Содержание:
Часть I. Искра 1
Глава 1. 1
Глава 2. 3
Глава 3. 6
Глава 4. 12
Глава 5. 14
Глава 6. 16
Глава 7. 20
Глава 8. 23
Глава 9. 26
Глава 10. 30
Часть II. 31
Глава 1. 32
Глава 2. 34
Глава 3. 36
Глава 4. 38
Глава 5. 40
Глава 6. 42
Глава 7. 44
Павел Мороз
Запретное пламя
Часть I. Искра
Глава 1.
Меня зовут Харлаф из деревни Большие Петухи, мне семнадцать лет, и да, если вам интересно – я маг… вернее собираюсь им стать в ближайшем будущем. Если мне удастся пережить этот день. Очень уж недобро смотрят мне в спину бывшие односельчане, молчаливой толпой собравшиеся на краю деревни… того, что от неё осталось.
Здесь, наверное, стоит разъяснить ситуацию. Если вам ещё не понятно по остающемуся за моей спиной пейзажу, я собираюсь стать магом Огня. И шансы у меня есть, причём очень неплохие, по крайней мере, опыт в поджогах имеется богатый. За все годы жизни в Больших Петухах (которые давно следовало бы переименовать в Горелые Петухи), не было ни одного месяца, чтобы по моей вине не случалось хоть самого завалящего пожара. Причём, по мере того как я рос, росла и моя способность портить жизнь соседям, так как сила огня прямо пропорционально зависела от силы испытываемых мною эмоций, которые в свою очередь во многом зависели от расстояния между мной и симпатичными представительницами противоположного пола. И особенно дочери нашего старосты… с амбара которого и начался вчера пожар.
Каким чудом моему отцу удалось успокоить собравшихся у нашего дома рассерженных крестьян и уговорить их не поднимать меня на запасливо прихваченные вилы, я не знаю. В это время я храбро прятался в подвале. Но то, что вместо вил я получил лишь затрещину от отца, говорило о немалом авторитете бывшего десятника Третьего легиона Брамака из Кунга среди крестьян. Действительно, уважать моего отца было за что: начав жизнь крепостным крестьянином одного из мелких пограничных баронов, отец, спустя двадцать пять лет беспорочной службы королю и легиону, получил вольную, помилование за побег и небольшую сумму денег на обустройство в мирной жизни. Что он с успехом и сделал. Бравый ветеран, в свои сорок пять мог дать фору многим двадцатилетним – это он и доказал вскоре, женившись на первой красавице деревни, дочери трактирщика Бригите.
А через девять месяцев родился я: милый мальчуган с волосами цвета воронова крыла и серо-голубыми глазами, которые в сочетании с аристократическими чертами (что передалось мне от матери, в предки которой во время одной из войн затесался неизвестный благородный) и упорно не поддающейся загару кожей, разбили впоследствии немало сердец. Естественно, на одной только внешности далеко не уедешь, но и с других сторон я выглядел для деревенских девиц очень привлекательно. Сын и наследник трактирщика (дед умер через три года после моего рождения, не оставив других наследников), богатейшего человека в деревне, к тому же обучен грамоте, что выделяло меня из общей массы деревенских парней и позволяло с невероятной для них скоростью убалтывать на прогулки под звёздами даже самых неприступных красавиц. Конечно, попытки поучить жизни "бледного колдуна" со стороны недовольной общественности имели место быть, как же без этого. Но, ежедневные изнурительные занятия на протяжении более чем десяти лет с одним из лучших мечей легиона, явно пошли мне на пользу. Мой нос до сих пор ни разу не подвергся надругательству, в отличие от несчастных клювов моих оппонентов.
Ладно, хватит самолюбования, продолжим экскурс в славную историю моей семьи. Итак, я родился. Целый год всё было отлично, но затем появилась на свет моя сестра, в оплату за жизнь которой боги забрали мать, умершую родами. Видимо, это и определило мою судьбу – отец, не умевший обращаться с детьми, но отлично управлявшийся с солдатами, твёрдо решил сделать из меня образцового легионера, что ему, конечно, не удалось, ибо я был твёрдо убеждён – я и армейская жизнь несовместимы. Тупые приказы и беспрекословное подчинение я терпеть не мог, хотя с понятием дисциплины и был знаком. Отец привил его мне с помощью ежедневных трёхразовых розог по особо важным местам.
