- Давай, - Миша махнул рукой. - Хотя подожди-ка… Давай-ка лучше я съезжу! Кое-что расспросить надобно, кое с кем переговорить… Оставайся!
- Хорошо, - мужу Маша прекословила редко, почти что и никогда. Все местные мужики откуда-то про это знали (честно сказать, сам же Миша и хвастал!), а потому завидовали Ратникову самой лютой завистью.
- Я тут пока тесто замешу… Пирогов давно не пекли, рыба еще осталась - как раз на рыбник.
- Вот и славненько! - вставая, Михаил поцеловал жену. - Умница ты у меня. Славная!
Он вернулся в сумерках. Поставив машину во дворе, выключил фары. Свет в доме не горел - видать, супружница уже спала… умаялась за день.
Стараясь не очень шуметь, Михаил снял на веранде ботинки и отворил дверь… Маша сидела за столом, на скамейке - прямая, словно бы проглотила жердь. И молчала.
- Машенька, я…
- А ну-ка, повернись, господине! И - медленно так - на лавку присядь.
Что такое?
Ратников недоуменно обернулся… увидев в дальнем углу незнакомого, в какой-то мешковатой одежде, парня. В руках парень держал лук с наложенной на тетиву стрелою и, ничтоже сумняшеся, целился Мише в грудь!
Глава 2
Лето. Окрестности Чудского озера
ОЛЕКСА
Как только благородный становился покровителем другого благородного, уважение к нему повышалось.
Марк Блок.
Феодальное общество
- Так, может, мы все ж таки свет включим? - послушно усевшись на лавку, негромко поинтересовался Ратников. - Чего в потемках-то разговоры вести?
- Свет? - незваный гость задумчиво помялся с ноги на ногу. - Ладно. Свет, пожалуй, можно. Заодно хоть увижу - есть у вас иконы аль нет.
- А то не видно, - протягивая руку к выключателю, ухмыльнулся Миша.
- Конечно, не видно. Лампадки-то не горят!
Лампадки ему…
Под потолком резко вспыхнул плафон - парень в углу дернулся, и спущенная с тетивы стрела, едва не поразив хозяина дома, хлестко впилась в стену, где и задрожала - противно так, словно оборвавшаяся на гитаре струна.
Ратников уж конечно не преминул воспользоваться сим обстоятельством: тут же метнулся в угол, ударил с ноги, а уж потом, не давая опомниться, схватил парня за подбородок да хватил головой об стену. Настолько зол был, что хотелось рвать, бить, убивать даже…
Выпущенный из враз ослабевших рук лук мягко упал на пол, а Михаил все не отпускал гостя, ударил об стену еще раз и еще… На, гадина, получай! На! На! На!!!
- Стой!!! - сбросив оцепенение, Маша подлетела к разъяренному мужу, повисла на руке…
- Нет… ну, я прошу… не надо! Ну, ты глянь только - он весь в крови уже!
Ага, в крови…
Едва только Ратников отпустил парня, как тот взвился, словно ракета, откуда и прыть взялась? Кабы Михаил не был столь опытен в подобных делах - ударил бы вот сейчас лбом в подбородок… Однако шалишь! Миша, чай, не в лесу найденный…
Уклонился, отпрянул, схватил со стола нож:
- А ну-ка потише!
Парень нехорошо осклабился:
- Вижу, хваток ты в делах ратных… Ниче! - он утер выступившую на губах кровь. - Ниче, посмотрим, как оно еще выйдет.
- Маша, звони участковому… Впрочем, я сам…
Не спуская с незваного гостя глаз, Михаил пытался придумать, как бы ему добраться до мобильника? Хотя что тут думать-то? Совсем уже с ума сбрендил - можно ведь просто послать за ним Машу!
- Принеси-ка мне телефон, милая. Он там, в комнате, в старой куртке.
А парень-то - настоящий бомж, бродяга! Босой, одежка явно с чужого плеча - теперь понятно, кто ограбил Афоню! - лицо… Господи, да он же совсем еще молодой, юный даже! Максимум лет шестнадцать-семнадцать, безусый еще, молоко на губах не обсохло, а туда же - грабить. Волосы грязные, спутанные, этакой соломенною копною… шея тонкая, да и вообще - весь в кости тонок. Однако жилистый, верткий. Глаза серые, злые - ишь, как зыркает… Вот снова поднял руку - утереть кровь. Что-то на запястье блеснуло… Браслет? Неужели серебряный? Тоже спер где-нибудь, паразит!
- Ты глазищами-то меня не сверли, - ехидно ухмыльнулся Миша. - Не просверлишь! Маша… ну, что ты? Он что, сделал с тобой что-нибудь?
- Нет… - супружница моргнула. - Мы просто говорили… Эй, отроче, откуда у тебя на руке такое?
- Мое!
- Я поближе посмотрю?
- Э, нет! - Ратников тут же выступил против такого явно не умеренного в данной конкретной ситуации любопытства. - Лучше не подходи к этому типу, милая…
Маша кивнула и снова посмотрела на парня:
- А ты брось!
- Да на… лови, жалко что ли? - Снятый с руки браслет полетел прямо в подставленные ладони. - Ох и светильники у вас… Аж глазам больно.
