черных Медиков и повертел ее в пальцах.
- Так расскажи, с чем их едят.
- Гейши - это шлюхи-финансистки. Ты наверняка заметил, что твой кредит измеряется в часах.
- Да.
- Это часы сексуального обслуживания. У механистов и шейперов валюта - киловатты. Но уголовным элементам Системы для жизни необходим черный рынок. На нем в ходу множество теневых валют. Я даже статью о них написал.
- Ты?
- Да. Я же по профессии журналист. Развлекал буржуазию Системы леденящими кровь разоблачениями уголовного мира. Подробностями грязной жизни каналий-бродяг. - Он кивнул на кейс Линдсея. - Одно время все эти валюты базировались на наркотиках, но это давало Черным Химикам шейперов преимущество. Имело некоторый успех машинное время, но лучшая кибернетика - у механистов. И тогда пришел секс.
- Значит, люди приезжают в эту дыру за сексом?
- Чтобы реализовать свои часы, необязательно являться в банк, мистер Дзе. У Гейша-Банка - филиалы по всем картелям. А еще сюда прилетают пираты - обменивают добычу на компактный теневой кредит. Ну и - ссыльные с других орбитальных миров. Из очень уж невезучих.
Линдсей никак не отреагировал, хотя сам именно к таким невезучим ссыльным и относился.
Значит, задача ясна: выжить. Эта задача чудесным образом очистила сознание от прочих, менее насущных проблем. Заговор презервационистов, политические драмы, инсценированные им в Музее, - вся прежняя его жизнь осталась там, далеко позади. Она - не более чем достояние истории.
Плюнуть и забыть, решил он. Все прошло; осталось там, в Республике… От мыслей этих к горлу подступил комок дурноты. Он будет жить. В отличие от Веры. Константин хотел убить его при помощи перестроенных насекомых. Крохотные, тихие мотыльки - замечательное оружие, в духе времени. Они угрожают лишь плоти человека, но не целому миру. Но дядюшку угораздило случайно взять в руки медальон с феромонами, доводящими этих мотыльков до бешенства, и он погиб вместо Линдсея… Тошнота медленно, но упорно подкрадывалась к его горлу.
- Приезжают еще разочарованные из механистских картелей, - продолжал Рюмин. - Чтобы в экстазе отдать концы. За соответствующую плату Гейша-Банк предлагает самоубийство вдвоем - с партнером из их штата. Называется "синдзю". Многие клиенты, понимаешь ли, считают, что умирать гораздо веселее вдвоем.
Несколько мгновений Линдсей пытался совладать с дурнотой. "Самоубийство вдвоем" доконало его вконец. Перед глазами появилось лицо Веры - странно зыбкое и вместе с тем отчетливое в ярких лучах подхлестнутой наркотиками памяти. Покачнувшись, он упал на бок. Его вырвало.
Наркотики ослабили организм. После отбытия из Республики он еще ничего не ел. Нестерпимая кислота обожгла горло, и он задохнулся, безуспешно хватая ртом воздух.
Рюмин тотчас же оказался рядом. Он надавил костлявыми коленями на грудную клетку Линдсея, и воздух прошел-таки сквозь сведенную судорогой гортань. Перевернувшись на спину, Линдсей судорожно вздохнул. Руки и ноги слегка потеплели. Он попытался вздохнуть еще - и потерял сознание.