Невозможно было замуроваться в каюте навсегда - тем более что банка консервированного супа была только одна, а здоровых желудков целых два, да притом один из них принадлежал крупному мужчине… Короче, они выбрались из своего благословенного угла и поневоле отправились к людям. Вообще-то это было нешуточное испытание. Потому что каждый встреченный сослуживец считал своим долгом прокомментировать последние события в личной жизни майора Блюмхарта и капрала Беккер. Подмигивали, показывали большой палец, хлопали по плечу, хмыкали, поздравляли, подначивали, высказывали гипотезы, делились личным опытом… Кто-то за них радовался, кто-то завидовал, кто-то одобрял, кто-то осуждал, - и все эти мнения вились и жужжали, сгущаясь за спиной, и от этого отчаянно горели уши. А что Райнер способен так зардеться, Мари раньше и не знала.
Добрались до столовой, взяли подносы с обедом, поставили их на столик. Райнер предупредительно отодвинул для Мари стул. Она села. Он встал за ее спиной, положив руки ей на плечи, окинул взглядом шушукающихся и спокойно, слегка скучающим тоном, сказал:
- Совсем, совсем ничего не происходит в этом мире. Ни войн, ни революций, ни взрывов сверхновых, ни взлетов и падений галактических империй. Просто не о чем поговорить, этак же с тоски помереть можно. Да, к счастью, есть майор Блюмхарт… ммм?
Стало тихо.
- Парни, я все понимаю, - сказал майор с искренним сочувствием в голосе. - Когда язык чешется, ничем не поможешь, только почесать. Кому-нибудь в этом посодействовать? - и выразительно размял пальцы. Красивый парень Блюмхарт, стройный, движется легко и вовсе не выглядит массивным, но если присмотреться, кулаки у него… - Ну, не хотите - как хотите, - с сожалением констатировал майор. Помолчал немного и добавил: - Мне-то что, трепитесь на здоровье. Но если хоть одна собака хоть одним словом заденет Мэри…
С нескольких сторон донеслось: "Да ты чего, мы ничего…" - и подобные столь же содержательные высказывания. Блюмхарт кивнул, сел за столик и принялся за суп.
Болтать не перестали, но интенсивность болтовни безусловно упала - в разы. А самые понятливые вспомнили предыдущую животрепещущую тему и вернулись к ней - к родословной юной Карин фон Кройцер, незаконной дочери сердцееда Шенкопфа.
- Наш полк существует, чтобы жить было веселее, - проворчал как-то Райнер, услышав очередную версию происхождения Карин. - Не мы с тобой, так генерал…
- Генерал привычный, - засмеялась Мари. - О нем всю жизнь рассказывают анекдоты. И, по-моему, он их коллекционирует.
- Кстати, это идея, - отозвался Райнер. - Будут трепаться - заведу тетрадь для конспектов. Чтобы потом перечитывать на досуге.
- И ты туда же, - Мари покачала головой. - Не флот, а клуб мемуаристов. Аттенборо вон тоже все время что-то пишет…
- Тогда не буду, - фыркнул майор. - Я уважаю адмирала Аттенборо, но брать с него пример - увольте. К черту Аттенборо. Лучше иди-ка сюда, Мэри-Сью…
Адмирал Аттенборо не знал, что его послали к черту, но и сам бы пошел с удовольствием. Закономерное развитие романа, давно следовало ожидать, что этим все кончится, и я ж давным-давно решил, что мы дружим - и не более. Что ж так хочется съязвить побольнее, чтобы физиономию майора Блюмхарта перекосило? Несправедливо, ни в чем передо мной не провинились ни она, ни он, я же сам тут хожу и дружу… так, вздохнули глубоко, прижали ирландский темперамент пальцем, чтобы не трепыхался. У нас тут война за поворотом, мы последний оплот демократии во вселенной, вот об этом и будем язвить по мере сил. Агитация и пропаганда. Встряхнем папину журналистскую наследственность. Дедушкину военную я тут и так гоняю в хвост и в гриву, уже который год.
Нам бы прибиться куда-нибудь. Мы же - если смотреть правде в глаза - горстка отщепенцев без родины, флага и порта приписки. Все, что у нас есть - это наш адмирал да мы сами. Упрямцы, которых никто ни разу не победил. Идем, понимаешь, из года в год от победы к победе… все потеряли на своем победоносном пути, кроме славы, - этой столько, что если б можно было ею заправлять пушки и кормиться, мы жили бы вечно.
Никому не нужна слава? Мы бы уступили по сходной цене. За мирную передышку в тихом углу галактики, за право жить так, как нам нравится, а не по законам Нового Рейха. За болтливое "зачем?" вместо верноподданнического "яволь!". Говорить "яволь!" мы охотно предоставим нашим выборным властям. Думаю, это всех бы устроило, в конечном счете. Наш адмирал, похоже, тоже так считает.
…А потом покупатель на их славу нашелся, и Нерегулярный флот ушел на Эль-Фасиль, чтобы стать регулярным флотом Эль-Фасильской демократической республики.