- Ничего, потерпишь…
Михаил тоже скосил глаза, рассматривая неожиданно изящную серебряную или из какого-то тускло блестящего металла вещицу. Браслетик оказался не простой - с рисунками в виде каких-то динозавров… нет, лучше сказать - драконов, ящеров…
- А браслетик-то наш, - тихо промолвила Марьюшка. - Точно - наш, новгородский. Вон и надпись - "Путята с Ильина". Верно, он и ковал.
- Это где ж такая улица? - Ратников задумчиво почесал затылок. - Случайно, не у Ильинской церкви.
- Не… - тут же отозвался парень. - Но рядом, на Славне.
- Славенский конец, значит, - Миша не преминул показать свое знакомство с историей средневекового Новгорода… знакомство более чем тесное…
- Да, Славенский! - в светлых глазах подростка вдруг вспыхнула какая-то непонятная надежда.
- А ты из кончанских, что ли? - уже кое о чем догадываясь, продолжал Ратников.
- Из уличанских… - парень улыбнулся.
Говорил он чисто по-древнему, по-новгородски, цокал - не "уличанских", а "улицанских"…
- А с Федоровского ручья знаешь кого-нибудь?
- С Федоровского?! Да у меня ж там Аграфена, тетка! У Козьмы-гребенника в приживалках!
- А вымол, пристань, от того гребенника Козьмы далече?
- Да рядом же!
Ратников пристально посмотрел прямо в серые глаза незнакомца:
- Значит, ты, отроче, Онуфрия Весло с вымола знать должен, и еще - Онисима Ворона.
- Знаю обоих!!! - обрадованно завопил парень. - С Онуфрием как-то за рыбой к Юрьевой обители плавали, а с Онисимом вообще дружки были…
- Ты сказал - были?
- Так я это… давно уже в городе-то не жил.
Улыбка у незнакомца оказалась очень даже обаятельной, веселой, и сразу стало видно, что вряд ли ему есть даже семнадцать… скорее - пятнадцать, четырнадцать.
- Боярин! Кажись, я тут наконец-то своих встретил! Не так? - отрок перекрестился - углядел-таки Николу Угодника.
Супруги переглянулись.
- Ну, похоже, что так, - осторожно промолвил Миша. - Не сильно я тебе приласкал-то?
- Да нет, боярин, - гость улыбнулся. - И посильнее бывало. Да и что сказать - я ведь первый начал. В хоромы твои вломился, боярышню, вон, напугал, обидел… Поделом!
- Да не обиделась я вовсе! - всплеснув руками, воскликнула Маша. - А испугаться - так и вообще не успела. Тебя как хоть звать-то?
- Олекса. Олекса Рыбин. Батюшка мой, Егорий Рыба, рыбак - на Федоровском вымоле знаменит был… пока не помер. Оттого-то и я там всех почти знаю.
- Ну, ты вставай-ка, Олекса. Садись с нами, поешь.
- А вот от этого не откажусь! - Олекса снова улыбнулся - радостно и светло. - Клянусь Михаилом Архангелом, с утра крошки во рту не было. Дожди пошли, костерок не развести, даже с огнивом местным, чудным, а рыбу сырую есть - сыроядец я, что ли?
- Огниво? - ухмыльнулся Миша. - Это ты про спички, что ли?
- Про что?
Подросток поднялся на ноги, и Маша ринулась собирать на стол. Ратников тут наконец разглядел и валявшийся на полу самодельный лук с зеленой тетивой-леской, и вытесанные явно из рейки стрелы.
- Ну, ты садись, садись… Руки вон вымой - рукомойник в углу, водицы не жалко.
- Благодарствую, боярин.
Парнишка поклонился… и в этот момент в окна попали с улицы длинные хваткие лучи - фары!
- И кого еще это несет, на ночь-то глядя? - всматриваясь в ночную мглу, негромко протянул Ратников. - "Семерка", что ли? Ну да, со спойлером… вон она, остановилась. Ха! У Эдьки Узбека такая! У них у всех, Узбеков, "семерки"… Маша! - Михаил принял решение тут же. - А ну-ка спрячь-ка нашего гостюшку… ну хоть в дальнюю комнату уведи… Олекса! А ну-ка спрячься!
- Враги? - понятливо кивнув, отрок поднялся.
- Не сказать чтобы враги… Но и не друзья тоже.
Ратников теперь понял - кого именно настойчиво выискивал старший Узбек Николай Кумовкин. Осталось выяснить только - зачем?
- Можно к вам? - приятный на вид молодой человек, лет двадцати трех, Эдик Кумовкин, осторожно постучался в окно.
- Входи, входи, Эдик, - дождавшись, когда Маша уведет гостя в комнаты, Михаил гостеприимно распахнул дверь.
- Ехал мимо, вижу, у вас свет горит… Дай, думаю, загляну. Все у вас спокойно?
- Да, все спокойно… А что? - Ратников умело изобразил на лице недоумение.
- Да так… Воруют у нас.
- Знаю, брат твой рассказывал.
- Так вот, - младший Кумовкин, как видно, не намеревался тратить время на долгие разъяснения. - Я, кажется, этого вора видел. Вот только что… Молодой такой парень, босиком. Меня увидал - в лес сиганул, не догонишь. Так вы, если что…
- Понял. Позвоню тебе или братцу, мне ведь тоже ворюги тут без надобности, - Миша ухмыльнулся. - Может, чайку?
- Нет, спасибо, - решительно отказался Эдик. - Я ведь так просто заехал - предупредить, мало ли.