- Нынешние девять долларов за баррель вряд ли можно назвать настоящей ценой, - пробормотал я. - Они продают нефть только потому, что у них ничего больше не покупают. Но стоит она им самим в среднем двенадцать, если не брать в расчет околокаспийские скважины.
- Это не продлится вечно, - сказал князь. - К тому же кое-какие меры уже принимаются, чтобы эту цену поднять. Важно только, чтобы маржа, которая появится у русской нефти, оставалась здесь, а не попадала в Москву - так они будут посговорчивее в вопросах приватизации и демократизации общества.
Его намек на некие "меры" по повышению цены на нефть показался мне занятным, но я постарался не выдать своего интереса - просто чтобы не дать ему небольшого преимущества. К тому же после затяжного трехгодичного "флэта", когда котировки фьючерсов и контрактов болтались в узком диапазоне 12-14 долларов на легкую нефть и 9-12 на Urals, пророчество князя о скором росте цен выглядело несколько самонадеянным. Всему миру уже казалось, что нефть будет стоить столько всегда. Заключались контракты и на три и на пять лет на поставку по таким ценам. Это все было крайне интересно, но у меня имелся источник информации куда надежнее, чем князь-переговорщик. Я спросил его о другом:
- Почему вы думаете, что русские проведут приватизацию?
- Посмотрите на ваших любимых немцев - первым, за что они взялись по освобождению от надзора коммунистов, это приватизация. Законы рынков везде одинаковы, их можно какое-то время не замечать, но игнорировать всегда - не получится. Советам чем-то нужно кормить своих граждан, учить и лечить. А для всего этого денег нет. Выход один - приватизация госактивов с участием западных компаний, у которых деньги есть.
- Как все просто, - разочарованно протянул я.
- В мире вообще нет ничего сложного, сэр, - невесело рассмеялся князь. - Ну если не считать теорию струн мистера Грина.
- Хорошо, князь. Положим, я согласился с вашими рекомендациями. Что получу я взамен?
- Наше доброе расположение. Место в Трехсторонней комиссии. Признание вашего избрания в США, Японии, ЮАР, Германии, в ряде других стран, кто пока этого не сделал.
С признанием он в точку попал. Пока что никто, кроме Испании, Франции, Британии и десятка-другого игроков третьего эшелона моего королевского титула официально не признал. В переписке обращались "Ваше величество", но официально не признавали. Для большинства официальных властей в мире я все еще был удачливым пройдохой, немножко узурпатором, самую малость тираном, но больше всего - клоуном, поставщиком занятных новостей для газет и TV.
- Это достойное предложение, - заключил я. - Своевременное. А какие гарантии?
- Сэр, ну какие еще нужны гарантии? Так будет.
- Я могу подумать?
- Нет. Я очень сожалею, но - нет. Времени немного и если Баталин сможет утвердиться в Кремле, сковырнуть его будет очень непросто. Ответ нужен сейчас, решайтесь, сэр.
Я уже был не рад, что по юношеской глупости связался с этой чертовой Андоррой. Тогда это казалось забавным, но стало тем крючком, на который я попался, и соскочить теперь было непросто.
- Как вы проконтролируете мои обещания, и что будет, если я не смогу их выполнить?
- Проконтролировать большой проблемы нет. Вы же понимаете, что настоящих тайн в этом мире не бывает? Стоит заняться чем-то чуть серьезнее, чем обыкновенная любительщина, и результат обязательно будет. Всегда найдется кто-то, желающий поделиться секретами с друзьями, подругами, коллегами. Поэтому о контроле пусть у вас голова не болит. Если же вы не принимаете предложение и продолжаете сотрудничество с московским режимом на прежних условиях, вы получите пропорциональные санкции вот по этому списку.
Он вынул из внутреннего кармана своего модного пиджака лист бумаги и передал мне.
На листе в два столбика были напечатаны названия четырех десятков компаний - почти трети всего числа, что я так или иначе контролировал. Но без этой трети все остальное превращалось просто в несвязный пакет активов с обязательным падением капитализации - как только рынку станет известно о проблемах в головных компаниях. Здесь были тайваньские, сингапурские, итальянские, английские, немецкие компании: фонды, банки, производственные фирмы, добывающие предприятия, энергоснабжающие. Они, безвестные составители, неплохо поработали, выясняя запутанный клубок имущественных отношений.
- В случае вашего отказа у этих компаний начнутся проблемы с отчетностью, с профильными госструктурами, налоговые и патентные скандалы - вы разоритесь на юристах. Но если вы согласитесь и не станете выполнять договоренности, все будет еще хуже. Мои покровители не терпят измены. Думаю, организовать революцию в маленькой горной стране с показательным повешеньем узурпатора будет нетрудной задачей для подготовленных людей. Выбирайте.
Так открыто, прямо и недвусмысленно мне угрожали впервые - видимо, времени на самом деле у них оставалось немного и они были вынуждены торопиться, принимая жесткие решения, на которые обычно шли с неохотой.
