- И даже по-нашему, хоть и не очень хорошо. Но у короля есть переводчик, который знает их язык… Так вот, вылез из-за Грани отряд - наш мир завоевывать. Конечно, перебили бы этих завоевателей, но они бы успели крепко попортить людям жизнь. К счастью, до крови не дошло. Удалось с ними объясниться по-хорошему. Оказалось, что всерьез им нужно только здешнее болото, чтоб самки выводили там детенышей. Крестьяне называют болото Смрадным. И еще Козьей Погибелью. Там даже ягоды не собирают. И король решил эту трясину сдать ящерам в аренду.
- А чем они будут платить?
- Не знаю, но за Гранью много всякой полезной всячины. По весне сюда прибудут посланцы короля для переговоров.
- Говоришь, у нас даже переводчик есть?
- Переводчица. Супруга нашего Хранителя. Дочь Клана Вепря. Госпоже от предков-магов достался Дар - любой язык она понимает как родной.
- Ух ты… значит, в Шевистуре будут жить двое Детей Кланов? - благоговейно шепнула женщина. - Сам Хранитель и его жена…
Литисай кивнул. Его тоже волновала мысль о приезде высокородных господ. Ни в Силуране, ни в соседних странах не было знати выше, чем Дети Кланов - потомки двенадцати великих магов древности.
- А где сейчас ящеры? - продолжала допытываться Румра.
- До весны ушли за Грань, они холода не любят. А король приказал поставить здесь крепость. Мало ли чего учудят ящеры! У государя в свите был человек, знающий толк в строительстве, ему король и велел согнать окрестных мужиков на работу.
- Ясно… Значит, ящеров мы до весны не увидим?
- Увидеть-то можно. Трое остались изучать наш язык.
- Да ну?! И где устроились, неужто в деревне?
- В "Посохе чародея". Король заплатил хозяину постоялого двора, чтоб тот их приютил.
- Надо бы съездить да посмотреть, - задумчиво протянула Румра. - А то весной увидишь - вдруг да испугаешься с непривычки! А нам пугаться нельзя, на нас солдаты смотрят.
- А поедем! - загорелся молодой дарнигар. - Главные дела сделаны…
Литисаю действительно хотелось взглянуть на ящеров и отдохнуть от опостылевших хозяйственных забот. Но была и тайная мыслишка: на постоялом дворе можно узнать что-нибудь о загадочных надписях. Вдруг эти "барсучьи хороводы" и "пьяные караси" - попросту названия речушек, озер, скал?
- Поедем, Румра! Поедем прямо завтра! В сотне два старших десятника. Один за тебя останется, другой - за меня.
- Я за себя оставлю Ашташа, - мстительно заявила Румра. - Пусть покрутится…
* * *
Берега Тагизарны, конечно, глухомань, но и совсем безлюдными их не назовешь. Подмерзла непролазная грязь, лег на землю снег - и вот уже под сапогами, копытами и санными полозьями обозначилась лесная дорога.
По дороге этой неспешно брела, опираясь на посох, крупная, толстая старуха в суконном плаще с капюшоном и мужских сапогах. Холщовая сума через плечо выдавала в старухе побирушку, но в остальном женщина выглядела не так уж и нищенски. И сапоги, и плащ с побитой молью меховой оторочкой, и темное платье были хоть и поношенными, но вполне еще добротными.
По обе стороны дороги чернел ельник - мрачные приземистые деревья, исковерканные буранами.
Нищенка не удивилась, даже не вздрогнула, когда разлапистая ель окликнула ее сиплым, простуженным голосом:
- А ну, старая чума, стой!
С приветливой улыбкой старуха оглянулась на оклик:
- Доброго вам здоровьичка, Бурьян и Горластый!
- Ишь ты! - удивилась ель уже другим голосом - слабым, писклявым. - Я вроде молчу, а эта змеюка учуяла…
- Учуяла, учуяла, - ухмыльнулась нищенка. - Твой сапог за поворотом наследил. Левый. Со сбитым внутрь каблуком.
- Глазастая… - враждебно откликнулся простуженный голос.
Еловые лапы с хрустом раздвинулись, усыпая хвоей снег. Из-под них вынырнул косоглазый смуглый парень в овчинной куртке. Темные глаза зло глядели на старуху.
- Ну, бабка Гульда, потолкуем мы с тобой о прошлых делах! Крепко так потолкуем!
- О каких еще прошлых делах? - наивным, простодушным голосом вопросила нищенка. - Разве ж я тебя, Бурьян, когда обижала?
Из-под тяжелых еловых лап донеслось хихиканье.
- Во, и Горластый не забыл, - покосился на ель Бурьян, - как ты нам пакостила. А ну сказывай: откуда и куда бредешь?
- Землянику собирала! - огрызнулась бабка Гульда. - Так тебе все и расскажи!
