К счастью, наплыва посетителей там явно не наблюдалось. Катерина еще раз взглянула на часы и перевела требовательный взор на молодого человека, ожидающего своей очереди у двери.
На месте разбитного рыжего парня в мятой одежде сидел аккуратный, как картинка, блондин с глазами цвета зимнего неба и минусовым выражением лица!
Впрочем, ничего удивительного в этом вроде бы и не было. И каждый из нас без труда объяснил бы подобную смену декораций, предположив, например, что рыжий зашел в кабинет, а альбинос явился чуть позже… Если бы не одно странное совпадение: на безымянном пальце правой руки блондина сиял точно такой же перстень, а в левой он держал ту же самую книгу, открытую на той же самой странице.
В общем, тут стоило поразмышлять над теорией вероятности…
И будь Катя Дашей, она не преминула бы поинтересоваться, сколь велика возможность подобной случайности и не приравнивается ли она к многозначительному "нулю"?
Но Катя Дашей не была и потому, мгновенно прозондировав взглядом мужчину в белом костюме и прикинув на глаз стоимость его брюк и пиджака и даже вероятный бутик, где они были куплены не далее чем этим летом, подумала лишь, что данный представитель флоры и фауны - персонаж достаточно светский или, во всяком случае, способный понимать человеческую речь. Хотя книга Булгакова и подозрительно большой камень в его перстне свидетельствовали: он ей, конечно, не ровня и особо церемониться с ним не стоит.
- Вы к Кылыне? - сурово вопросила Катерина.
Блондин медленно поднял глаза и, изогнув правую бровь, оценивающе посмотрел на нее.
- Может, пропустите даму вперед? - не столько спросила, сколько приказала Катя.
- Не беспокойтесь, - лениво протянул блондин, сверля ее бледно-голубыми глазами. - Я зайду только на минуту. Мне нужно задать ей один вопрос, и я даже не буду дожидаться ее ответа.
- Точно на минуту? - начальственно уточнила Дображанская, пренебрежительно пропустив мимо ушей загадочное окончание фразы.
- Если быть точным, то на тридцать одну секунду, - холодно-светски улыбнулся блондин, обнажая безупречно белые зубы.
- Ладно, - разрешила Катя. - Скажите, что я за вами. - И развернувшись на каблуках, направилась к выходу.
- Постойте, - неожиданно окликнул ее бледноглазый, и, оглянувшись назад, Катя увидела, как он подбирает что-то с пола.
- Вы, кажется, потеряли… - Мужчина протягивал ей золотую цепь.
Подумав, Катя вернулась и приняла украшение из его рук. Цепь в виде золотой змейки, кусающей себя за хвост, оброненная здесь кем-то из посетителей, была вещицей экстракласса - старинная, золотая, наверняка авторская работа… Катя любила стоящие вещи: они единственные свидетельствовали о том, что в этом идиотском мире царит не только глупость и хаос.
- Спасибо, - сухо поблагодарила она блондина и, демонстративно надев цепочку себе на шею, пошла на улицу, походя заправляя обретенную змею за целомудренный ворот-стойку.
Щеголять чужой утратой было бы верхом идиотства: в любую минуту растеряха могла вернутся в "Центрѣ" в поисках потери.
Но что упало, то, пардон, - пропало!
* * *
Еще раз сверив адрес дома с торопливыми мамиными каракулями на бумажке, в которую та заботливо завернула "большие деньги", оторванные от семейного бюджета ради счастья своей юродивой дочери, дочь осужденно зашла в "Центрѣ Старокiевскаго колдовства на Подолѣ".
В дверях она столкнулась с высокой черноглазой дамой в брючном костюме, скользнувшей по ней невидящим взглядом.
"Какая красивая!" - чистосердечно поразилась Маша, невольно сворачивая шею вслед за ней.
Лицо дамы убивала резкая оправа очков с непривычно узкими, будто презрительно сощуренными стеклами. А безликая короткая стрижка отчужденно "умывала руки", точно не желая знаться с ее чертами, столь напряженными и злыми, что, казалось, по сведенным скулам дамы бежит высоковольтный электрический ток.
И все равно, в сравнении с черноглазой Рита, Лида и Женя казались лишь пародиями на красавиц!
"Если даже такая сюда ходит…" - приободрила себя Маша.
Нагнувшись к своей уже успешно развернувшейся машине, Катя повелительно постучала в окно - водитель поспешно опустил стекло.
- Едешь сейчас в салон, - распорядилась начальница, - берешь мою косметичку Таню и везешь ко мне домой со всеми причиндалами. И напомни ей, чтобы она краску для волос не забыла. Эта идиотка все время забывает, что мне седину прокрашивать надо.
Шофер пораженно посмотрел на Катерину и незамедлительно получил новую порцию крика.
- Чего вытаращился? Да, у меня седые волосы с девятнадцати лет! И чтобы через двадцать минут ждал меня на этом самом месте!!!
…Комкая в руках дорогостоящее направление, Маша Ковалева свернула за третий угол.