Эль-Фасиль и Изерлон
Чтобы неизменно быть опорой республики, флот-адмирал Ян отправился за 1000 световых лет и выбрал место своей последней остановки, Эль-Фасиль, своей базой. Все эти события произошли в соответствии с планами флот-адмирала Яна. В ближайшем будущем он появится на Эль-Фасиле, непобедимый и отважный, чтобы возглавить революционное правительство и призвать всю вселенную на борьбу с Рейхом.
О чем говорят на улицах. - Хайнессен дейли ньюс, август 799 г. к.э.
На самом деле, истинным намерениям Яна не отвечало объединение сил с Независимым революционным правительством Эль-Фасиля. Находиться внутри взрыва без реальной надежды на успех, с одним только воодушевлением, казалось Яну безрассудством. Но как первый шаг к сбору антиимперской армии и как база для захвата Изерлонской крепости, ему нужна была штаб-квартира.
История галактических войн, т. V. - Серия "Популярная энциклопедия". - Хайнессен, 6 г. Новой эры
Одна окраинная планета не может наводить страх, даже если они заполучили Яна Вэньли.
Ф.Й.Биттенфельд. От победы к победе. - Серия "Военные мемуары". - Феззан, 9 г. Новой эры
В сложившихся обстоятельствах я рекомендую вам признать правление кайзера Райнхарда и династии Лоэнграммов во всей вселенной и сохранить вашу автономию во внутренних делах в пределах звездной системы. Так мы сможем сохранить демократию как политический строй и подготовиться к ее будущему возрождению. Я рассматриваю Изерлонскую крепость как разменную монету на наших переговорах об этом.
Чудотворец. - Ян Вэньли в воспоминаниях соратников. - Хайнессен, 5 г. Новой эры
Теперь, когда вожжи были брошены, они ловили каждую минуту, чтобы остаться вдвоем. В походе это было большей частью невозможно. Тем слаще были короткие остановки. Каюта на одну-две ночи - вот все, что могли изредка позволить себе Мари и Райнер после отбытия с Дайан-Хана. Неудивительно, что гостиница на Эль-Фасиле показалась раем. Блаженные две недели в условиях забытого комфорта. Жизнь была прекрасна, и ничто не могло ее омрачить. Тем более что, кажется, и положение флота Яна стало определеннее. Он снова был армией на службе демократии, пусть маленькой и слабой, - само присутствие этого флота, а главное, этого адмирала, делало Эль-Фасильскую республику заметной на звездной карте. Но задача была - стать силой, с которой будут считаться. Решением был Изерлон.
Наш Изерлон. Крепость, в которой мы столько пережили. Пусть сейчас там сидит имперский адмирал Лютц, это ненадолго. Мы уже брали Изерлон однажды, возьмем и еще раз. Он ждет нас. Он скучает по нам - как и мы по нему.
Ко второму взятию Изерлона приступили накануне Нового года. И это означало разлуку - потому что Райнер уходил штурмовать крепость, а Мари оставалась. Она попробовала было напроситься в поход, но Райнер твердо сказал "нет", и она послушалась. Пилоты там были не нужны. А вот розенриттеры - необходимы.
Мари осталась на Эль-Фасиле, отчаянно завидуя Поплану и Юлиану Минцу - их-то взяли. Десантниками. Только-только они прибыли из своей экспедиции к Земле - и вот пожалуйста, первыми вернутся на Изерлон.
Конечно, она понимала, что от нее в этой операции не будет никакого проку, одни хлопоты, но мечтать ведь не запретишь…
Сидеть в гостинице и переживать за Райнера было куда мучительнее, чем лететь в атаку, забыв, на каком ты свете. Когда тебе лично ничего не грозит и, в сущности, нечего делать, только и остается, что дергаться: как он там? что с ним? Вражеские бластеры и топоры казались издали впятеро страшнее, чем на самом деле.
А на Эль-Фасиле сияло солнце, пели птицы, беспечные прохожие галдели на улицах, по фасадам домов уже вовсю развешивали новогодние гирлянды из разноцветных фонариков, в магазинах суетились местные жители, озабоченные покупкой подарков домочадцам. Мари выходила из гостиницы и пыталась слиться с толпой, подхватить ее предпраздничное настроение - иногда одна, иногда с Каролин.
Перед самым Новым годом Мари решилась и зашла в парикмахерскую на Джинджер-стрит. Постриглась совсем коротко. Буйные колечки светлых волос остались лежать на полу возле кресла. Райнер будет ворчать - он предпочитал длинные волосы. Но ей так надоел вечный беспорядок в шевелюре, и кроме того, очень хотелось хоть что-то предпринять радикальное. Раз уж нельзя прямо сейчас изменить что-то в окружающем мире - так хоть изменить прическу.
Дасти Аттенборо не собирался надолго задерживаться на новогодней вечеринке в отеле. Зайти, помахать рукой товарищам, поздравить с праздником - и подняться в свой номер. Там ждал план операции. Ничего уже нельзя было изменить, но все равно, хотелось покрутить в уме ходы противоборствующих сторон. Оценить перспективы, еще раз поискать слабые места… Записать, кстати, свои соображения. В толстой тетради на его столе были уже исписаны страниц двадцать. Когда-нибудь из этого может выйти книга. Папа-журналист вовсю соперничал с дедушкой в голове вице-адмирала Аттенборо.