- Расскажешь, старая, расскажешь, коли не хочешь, чтоб я из твоей шкуры ремней нарезал.
- Да я просто-напросто бреду себе в "Посох чародея", - профессиональным нищенским голосом захныкала старуха. - Голодная, холодная, ищу, кто бы мне хоть корочку хлебца подал. Крестьяне скряжничают, ваш брат разбойник злобится…
- Цыц! - оборвал ее причитания Бурьян. - Вчера тебя один из наших видел у Медвежьего Волока. А два дня назад ты, сказывают, собиралась в верховья Безымянки? Никто туда не ходит, а ты… Что-то ищешь, толстая гадина. Или сыскала уже?
- А хоть бы и так! - азартно огрызнулась Гульда. - Что сыскала - тебе ни к чему. В мешке не унесешь, в кабаке не пропьешь, скупщикам краденого не загонишь. А я… - Нищенка резко оборвала фразу.
- Ну, чего замолчала? - подбодрил ее разбойник. - Ты не молчи, старая, молчать - для здоровья вредно. На погребальном костре всласть намолчишься, а сейчас отвечай: чего ты такое нашла?
- Прореху в Грани, - неохотно ответила старуха. - Подгорные Охотники ее называют Вратами Миров.
Разбойник несколько мгновений озадаченно молчал. Затем обернулся к ели:
- Слышь, Горластый, а оно нам зачем?
- Тебе ни к чему, - опередила Горластого бабка. - А я с первого же Подгорного Охотника, что забредет в эти края, стрясу хорошую денежку. Небось не поскупится, лишь бы я его туда проводила. Опять-таки неподалеку крепость поставлена, так Хранитель и золота не пожалеет, чтоб узнать, откуда в наш мир лезет всякая хищная дрянь.
- Ага, - заинтересовался Горластый. - Это я тоже могу… А еще говорят: там, где дыра в Грани, стоят ворота из чистого золота.
- Врут! - ответила бабка твердо, но очень уж поспешно.
- Проведешь нас туда, - решился Бурьян.
- Эй, постой! - пискляво встревожился из-под ели Горластый. - Кого это - "нас"? Коль мозги отморозил, так хоть за двоих не решай! Это ж Гульда, змеюка подколодная! Помнишь, ты говорил, что у нее где-то денежки спрятаны? Вот так же хотел дознаться… а чем дело кончилось? Нас два ящера на дерево загнали!
Бурьян тихо зарычал сквозь зубы: не забылось унижение.
- А потом ты, я да Тумба хотели вызнать, где прежний атаман золотишко зарыл - помнишь? Ты сказал: мол, ведьме это известно… И что, вышел прок? Эта гадина так Тумбу заморочила, что он нам с тобой ребра пересчитал! Никуда не ходи с этой старой стервой, не будет тебе от этого богатства!
- О Безликие! - ахнула старуха. - Неужто близок конец света? Чудеса творятся наяву, какие не под силу и Первым Магам! Горластый - и вдруг поумнел!
Не отвечая ехидной бабе, разбойник продолжал уламывать своего дружка:
- Не верь ведьме! К Безымянке она тебя потащит, да? А часто туда люди ходят? Ты ее лучше пристрели! Всадить ей стрелу в глаз, так вся округа спасибо скажет!
- А, - успокоилась бабка, - не будет конца света. Как все было, так и осталось… Вот ты ведьмой меня назвал - а знаешь, что с тем бывает, кто ведьму убьет?
- Не знаю, - озадаченно отозвался Горластый. - А… что?
- А попробуй, раз тебе интересно, - безмятежно предложила старуха.
- Хватит! - вмешался Бурьян. - А ну, жаба болтливая, дай сюда руку!
И деловито привязал к левой руке нищенки конец конопляной веревки.
- Это еще зачем? - возмутилась та. - Разве ж я смогу убежать от такого молодого да сильного? Тяжела я на ногу, да и годы мои не те…
- Ой, берегись, Бурьян! - остерег приятеля из-под ели Горластый. - Если она говорит "годы мои не те" - стало быть, пакость учинить задумала!
- Может, и задумала, - хмуро согласился Бурьян. - Слышь, ты, холера в платье, демонская бабушка, - клянись, что поведешь меня правильной дорогой, какой сама ходила. Клянись своим погребальным костром!
- Привязали веревкой, словно козу, да еще и клятву требуют… - хнычущим голосом начала было нищенка.
- Клянись! - свирепо перебил ее Бурьян.
Бабка Гульда подняла голову и отчеканила неожиданно твердо:
- Клянусь, что поведу тебя той же самой дорогой, какой недавно ходила, - и прямо туда, куда тебе, Бурьян, вздумалось тащиться. И пусть мне после смерти костер не сложат, ежели хоть самую малость собьюсь с этого пути!