- Отчислите его, - безжалостно бросил Алек. - Обучение здесь ему самому в тягость и он с радостью покинет стены Гартанга, чтобы вернуться к своей обычной, праздной жизни.
- Ты не только выглядишь, но и мыслишь как человек несколько старше своих лет, - сказал клирик, ставя обратно слона. - И безжалостен ты не по годам. Однако политика обязывает быть не только безжалостным, она требует - именно требует - иногда изворотливости и ловкости в обхождении с людьми, особенно такими, как твой отец.
- Он примет то, что Филипп не оправдал ожиданий семьи, - пожал плечами Алек.
- Примет, - кивнул отец Рассел, - но и оскорблять чувства юного Руана - нельзя. Надо убрать Филиппа так, чтобы по возможности не задеть его гордость или задеть её в наименьшей степени.
- И как же? - живо заинтересовался Алек.
- Это уже я предоставляю вам, - улыбнулся клирик. - Ступайте теперь с миром, дети мои. Да прибудет с вами благословение Господне.
Мы вышли, раздумывая над словами отца Джозеффа Рассела. Так началось наше обучение азам политики и выживания в жестоком мире династической войны, уже получившей к тому времени название Войны Львов.
- Натаскиваешь щенят для себя? - раздался голос и в комнате словно из ничего объявился высокий человек в чёрном, на плечи его падали длинные платиновые волосы. - Не думаешь, что они когда-нибудь используют твои же уроки против тебя.
- Противник должен тоже быть достойным, - покачал головой Джозефф. - Я был бы не против таких.
- Я так и не понял, кого ты поддерживаешь. - Платиноволосый присел напротив клирика и взялся за шахматы. - Кто тебе ближе - Руаны или Нагли?
- Лишь Господь и никто иной, - попытался отделаться строчкой из Книги Всех Книг священник.
- Оставь, - отмахнулся его собеседник. - Ты же читал Откровения Исайи, так что цитировать тот список, да ещё и урезанный и выхолощенный, с твоей стороны - просто лицемерие.
- Хорошо, - сдался Рассел, расставляя золотые шахматы на доске. - Я играю на своей стороне, ужу рыбку в мутной воде гражданской войны.
- И не боишься, что эта мутная рыбка оттяпает тебя что-нибудь важное в организме? - вопрос был чисто риторический.
- Раньше смерти не умру, - философски пожал плечами священник, - но и позже - тоже. Ваш ход, мистер Джефри Мортимер.
Самым знаменательным событием в нашей кадетской жизни была охота на распоясавшихся эрландеров, некогда служивших отцу Алека. Они засиделись и соскучились по крови и смерти, ушли со службы и сколотили банду с патетическим и донельзя глупым названием "Весёлые покойники". Мы были выпускниками и доучивались последний год в Гартанге. Филипп так и не сумел дойти до этого. Через несколько дней после разговора с отцом Расселом, Алек напросился на конную схватку с братом и так лихо вышиб его из седла, что ему понадобилась врачебная помощь и долгий покой. Именно это и послужило формальной причиной отправки Филиппа в Руан, откуда он уже в Гартанг не вернулся.
Непосредственно перед отбытием в район, где разбойничали "покойники", нас вновь вызвал к себе отец Рассел. Он также, как и три года назад, сидел за столом с шахматами золотого и белого цветов.
- Интуиция подсказывает мне, - начал он, блестяще обыграв нас Алеком, - что эти "Весёлые покойники" не просто бандиты и воры, какими стараются представиться. Те скорее по части Робина Гуда со товарищи.
- Робин Гуд - коренной страндарец, - пожал плечами я, - а "покойники", послухам, все эрландеры.
- У Гуда в банде, как на Корабле Катберта, каждой твари по паре - страндарцы, эрландеры, берландеры, северяне - потомки эребрийцев et cetera. Нет, - покачал головой он, - "покойники" спущены сцепи на манер псов с какой-то смутной целью.
- Не такой и смутной, - возразил Алек. - Дестабилизировать положение в стране - вот их цель, настроить народ против отца, ведь его считают правителем de facto. Не смотря на все усилия её величества и герцога Аредина. Не удивлюсь, если это - их рук дело.
- Быть может это и так, - кивнул Джозефф, - однако для подобных обвинений в адрес подобных особ нужны весьма весомые доказательства.
Ни я, ни Алек не стали говорить, что добудем их, но оба уже тогда знали, так оно и будет. Либо мы вернёмся с доказательствами вины королевы и её любовника, герцога Аредина, либо, как говориться, костьми ляжем.
Мы были несказанно удивлены, когда узнали, кто командует операцией против "Весёлых покойников". Этим человеком оказался ни кто иной, как мой первый, неофициальный, наставник в Гартанге - Альберт Ольгот. Отвагой и умом он явно пошёл в своего почти легендарного отца, которому нанесла поражение Анна из Лиажа и который предпочёл смерть в плену почётному выкупу с принесением присяги никогда более не вредить Адрандскому королевству. Закончивший обучение на несколько лет раньше нас Альберт успел уже дослужиться до капитана гвардии и водил войска на как всегда мятежный север в составе карательной армии генерала Марлона Руана - старшего сына и наследника Золотого льва.
