Над пиршественным столом крутилось не меньше сотни птиц - так казалось Тиру. От голода и усталости у него кружилась голова, но он мог еще побороться за свою жизнь. С птицами он справится, как-нибудь, но справится, тем более их было так много.
Из пояса капитан изготовил простейшую пращу, нашел подходящий камень - а это было нелегко на песчаном пляже - раскрутил над головой снаряд и запустил его в пернатую стаю. Камень нашел свою цель, хотя Тир практически не целился. Да и не смог бы он взять себя в руки, унять дрожь в руках и сфокусировать взгляд. Птиц слетелось так много, что промахнуться было невозможно.
Сбитая птица с переломанным крылом попыталась скрыться, но Тир не желал упускать добычу. Голод придал ему сил, словно слабая боль в желудке вдруг перестала точить самого Тира и направила энергию на поиски вожделенной жаркой плоти. Тир готов был захлебнуться слюной, ему казалось, что теплая кровь уже струится у него по пищеводу и усмиряет голодную боль.
Чайки не желали так просто бросать соплеменницу, они оказались на удивление смелыми для глупых птиц. Бросив недоеденные тела, они устремились на живого человека. Тир остолбенел, он не ждал такой наглости от каких-то птиц. Да они просто разлететься должны были, как только он подбил одну из них! Но нет, наглые крикуны решили отомстить за унижение!
От удивления и даже ужаса, Тир перестал обращать внимание на усталость. Он схватил топор и приготовился к битве с озверевшими пернатыми. Стая чаек ринулась на капитана, но в последний момент пошла резко вверх, некоторые птицы задевали Тира крыльями. Капитан воспользовался оплошностью наглых тварей неба и, размахивая топором, сбил себе на обед еще с десяток.
Стая падальщиков скрылась за лесом. Где-то там за деревьями еще слышались гневные крики чаек, но Тир уже не обращал на них внимания. Он набросился на еду. Некоторые птицы еще были живы, но они даже не пытались сбежать. Спокойно лежали и ожидали своей участи. Тир расправился с ними за один присест. Отрубая головы, он пил их теплую кровь. Желудок сначала воспротивился такой непривычной пищи, но вскоре смолк и заработал на полную.
Телу капитана вернулось такое желанное тепло. Кровь и насытила, и утолила жажду выжившего в шторме. Но этого было мало, жидкость нужна была, чтобы разогреть желудок, подготовить его к другой пищи.
Раз с огнем ничего не вышло, Тиру пришлось есть сырое мясо.
Тир был торговцем, моряком, но готовкой занимались люди из его команды. Так что потрошение добытой пищи ложилось на их плечи. И теперь, уже мертвый член команды, спас своего капитана от голодной смерти, но Тир не думал об этом. Он ел.
Сырое мясо было отвратительным на вкус, склизким и каким-то сизым, но Тир запихивал его в рот, даже не задумываясь. Инстинкты взяли верх и обманули разум. Не жуя - такую пищу жевать все равно бессмысленно - Тир съел всех убитых чаек, но этого ему показалось мало. Хоть в желудке и стало приятно тесно от съеденной пищи, все равно, он хотел еще. Испытавшее на себе муки голода тело требовало еще еды! Но ее не было, чайки сбежали, ушли за лес, в который Тир не решился бы заходить ни при каких условиях.
Отожравшись, капитан немного пришел в себя и с удивлением уставился на разбросанные останки вокруг себя. Он ел хуже варвара, весь песок вокруг Тира был усеян перьями, ошметками мяса, раздробленными кусками костей - даже костный мозг ушел в желудок. Да и сам Тир выглядел ужасно: его руки, лицо, грудь были красны от крови, даже волосы стали неприятно липкими. Человек не может так питаться, но человек и не выживет на этом проклятом острове.
Утерев тыльной стороной руки лицо, Тир поднялся и направился к воде. Мертвецы лежали там же, где их выбросило море, прибой слегка касался стоп трупов. Чайки как опытные палачи поработали над телами, они изуродовали их до неузнаваемости. Тира замутило, не от вида мертвецов - в море и не такое увидишь - а от осознания того, что он, быть может, съел ту самую птицу, которая клевала трупное мясо. Потроха Тир не ел, но отвращение вызывала сама мысль о том, что он ел падальщиков. Впрочем, был ли у него выбор?
На этом песчаном берегу не было крабов, в воде не водилась рыба, что еще могут тут жрать птицы? Но и трупы не каждый день выбрасывает на побережье, а тут целая армия пернатых слетелась. Да они бы померли от голода, ожидая подачек Владыки.
Это была еще одна загадка, на которую Тир не находил ответа. Умывшись морской водой, Тир почувствовал себя лучше, но не намного. Желудок взял на себя роль печки и согревал все тело, от него волнами расходилось приятное усыпляющее тепло. Капитан с головой окунулся в ледяные волны прибоя. Спать он не желал ни при каких обстоятельствах. Эти проклятые насекомые, а теперь и чайки… они только и ждут возможности, чтобы напасть на него!