Блондин исчез, словно и не бывало, - на его месте, заложив ногу за ногу, сидел бело-джинсовый брюнет с татаро-монгольским лицом и черными, как волчьи ягоды, глазами. Осторожно обойдя его раскачивающийся в воздухе кроссовок, Маша села на самый крайний стул и вежливо спросила:
- Вы последний?
Брюнет поднял голову от книги, нежно посмотрел на нее и молча кивнул в ответ. На его руке сидел большой броский перстень с прозрачно-голубым камнем.
- Тогда я за вами, - вздохнула Ковалева и принялась сосредоточенно разглаживать смятую бумажку. Она успела заметить, что книга, которую читал сосед, - ее любимая "Мастер и Маргарита". И приревновать ее к нему…
- Почему вы сели так далеко? - нежданно поинтересовался брюнет. - Не любите мужчин восточной национальности?
- Нет, что вы! - Маша густо покраснела, испугавшись, что мужчина заподозрил ее в национализме.
- Не переживайте, - продолжал тот, подсаживаясь к ней поближе. - Я коренной украинец. Мои предки жили в Киеве еще до основания Киевской Руси. А затем грянуло татаро-монгольское иго. Естественно, это несколько сказалось на нашей внешности. - Он засмеялся. И Маше понравилось, что он врет, как образованный человек, а не как абхазец с вещевого рынка.
- Я ничего такого… Я просто думала, что это я вам, - запинаясь, оправдалась она.
- Наоборот, - решительно прервал ее он. - Мне очень приятно встретить здесь такую замечательную девушку.
Она настороженно посмотрела на него, пытаясь нащупать в его словах замаскированные иголки иронии. "Издевается, - решила она резко. - Слишком красивый. Хоть и не такой, как Мир. А может, просто скучно ему тут сидеть".
- Я даже не ожидал встретить здесь такую, - любовно проворковал брюнет, придвигаясь еще на один стул.
И от этого вкрадчивого движения Машин живот истерично вжался вовнутрь, так что она разом ощутила все свои мускулы. Ситуация стала опасной! Удушливой от ее унизительного бессилия - очередной красавчик решил поиграть с ней, как кот с мышью, а она совершенно не умеет выходить из подобных игр.
- Если не секрет, зачем вы сюда пришли?
Она быстро опустила лицо - это был единственный известный ей прием самообороны. Крайне слабый.
- Не расстраивайтесь, - утешил ее мужчина. - Обещаю, он будет у ваших ног.
- Кто - он? - спросила она глухо.
- Вы знаете, - улыбнулся брюнет.
- Странно, - запоздало удивилась Маша, искоса поднимая на собеседника глаза. - Мне кажется, я видела вас сегодня по телевизору. В репортаже про аварию. Вы работаете с папой?
Фу…
Она с облегчением выдохнула свой страх и сразу же перестала ждать подвоха.
Все просто: он знает ее отца и знает ее, - папа любит показывать их семейное фото, проживавшее в его старом бумажнике. И понятно, что, встретившись с неказистой дочерью сослуживца, брюнет попытался пообщаться с ней мило.
- Вы где-то учитесь? - расплывчато вежливо поинтересовался он.
- В педагогическом, на историка.
- А читаете только Булгакова? - (Надо же, папа рассказал ему и это!) - И наверняка только "Мастера и Маргариту"? - игриво поддел ее папин сотрудник. - "Белую гвардию" девушки обычно не сильно любят. Она же про войну. - Придвинувшись к ней вплотную, парень переместил книгу в левую руку, показывая ей обложку, - это был сборник, старый и потрепанный, где под заглавным "Мастером" стоял перечень других произведений, не удостоившихся крупного шрифта: "Белая гвардия", "Собачье сердце", "Дьяволиада".
- А знаете, какое мое любимое место?
Его пальцы деловито погрузились в страницы - между большим и указательным блеснуло какое-то украшение: не то цепь, не то золотые четки - Маша не разглядела.
- Вот. Слушайте, - объявил благодушный любитель блестящих побрякушек. - "Над Днепром с грешной и окровавленной снежной земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали казалось, что…"
Но что казалось издали глубокоуважаемому Михаилу Афанасьевичу, Маше узнать не судилось.
Дверь кабинета с надписью "Кылына" со скрипом отворилась, явив миру обладательницу столь редкого имени - молодую и нежнолицую, с пухлыми, как неочерченные лепестки, губами и светло-золотыми волосами, без намека на черные корни. Придерживая ручку двери, она нетерпеливо выталкивала взглядом посетительницу с перевернутым, огорошенным лицом.
- Так точно на кладбище, никак иначе нельзя? - с надеждой спросила потрепанная жизнью баба, судя по всему, порядком надоевшая золотоволосой.
- Никак! - отрезала Кылына. - Идите на кладбище, сто метров прямо от входа, потом тринадцать шагов на север, и копайте. То, что вы отыщете, вам поможет!
- Но…
- Но вы же хотите помочь вашей дочери, - потеплел голос златовласки. - Мать защищает матерей. Идите. Следующий! - Не глядя скомандовала она и молниеносно исчезла в глубине дверного проема.