За те годы, что мы не видели друг друга Ольгот изменился не сильно, лишь мальчишеский блеск пропал из глаз. Он сердечно приветствовал нас, хотя было видно, что ему стоило определённых усилий узнать нас. Мы с Алеком числились едва ли не лучшими (уж он-то точно) кадетами и поэтому нас поставили командовать остальными. По общему согласию Алекс стал нашим командиром, первым делом назначив меня своим заместителем.
Ольгот не желал втравливать нас в серьёзные драки и приставил конвоировать обозы из Карвайла, где располагалась штаб-квартира армии, возглавляемой Альбертом, идущие на периферию борьбы с "покойниками". Таким образом мы никаким образом не могли выполнить задание отца Рассела и вообще страдали от скуки. Нам казалось, что мы вырвались из скуки и размеренности жизни Гартанга, чтобы попасть в совершенно невыносимые скуку и размеренность конвоев с оружием, солониной, пивом и фуражом для лошадей.
- И что нам теперь делать? - спрашивал я у Алекса.
Мы сидели у костра, деля вечерний паёк и подогревая на огне вино. Мы ж теперь взрослые люди, выпускники Гартанга, как же, нам всё можно.
- Не знаю, Эрик, - покачал головой он. - Не знаю. И это самое обидное.
- Ольгота винить не в чем, - протянул я. - Он запряг нас в этот конвой исключительно по доброте душевной.
- Он прав, - согласился Алек. - В бою мы, несмотря ни на что, почти ничего не стоим. Помнишь тех солдат на заставе.
Я отлично помнил несчастных с сожжённой заставы. Солдат утыкали длинными стрелами, словно подушечки для иголок, до рукопашной дело даже не дошло - за "покойников" постарались огонь и стрелы.
- Говорят, что и конвои, вроде нашего для них не помеха, - буркнул Алекс. - Два уже "взяли на копьё". И охраняли их не кадеты, вроде нас, а настоящие проверенные за Апонтайном и на севере ветераны. Наше направление считается самым безопасным, но это до поры.
- Их рабочие бригады (так себя называли банды "Весёлых покойников") наглеют с каждым днём.
- Мы тут соглашаемся друг с другом, как братья-лгуны из сказки, а дело стоит, - с досадой бросил Алекс. - Нам думать надо, думать.
Но ничего путного ни в тот вечер, ни в последующие придумать не удалось. За нас всё решили обстоятельства.
Мы отдыхали после очередного конвоя в замке Мольт, болтая с солдатами гарнизона и отсыпаясь после ночных бдений в дороге, гнать лошадей пришлось изрядно, потому что в округе объявилась самая жестокая рабочая бригада. В Мольт мы летели как на крыльях, всё время казалось, что вот-вот из-за дерева или куста вылетит длинная стрела с оперением из совиных перьев и бесшумно вонзиться тебе точнёхонько между лопаток. Однако не попустил Господь, остались живы.
И вот в замок примчался измученный всадник на взмыленном коне. Он едва не вывалился из седла, однако по всей форме доложился коменданту Мольта - Винсенту. Мы с Алеком, естественно, торчали в первых рядах солдат и слышали всё.
- "Покойники" прижали к речке вашу смену в этом замке, - задыхаясь говорил вестовой. - Половину перебили, но мы сумели закрепиться в какой-то деревушке и держим оборону. - Это не удивительно, местные деревушки из-за близости к разгульному северу и в более спокойные времена более напоминали небольшие форты с хорошими частоколами и башнями, на которых дежурили лучники, а уж теперь-то… - Наш командир, Майлз Фарроу, выслал пятерых гонцов на лучших конях, что у нас были. Ещё кто-нибудь к вам приезжал? Хотя что я говорю, конечно, нет.
- Кто ваш командир?! - Я и сам не заметил как подлетел к нему и ухватил несчастного солдатика за грудки. В те юные годы я только начал обретать ту силу, из-за которой северяне меня прозвали Эриком Урсой (на их языке медведем), но измученному вестовому хватило и их. Он болтался в моих руках, как марионетка из кукольного театра, у которой перерезали разом все нитки.
- Майлз Фар-роу, - только и сумел, отчаянно клацая зубами в такт моим встрясками, выдавил солдатик.
Александр из-за своих постоянных физических упражнений был ещё сильнее меня и без труда вырвал из моих рук мотыляющуюся туда-сюда гонца, ещё двое моих приятелей-кадетов повисли у меня на плечах.
- Это мой брат, - прохрипел я, объясняя своё по крайней мере странное поведение. - Там мой брат!
- Сэр Винсент, - обратился к коменданту Алекс, - мы должны им помочь.
- У нас нет сил для этого, - покачал головой тот. - Мы понесли слишком серьёзные потери за время дежурства в этом замке. Если я сниму людей с охраны, то тут попросту никого не останется. Кроме вас.
- Мы отправимся туда, - твёрдо заявил Алек. - Мы - кадеты Гартанга и присланы сюда воевать.
- Это - безумие! - воскликнул Винсент. - Я этого допустить не могу!