Дик качает головой. Легкий по жизни человек, ироничный и добродушный, он сейчас выглядит непривычно серьезным.
- Ерунда, - говорит ему Алан. - Не напрягайся из-за ерунды. Это все несерьезно. Когда серьезно, они действуют на другом уровне. Присылают эмиссара с особыми полномочиями.
Дик оглядевается: на горизонте возникает маленькая черная точка.
- На что и надеюсь, - говорит он. - Уровень - так себе… Гриша, я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие - к нам едет ревизор, хе-хе… То есть, главный местный полицай, с ним чиновник миграционной службы. Полицай, я так понимаю, чтобы проявить уважение, ну и в надежде на выпивку - мы с ним давно и прочно знакомы. А вот чего ради сюда намылился мигрант, даже думать лень. Сейчас узнаем. У меня к тебе просьба: надо так их встретить, чтобы сразу поняли, куда попали. Чтобы на них снизошло неописуемое счастье - и максимальная неловкость одновременно. Лучшего человека, чем ты, для этого просто не придумаешь. А досточтимый сэр Алан прикроет наши тылы юридически. Он разбирается во всякой фигне. Если что, он еще и неприкосновенная персона.
- Если что, всегда можно спрятаться в моей машине, - говорит Алан.
И глупо хихикает.
Дик глядит на него пристально.
- Я просто вспомнил: у меня там много чего есть, - Алан снова лезет в карман за фляжкой. - Ричард, умоляю, ну перестань ты нервничать. Такой замечательный день. Наконец можно расслабиться. А ты напрягся, будто к тебе летит батальон морской пехоты.
- Для морской пехоты я нашел бы дело, - говорит Дик. - Надо пруд вычистить, и это сугубо ручная работа, технику не подгонишь к нему. Что я, в армии не служил? Добрая беседа с офицерами, пара бутылок, а солдатики пускай копают…
- Ты не поверишь, у нас была та же фигня, только это надо делать очень тихо, а то полно стукачей, - говорит Алан, завинчивая крышечку. - Обычно использовали новобранцев.
Черная точка уже превратилась в полицейский вертолет. Он идет в режиме глушения и вместо обычного стрекота - негромко чпокает. Уважает, значит. Обычно в сельской местности они не церемонятся: глушилка быстро выжирает ресурс лопастей. Машина заходит на посадку, ветер треплет мои волосы. Я закрываю глаза, контролирую дыхание…
Я на работе. Я очаровательный. Я несу радость людям. Вот прям щас и принесу.
И вместо простого русского парня Гриши Грачева, заметно поддатого и слегка расхристанного, перед официальными лицами возникает знаменитый на всю планету комик, любимец публики Грег Гир.
Надо видеть эти лица.
Кажется, их миссия провалена, толком не начавшись. Все-таки неплохой я артист. Не зря пошел в профессию.
Внешне не стушевался только мужчина в штатском, о визите которого нас не предупредили, но я-то вижу, каких усилий ему стоит сдержать радостное изумление.
- Вот это да! - полицай даже руками всплеснул. - Как же я… Ну разумеется! Вы же внук!.. Вот это да!
Миграционный чиновник просто растерян. У него в руках папка, и он, похоже, думает, а не сунуть ли ее мне для автографа. Это все, что его занимает сейчас; остальное, как верно заметил досточтимый сэр Алан, - ерунда.
Тем временем мужчина в штатском просовывается к сэру Алану и крепко жмет ему руку, как старому знакомому. Вот он и пожаловал, тот самый эмиссар с особыми полномочиями…
Полицай обнимается с Диком, путанно и многословно поздравляя его со стодвадцатилетием. Инвалидная коляска тут же сует полицаю выпивку под нос. Немая сцена.
- Послушайте, господа хорошие, - говорит штатский. - Раз уж так получается, давайте я, ага?
- Нет-нет, - возражает полицай, - я же обязан.
- Да у вас стакан в руке, чего вы обязаны…
Полицай удивляется. Рефлекторно схватил, не иначе.
- Дипломатический советник Русаков, - представляет штатского Алан. - Переводя на человеческий язык, офицер по особым поручениям вашего МИДа. Мы знакомы. Он тут неофициально, для информации, и это все упрощает. Давайте и правда по-домашнему. А потом выпьем! Вон там, в беседке, можно отлично сесть.
Дипломатический советник глядит на часы.
- Можно и сесть, - говорит он.
- Нет, но я обязан, - встревает полицай. - Это чисто протокольное. Буквально пара минут. Уважаемый Ричард Викторович. Находится ли сейчас на вашей территории некто Бенджамен Нордин?
- А почему вы спрашиваете? А не позвать ли мне адвоката? Вон в том доме их человек десять на любой вкус, есть красивые женщины, - заявляет Дик. - И все очень недовольны тем, что им портят праздник.
- Так и запишем: от ответа уклонился…
- Нет-нет. Будучи по случаю праздника в состоянии алкогольного обвинения… Тьфу, опьянения!.. Отвечать членораздельно не смог.
- Ну, причина уважительная, - говорит полицай. - Находится ли сейчас на вашей территории урсуноид, называющий себя Урсулой Нордин?
