Дик ловит этот взгляд и никак не реагирует. Не хочет угощать дипломатического советника.
- Когда "мишку" выгоняют из стаи, он покойник, - говорю я. - Без семьи он никто, у него статус добычи. Миллион лет назад изгнанник мог прибиться к другой стае. При известном везении был такой шанс. У молодой самки или очень сильного самца - чуть больше шансов. Но чаще одиночка погибал. Его просто убивали другие "мишки". Потому что мордой не вышел или им кушать захотелось. Изгоя можно задрать и слопать, закон такой. А теперь вся их цивилизация - единая стая. Закон остался прежним, изгнанник - легитимная добыча для любого "мишки". А вот другой стаи ему уже не найти. То есть, шансов ноль. Абсолютный. Вы это знали, советник?
- Ваши симпатии к урсуноидам общеизвестны, Грег, - холодно отзывается советник.
- Вы это знали.
- И что? "Мишки" повсюду. То, чем они занимаются - ползучая оккупация. Это страшно, на самом деле. Земля - единственное место, где оккупацию сдерживают.
- Вот почему Бенни привез Урсулу сюда, - говорю. - Логично, вам не кажется?
- Мне бы хотелось поговорить с ней, - Русаков поворачивается к Дику.
Дик молчит. Все молчат. Шумно и грузно молчит полицай; тихо молчит и не шевелится Алан, хорошо у него получается, видно опытного дипломата; полностью растворился в воздухе миграционный чиновник, его тут не было и нет, он не хочет во всем этом участвовать.
"Мишек" на Земле в среднем меньше тысячи. Да, конечно, они теперь вполне интеллигентные ребята, а не полузвери, как миллион лет назад, но закон есть закон. Никто не обязан убивать Урсулу, однако и запрета нет. Дальше все зависит от тяжести преступления, о котором они наверняка узнали еще вчера по своей телепатической почте. И каждый "мишка", наткнувшись на Урсулу, будет решать для себя, достойна она жить или нет. Матерый самец загрызет ее в пару секунд, а она небось и сопротивляться не станет. Одна осталась на всем белом свете, вычеркнули ее, ну и чего ради трепыхаться?
У "мишек" нет системы наказаний в нашем понимании: они треплют непослушных детей, взрослые могут подраться, и только. А отлучение от стаи - это смертный приговор, ребята. У Урсулы никаких перспектив. Выжить она сумеет, но жить ей без семьи незачем.
Как она вообще сегодня держится - фантастика. Устойчивая психика, железные нервы. Я бы головой о стенку бился… Ловлю себя на том, что думаю об Урсуле как об обычной земной женщине. Забавно. И неправильно. Нет, дорогие мои, она - из ряда вон, она - несчастнейший из смертных, вам такое одиночество и представить нельзя. Я могу, но я актер, меня этому учили. Я могу представить и не такое одиночество.
Искать ее намеренно не будут. Урсула без проблем сможет устроиться на Земле так, чтобы не попадаться на глаза соплеменникам.
Это, конечно, не выход. Это не жизнь.
Кстати, о жизни и смерти. Сейчас Урсула, насколько понимаю, все еще числится домашним животным - и "мишка", убив ее, попадает года на три максимум…
- Надо ее в человека переоформить, - заявляет полицай, будто услышав мои мысли. - А то если грохнут, сколько можно накрутить - ну года три, и то с учетом наличия умысла и особого цинизма… Плюс намеренная порча имущества, но она поглощается более тяжким… Стоп! А вот и нет. Это же убийство супруга! Со всеми вытекающими последствиями. И тогда, извините, вплоть до пожизненного. Только нормальный гражданский паспорт ей все равно надо сделать.
- Вы ее даже не видели, - говорит Русаков с горечью. - Вы не знаете, что она натворила. Тем не менее она уже вами манипулирует. Вот так они захватывают обитаемую вселенную. Они повсюду, и у них все под контролем. Но смею вас заверить, мы не позволим им сделать это на Земле.
- Да ничего страшного она не натворила, - говорит Дик устало. - С человеческой точки зрения - совсем ничего. Теперь уже я смею вас заверить: пройдет не так уж много времени, и вы бегать за ней будете на четвереньках, чтобы она до вас снизошла.
Русаков делает надменно-удивленное лицо. Получается неплохо - видать, тоже учили.
- Она хорошая девчонка, - говорит Дик. - И хотела как лучше. Просто ее на родине не поняли. Не знаю, чем все это кончится. Сегодня она мой гость. А об остальном я подумаю завтра. Спасибо за визит, господа, и всего вам наилучшего.
Коляска разворачивается и шагает к дому. По дороге она наливает хозяину выпить, чуть-чуть, на самое донышко. Дик в совершенстве владеет этим искусством - принимать по маленькой и равномерно. Не то что я, например.
Русаков вопросительно глядит на Алана, тот молча кланяется и отворачивается. "Мигрант" открывает папку, листает документы, рвет какую-то официальную бумагу пополам, и я оставляю два автографа - ему и полицаю. Оба лезут в вертолет, подчеркнуто не обращая внимания на дипломатического советника. Они даже пытаются дверцу захлопнуть у него перед носом. Они почему-то не верят в то, что "мишки" хотят нас оккупировать.