Тир полагал, что даже днем, его жизнь находится под угрозой. Смерть притаилась рядом, но почему-то не спешила заявлять свои права на молодого капитана. Она словно ослепла и прошла мимо. Сколько уже раз остров пытался угробить Тира, но все неудачно. Даже море не справилось с ним. Что это? Удача? Тир сомневался.
Капитан был умен, его отец научил многому, в первую очередь - способности мыслить широко. Только такие люди способны править кораблем среди злых вод северных морей. Косность мышления приветствовалась только на берегу, море требовало от людей умения свободно мыслить. Вот Тир и мыслил так, как научил его отец.
Конечно, у него не было доказательств, все происходящее можно было списать на умопомешательство. Все-таки Тир неплохо ударился головой, когда волна ударила по нему своим молотом. Ему казалось, что все происходящее на острове сотворено чьей-то злой волей, словно испытание, которым подвергается молодой человек. Эта мысль была неприятной.
Души, как утверждают жрецы, подвергаются испытаниям и во время жизни, и после смерти. Серый лес, отвратительные насекомые, стая падальщиков и два трупа на берегу. Не говоря уже о пустынности этого места. Только загробный мир мог похвастаться отсутствием толп людей. В жизни этот остров обязательно был бы населен, хотя… быть может…
Тир задумался, а видел ли он что-нибудь еще в лесу? Следы? Нет, следов он точно не помнил. Не было и дыма, который ясно указывал бы на наличие поселений. Но ведь помнил Тир, что кто-то копался в его хворосте! Не могло это быть самообманом! Тир хотел поверить в эту мысль, но это оказалось слишком сложно. Скорее всего, он просто не обратил внимания на связку, когда бросил ее, а потом начал выдумывать небылицы. У него и так предостаточно поводов для страхов, нечего выдумывать еще один.
Нет, этот остров точно не заселен!
Но уж лучше бы он был заселен. Пусть враждебными племенами, но все же реальный враг лучше, чем "что-то недоброе тут". С последним бороться невозможно, оно может просто свести с ума.
Морской Хозяин славился своими пыточными камерами, моряки не сомневались - в прошлой жизни этот скверный Бог был палачом или на худой конец его учеником. Это существо могло похвастаться обширным списком пыточных принадлежностей. Он и сводил с ума, и убивал людей самым лютым образом. Ничего не чурался Бог, даже доводил братьев до каннибализма.
В тавернах при портах любят почесать языками, рассказывая байки одна другой страшнее. Каждый моряк, каждый капитан, да даже легионер сходились на том, что попадать в руки Хозяина никак нельзя. Смелых он привечал, но испытывал своими излюбленными методами.
Тир поежился. Ему не улыбалось становиться очередной жертвой Хозяина и его охочих до мужской плоти русалок.
- Но чайки? - пробормотал Тир и уставился на лес.
Чайки не принадлежали Хозяину, они были воровками. Воровали птицы как в порту у людей, так и у моря - рыбу, падаль, моллюсков, все, что угодно. Хозяин не любил их и тянул из глубин свои цепкие щупальца, пытаясь поймать воровку. Об этом тоже ходит множество слухов в тавернах.
Моряки любили птиц, естественно, они же указывали на близость к земле. А земля означало одно - жизнь.
Только не эта земля. Этот остров был лишен самого понятия "жизнь", серый морок, набросанный учеником-художником да таким неумелым, что картина вышла насквозь фальшивой.
Суть этого места оставалась непонятной для Тира. Он не был ни магом, ни жрецом, ни книжником. Все его знания крутились только вокруг дел морских. Он знал, как ловить ветер, какие волны считать дружественными, а какие нет, но в богословских вопросах разбирался не больше обывателя.
"Вот бы Маргуса сюда" - подумал Тир и вздохнул. Горестно, как вздыхают по погибшему брату-соратнику. - "Он бы мне помог. Он бы рассудил, что за место это"
Железный привкус крови вырвал Тира из круговорота мыслей. Он бы в них так и потонул, но тело требовало своего. Ему нужен был уход, тепло и снова - еда. Эта животная топка никогда не остановится, жор для нее смысл существования, а на душевные проблемы тело и смотреть не желало. Тир раньше, тогда - на берегу, удивлялся, как могут отшельники жить столько лет в своих пещерах и питаться только росой?! Вот уж поистине чудо, а не их хваленая мудрость!
Железно-соленую кровь хотелось выблевать обратно на песок, но Тир удерживал пищу в себе. Без нее его тело просто погибнет, неизвестно когда вернутся чайки, чтобы поживиться трупами. Впрочем, возможно, они не вернутся никогда. Этот мертвяцкий остров мог предложить падальщикам много свежей тухлятины. Из свинцовой вышины птицам весь остров виделся как на ладони.
Но Тир птиц не видел. Вообще никаких. Только свинцовые тучи вроде и двигались, но оставались на своем месте. Обман, кругом обман.
- Надо двигаться, действовать, - прошептал Тир.