- Будучи в состоянии алкогольного опьянения, мне что урсуноид, что гнидогадоид - не различаю лиц!
- А провести осмотр территории и опрос свидетелей я без ордера не могу, - заключает полицай. - Значит, официальная часть закончена. Твое здоровье, Дик! Поправляйся и живи еще сто лет как минимум.
И немедленно пьет.
- А я?! - обиженно спрашивает миграционный чиновник.
- А жалоб и заявлений не было, - говорит ему полицай, берет у Дика новый стакан и сует его чиновнику. - И депортации не предвидится.
- Не было, - подтверждает Дик. - И не предвидится.
- Они своих не сдают, - объясняет полицай "мигранту". - Это же семья. Никто закон не нарушал, а если против понятий набедокурил - они внутри разберутся и накажут.
- Ваше здоровье! - говорит "мигрант" и почему-то кланяется, прежде чем выпить. От уважения, вероятно.
- Ваш ход, советник, - Алан кивает Русакову.
- Да, сэр. Мне поручено сообщить вам, Ричард Викторович, чисто в порядке информации, что урсуноид, называющий себя Урсулой Нордин, объявлен у себя на родине вне закона.
Несколько секунд мы стоим в молчании, переваривая услышанное.
Мне хочется глупо пошутить, чтобы разрядить обстановку, но я не умею импровизировать. Все мои блистательные импровизации, от которых публика стонет, это домашние заготовки. Хороший экспромт тем и отличается от плохого, что его надо тщательно готовить.
Дик просто молчит - собранно и деловито, если только можно "деловито молчать". У него даже коляска больше не приплясывает.
- Дерьмо собачье, - бросает Алан. - Вне закона, какая сильная формулировка, аж страшно. А девку выгнали из стаи, вот и все. Просто выгнали из стаи. Предлагаю всем расслабить промежность и сделать вдох-выдох. Чего она натворила?
- Мы не имеем никаких даных и вряд ли сможем их получить в обозримом будущем. Нас только поставили в известность о факте наказания.
- Поскольку не было заявления… - начинает полицай.
- Понятно, понятно, - цедит Дик.
Понятнее некуда. Нет заявления - нет преступления. Значит, на территории, подпадающей под земную юрисдикцию, Урсула ни в чем не виновата.
- Что мы знаем на сегодня… Это молодая особь, ей около тридцати лет в нашем эквиваленте, - говорит Русаков. - Дальше все очень условно, потому что мы подгоняем данные под земные понятия и определения. Если я говорю "ученый", это не значит, что она ученый. И если говорю "социолог"… Это самое близкое, что у нас есть. Так или иначе, она работала на Земле наездами в общей сложности около двух лет. Полугодичными циклами - "мишкам" не дают тут засиживаться по причинам, которые я не уполномочен обсуждать…
- Тоже мне секрет - вы их гоняете, чтобы беременные самки не рожали на Земле. А то придется дать "мишке" наше гражданство - и понеслось…
Зря я все-таки перед выходом стопку хлопнул - она лишняя была. Русаков косится на меня неодобрительно, никак не комментирует мою реплику - и продолжает:
- Три месяца назад эта особь в очередной раз вернулась домой, и вместе с ней уехал работать Бенджамен Нордин. В его задачу входили так называемые полевые исследования, а урсуноид консультировал обработку результатов. Ничего, в общем, необычного. Что случилось дальше, никто понятия не имеет. Так или иначе, Нордин поступил в некотором смысле остроумно, использовав лазейку в законодательстве. Жениться-то сейчас можно хоть на корове! Мы просто этот момент прошляпили. Никому и в голову не приходило…
Русаков удрученно качает головой и косится на бутылку.
- Он ее как медведя, что ли, оформил? - спрашивает Дик.
- Совершенно верно. Это его ручная медведица! Урсула, мля. Она даже на четыре лапы встала ради такого случая. И господин Нордин через посольский терминал преспокойно оформил все документы. Только ветеринарный паспорт ему сляпал на коленке тамошний врач, но сляпал убедительно. Собственно, это единственный в посольстве, кто видел Урсулу живьем. Все остальное Нордин провернул удаленно - а что взять с компьютера, он железный и знает два ответа: "да", "нет"… После чего Урсула опять встала на две ноги - и пошла садиться на земной рейс как законная супруга, вписанная в гражданский паспорт мужа, поскольку свой гражданский паспорт медведю, трам-тарарам, не положен. И не подкопаешься. Ловко сделано, признаю. Ваш внук зарывает талант в землю, ему бы в разведке служить.
- Надеюсь, врача уже расстреляли?
- Вам шуточки, Ричард Викторович, а с доктором будем разбираться, это же служебный подлог, уголовная статья. Ишь, гуманист нашелся. Сейчас летит домой, посмотрим, чего расскажет.
Дик с Аланом переглядываются, Алан едва заметно кивает. Русаков слегка морщится.
- К сожалению, по сути дела врач не знает ничего. Он просто "мишку" пожалел. Крутят они нами как хотят… Манипуляторы.
Русаков снова косится на бутылку, и я его понимаю - бутылка хорошая.