- Выбор на вас пал по простой причине, - откровенничал князь, - вы обеспечиваете почти четверть валютных поступлений в Москву и ваша правильная позиция станет для команды Баталина тем рифом, о который разобьются их планы.
- Но как я могу быть уверен, что это не просто чья-то хитрая операция по вытеснению меня с рынка? Стоит мне озвучить перед Москвой свои новые требования и они тотчас начнут искать нового трейдера. В Европе, Азии - неважно. Ничего не стоит энергичным людям в этот момент занять мое место. Мне нужны гарантии. Какие-то обязательства на бумаге. И уже сейчас.
- Я понимаю ваши опасения, - кивнул князь. - Понимаю. Но здесь вам придется мне поверить. Те, по чьей просьбе я здесь оказался, не очень-то доверяют бумаге.
Я рассмеялся, потому что это в самом деле было смешно - приезжает уполномоченный человек с высокими верительными грамотами и предлагает мне своими руками удавиться. Такое разве что в Средневековой Японии могло произойти.
- Я перестал верить людям на слово еще в школе, мистер Лобанов. Мне нужны твердые гарантии, что никто не окажется на моем месте, пока я...
- Я вас понял, - перебил меня князь. - Никому не нужны неприятности. Если к вам в гости приедут Николас Оппенгеймер, Джон Рокфеллер, сенатор, и... допустим, Чарли Морган и скажут слово в слово то же самое - вы примете такие гарантии?
- Чарли Морган - исполнительный директор Morgan Stanley?
- Конечно.
- Да, такие гарантии я приму. Безусловно.
- Вот и замечательно. Тогда, с вашего позволения, я откланяюсь, а названные мною персоны прибудут к вам на днях.
Я провожал его и думал о двух вещах: несмотря на высокопарный слог и кажущуюся исключительность ситуации - ведь разговаривали очень богатые люди - разговор свелся к тривиальному пацанскому "а кто за тебя ответит?". И второе, что пришло мне в голову - социализм, это очень дорогостоящая игрушка, на которую еще никто в этом мире толком не заработал. Кроме, пожалуй, Швейцарии.
- Приятно было познакомиться, - протянул мне свою крепкую руку князь, стоя у своей машины.
- Мне тоже, - я не лицемерил, мне в самом деле понравился этот человек и очень хотелось, чтобы и у меня были такого рода доверенные лица.
Лу до этого уровня не дотягивал. Он был хорош в другом, но рядом с князем смотрелся бы облезшим помойным котом перед породистым мейн-куном.
- Через пару дней увидимся, - посулил Лобанов-Ростовский.
- Очень на это надеюсь, - я приветливо помахал ему вослед.
Мне в общем-то большего и не надо - главное успеть созвониться с Серым, он обязательно что-нибудь придумает!
И едва осела пыль на дороге, поднятая отъезжающим Bentley князя, как я бросился к телефонной трубке.
Он еще спал - в Луисвилле еще не было и шести утра. Попросил не частить, а рассказать подробно, припомнив все детали.
Мой рассказ занял минут пятнадцать, после чего Серый покряхтел в трубку и выдал:
- Понятия не имею, что нам делать. Этого я не видел, этого не должно было случиться. Но теперь обязательно посмотрю. Ты, Зак, не волнуйся, как-нибудь выкрутимся.
- Вот еще что, - вспомнил я, - этот князь что-то намекал о скором повышении нефтяных котировок. Ты что-нибудь знаешь об этом?
- Да, - сказал Фролов. - Если бы ты был внимателен к Персидскому заливу, то понял бы, что там вскоре - точнее, через две недели, начнется война между Ираком и ворующим у него нефть Кувейтом. За Кувейт вступятся вашингтонские ястребы, цены поднимутся на двести процентов. Все уже договорено и решено. Уилкокс видел план вторжения сил союзников и даже обещался привезти мне копию, но пока что-то тянет. Нефть подорожает ненадолго, примерно на месяц, где-то до тридцати пяти долларов, пользуйся. Если успеешь - скупай опционы, фьючерсы, покупай бумаги нефтяных компаний. Ну, ты знаешь. Только не вздумай связываться с живой нефтью - через месяц все вернется обратно.
- Почему ты не сказал об этом раньше? - мне в самом деле было непонятно, почему он утаил столь важную информацию.
- Собирался. Но ты подкинул задачку помудренее. Я даже думаю - не накрыть ли все ваше сборище маленькой тактической ракеткой? Представляешь: Морган, Рокфеллер, Оппенгеймер, Майнце - все народные кровопийцы соберутся в одном месте и... Еще парочки славных фамилий не хватает, а то бы я даже не раздумывал.
Он шутил, но как-то вымученно. То ли толком не проснулся, а то ли и в самом деле не увидел выхода из сложившейся ситуации.
- Я подумаю до полудня, что нам можно сделать, - сказал он. - Перезвоню.