По правде сказать, отец не долго горевал по поводу непутёвого дитяти – открывшийся у меня в восемь лет магический Дар направил его мысль в несколько другое русло, что меня очень обрадовало. С этого времени приличная доля средств семьи начала уходить на найм для меня учителей по так называемым общим дисциплинам: грамоте, счёту, истории и географии. И теперь, когда мечта моего отца сбылась и я счастливо, хоть и не совсем добровольно, так как должен был это сделать лишь через год (по причине скудости семейного бюджета на данный момент), отбыл в столицу поступать в Академию магии, я был уже неплохо подготовлен. А для крестьянина, так и вообще прекрасно. Отец в прошлом году даже возил меня в Стратон и за большие деньги добился в одной из самых престижных столичных школ для третьего сословия, чтобы там у меня приняли экзамен. Который я успешно и сдал, получив аттестат с отличием. К тому же, так уж совпало, что терпение моих односельчан лопнуло как раз незадолго до первого дня весны, дня начала вступительной кампании в Академию магии.
Всё это внушало мне уверенность в своих силах и держало настроение на высоте. Жизнь была хороша. Помахав на прощание угрюмым односельчанам, я крепко обнял тёмного как грозовая туча отца, поцеловал в щёку сестру и уверенным быстрым шагом двинулся вперёд.
К лучшему будущему.
– Удачи, Хар! – немного грустно произнесла мне вслед Эльвира, тоненько всхлипнув в рукав. Я, не оборачиваясь, помахал в последний раз рукой и, поправив переброшенную через плечо кожаную сумку, зашагал быстрее. Все слова были сказаны ещё вчера.
Вскоре родные Петухи остались далеко позади, а затем и вовсе исчезли из виду. Зато впереди показалась другая деревня, немного поменьше нашей и победнее, населённая не вольными землепашцами, а зависимыми крестьянами, полновластной собственностью графа Улафа фор Цвейхе. Вроде бы точно такие же дома, такая же одежда и такие же люди, но атмосфера… ощущение безнадёжности и затаённой лютой злобы, запомнившееся по прошлым посещениям, настолько меня всегда угнетали, что я не решился пройти Крупки насквозь, а сделал широкий круг и обошёл их стороной. Эта моя чувствительность, наряду с белой кожей, резко контрастировавшей с крепким деревенским загаром моих одногодков, также часто служили причиной насмешек. Но я не особо расстраивался по данному поводу, ведь это было платой за магический Дар. Я просто более полно чувствовал Мир во всём его многообразии.
Быстро обогнув Крупки, я снова вышел на дорогу, а она, спустя пару часов ходу, вывела меня на широкий торговый тракт, который и должен был через два-три дня привести меня в столицу. По нему я и двинулся, обгоняя медлительные крестьянские телеги, уступая дорогу каретам и всадникам и даже не пытаясь напроситься к кому-нибудь в попутчики. К пешим походам я был привычен и мог шагать не особо уставая от рассвета и до позднего вечера, благо у нас, в центральной провинции, с разбойниками получше, чем на приграничных территориях и можно не опасаться быть ограбленным. Кстати, ночевать я собирался просто у дороги – цены на постоялых дворах из-за близости столицы кусались и я считал, что лучше сэкономить деньги и помучаться, чем спать с комфортом, но быть задушенным огромной и гнусной жабой. А холодные ночи… так всегда можно прибиться к разделявшим моё мнение запасливым крестьянам, возившим с собой достаточно дров для костра.
Так, как-то незаметно, за размышлениями и мечтами о великом будущем, день закончился, тракт опустел, а передо мной в полный рост встал вопрос о привале. Впрочем, этот вопрос скоро отпал сам собой, впереди, шагах в пятистах дальше по дороге и немного в стороне, я приметил костёр.
– Стой, кто идёт?! – окликнул меня один из сидящих у костра мужиков, поднявшись на ноги и положив руку на длинный, максимально позволенного размера для третьего сословья, кинжал на поясе. Остальные мужики лишь с интересом повернули головы в мою сторону, даже не потянувшись к оружию.
– Путник, – честно признался я, подняв руки и выходя в создаваемый костром широкий круг света. – Можно к вам присоединиться?
Недолгая пауза, во время которой на лице самого активного мужика отразились все перипетии его непростых взаимоотношений с мыслительным процессом. Наконец, мужик пробухтел:
– Проходи, – и уселся обратно на полено.
– Да будут милостивы к вам боги, – вежливо поблагодарил я, выбирая себе из кучи полено поудобнее и присаживаясь поближе к костру. Из сумки я достал флягу с вином, припасённую специально для подобных случаев, и передал её "активному".
– Ух, доброе вино, – резюмировал спустя пару минут "активный", передавая флягу по кругу. – Что ж, путник, вежество знаешь. Меня зовут Казимир, – дальше он начал представлять своих друзей по кругу, указывая рукой. – Это Славен, Юрась, Араз…кхм-м… Янек и Дударь. А тебя как звать-величать?
– Харлаф сын Брамака, из Больших Петухов.
– Кхм… Харлаф говоришь, чудное имя.
– Родители назвали, не сам выдумал, – пожал плечами я.