И они, конечно, уверены, что мы найдем для Урсулы выход из безвыходного положения. Мы ведь - семья. У нас Дик. У нас десять пьяных адвокатов прямо здесь.
То, что нам может оказаться совершенно неинтересна заведомо дохлая медведица, пусть и очень пушистая, никому в голову не приходит.
Если меня сегодня действительно попросят сплавить Урсулу с глаз долой в Латинскую Америку - не удивлюсь. Семья уже сделала для нее все, что можно. Дальше помочь нечем. Значит, нет медведя - нет проблемы. Дик принимал такие жесткие решения не раз. Бывали этически неоднозначные ситуации, когда человека жалко, а помочь ему никак, и все вздыхают, и все мнутся, - и дед брал на себя ответственность за разрубание узла, и тогда все вздыхали уже с облегчением, я знаю. Почему семьи ценят патриархов: "дедушка старый, ему все равно", он знает, когда прикинуться бессердечным, чтобы молодым не пришлось тащить эту ношу.
Алан достает фляжку и встряхивает ее.
- Дерьмово обстоят дела, вот что я скажу.
- Увы, совсем ничего не осталось?
Алан ухмыляется и прячет фляжку.
- Пойдем, Грег, я налью тебе из багажника, обладающего правом экстерриториальности. Там спрятана настоящая дипломатическая заначка. Ты сможешь придумать шикарный скетч. Мы стоим на русской земле, протягиваем руку через границу - и достаем бутылку прямо из Великобритании. Представь, сколько тут кроется забавных казусов…
- Бенни сделал это, - говорю. - Бенни запузырил такой казус - долго придется расхлебывать.
- Вот пойдем и хлебнем, - говорит Алан.
Хлебнули из багажника - действительно вещь там спрятана у досточтимого сэра, - и Алан спрашивает:
- Как думаешь, Дик догадался, что она сделала? Или решил заморочить Русакову голову?
Пожимаю плечами. Дик такой, он может. И первое, и второе.
- Я просто волнуюсь за Бенни, - объясняет Алан. - Как бы его сегодня не затюкали. А парень совсем один и ему плохо.
- Там с ним Манга сидит. Она, конечно, не подарок, но с ее чувством справедливости - не даст Бенни в обиду.
- Понимаешь, он в принципе один. Лена и Тор совсем его забросили, а мне как-то неудобно ему навязываться в друзья. Да, он взрослый мужчина, но иногда мы остро нуждаемся в поддержке, а Бенни не умеет ее искать и уж тем более просить. А теперь еще и вся семья против него…
Поднимаю глаза и смотрю на Алана в упор. Был бы трезвым - промолчал бы, но больно странный выдался денек, и я уже навеселе, а к ночи вконец наклюкаюсь. Устал потому что.
- Бенни здорово похож на тебя.
- Спасибо, - говорит Алан и благодарно улыбается. - Но поэтому я лучше других понимаю, как ему непросто. Помню его маленьким - я в детстве был такой же серьезный и замкнутый. У него с возрастом это прошло хотя бы отчасти, а у меня ведь не прошло. Меня только Лена расшевелила. Я здорово ей обязан - и тем, какой я нынче есть, и своей карьерой… кстати, мужем я все равно оказался никудышным и был бы Бену дрянным отцом. До этого надо дорасти. Я только сейчас дорос. Вижу, ты понял… Скоро начну вас потихоньку знакомить. Она тебе понравится.
- Пусть у тебя все получится, - я жму ему руку, и становится тепло. - А насчет Бенни… Его сегодня покусают, конечно, но в итоге простят, мне так кажется. Если Бенни поставил все на карту, чтобы спасти какую-то инопланетную медведицу, значит, дело того стоило. Дик с этим разберется. Я в Дика очень верю, он и не такое разгребал. Хотя его поломанные руки-ноги уже из области старческого маразма, но… Урсула появилась очень вовремя: скучающему патриарху будет, чем заняться!
Кабеля поперек дороги уже нет, и это радует. Возвращаюсь за стол, плюхаюсь на свое место, благодарю Бенни и Мангу, что не поубивали друг друга, гляжу новыми глазами на Урсулу. Только что отгремел новый тост за дедушку - и снова Дик с Урсулой секретничает, опять со сладкой улыбочкой, старый лицемер. А несчастнейшая из смертных держит ушки бодро, мордой выражает глубокую заинтересованность и полное благодушие - ну железная выдержка у нее. Или я чего-то не понимаю.
За что "мишку" сейчас могут выгнать из стаи? Это можно спросить у Бенни, да только фиг ему, пускай сидит и мучается. Заслужил. Я ему сегодня много чего сказать хочу, и все не по теме…
- Григорий, ну делай же паузы. Или половинь хотя бы.
- А если мне с собой трезвым - скучно? Манга, я же в промежутках от работы до работы - невыносимо скучная личность. Я похож на человека, когда играю или когда выдумываю. А в паузах - тоска сизая.
Не кривлю душой ни капельки. Ведь так оно и есть: скучный тип с тоскливыми глазами. От баб отбою нет, только жить со мной никто не остается. Как увидят эти глаза - прости-прощай. Спинным мозгом чуют, на что напоролись.
Только не подумайте, что это трагедия. Это комедия. Пока еще. Дальше будет хуже.
- Послушай, но тебя так любят…