* * *
Борода у гнома была настолько длинной, что ниспадала до колен, зато голос звучал пискляво, точно у ребенка. Смотрел он на Джадию с сомнением, да еще и морщился, словно видел нечто гадкое, непотребное.
Возможно, его смущало то, что сегодня она нарядилась под воительницу из земель варваров – темные волосы заплетены в две косы, на щеках яркий рисунок, изображающий тотем племени, на поясе меч и кинжал, а одежда куда больше подошла бы мужчине.
– Ну, хм… усе конечно понятно, деньги заплачены, место определено, – протянул он после долгой паузы, – но пусть хозяин решает, как это устаканить… сейчас я его позову.
Ночью Джадия без приключений вернулась на постоялый двор, а уже на рассвете покинула его, сунув зевающему хозяину серебряный сикль. Место в гномьем обозе, уходящем из Варгена в Гардз, она приобрела заранее, но через посредника, и когда явилась к телегам, ее появление "во всей красе" вызвало ошеломление у бородатых нелюдей.
– Ну, зови, – сказала она с той угрожающей интонацией, с какой и должна говорить барышня, выросшая там, где девочка учится сражаться наравне с мальчишками, а лук получает в подарок раньше, чем швейную иглу.
На зов явился другой гном, с подстриженной седой бородой, топором на поясе, родинкой на щеке и внимательными темными глазами, под взглядом которых девушка невольно подобралась.
– Что тут, Цайнеке? – спросил он.
– Вот, она собирается ехать с нами, для нее от Арчита Мохнача место покупали, – наябедничал длиннобородый.
– Ну раз для нее, значит она и поедет, – сказал обладатель острого взгляда и не менее острого топора. – Меня зовут Рацибуж Седьмой, и клянусь пальцами Урда, обо мне слышали и в ваших местах. Если не ошибаюсь, ты из клана Седого Волка, причем из средней ветви… как там вождь?
– Старый умер год назад, новый, Вадхун Крикун, поднят на кошме, – отозвалась Джадия, тщательно готовившая всякую новую "личину", и для превращения в воительницу из варваров собравшая все слухи и новости, пришедшие из степей.
– Эх, понятное дело, годы, – Рацибуж похрустел пальцами, усмехнулся, показав крупные белые зубы. – Хотя крепкий был старик, мы с ним не один кувшин пива уговорили, да и кумыса тоже. Поедешь на седьмой телеге. Цайнеке, проводишь ее. Понял?
Девушка кивнула, а предводитель каравана, один из богатейших и наиболее удачливых гномьих купцов, имевший дела чуть ли не во всех крупных городах мира, развернулся и зашагал прочь.
– Усе понял, – вздохнул длиннобородый, и подмигнул Джадии. – Пойдем, красотка.
Седьмая телега оказалась загружена оплетенными кувшинчиками, причем каждый был поставлен в особый ящичек с соломой и заткнут пробкой. Потянув носом, она определила, что внутри благовония – драгоценное земляное масло, что добывают только в Кран-Рели, цветочные эссенции с Отрезка и из земель за горами.
– О, это ко мне? – обрадовался возница, бывший по плечо даже Цайнеке, а уж Джадии и вовсе достававший до пояса. – Ох, какая цаца, люблю я таких, страсть как, и даже больше, чем пиво…
Он немедленно попытался хлопнуть девушку по заднице, а когда та увернулась и врезала гному кулаком в лоб, не расстроился, а крякнул от удовольствия и принялся щупать набухающий синяк.
– Норовистая, – с придыханием сообщил возница. – Садись вот сюда, тут местечко есть… Выпить не хочешь? – он извлек откуда-то из ящичков булькнувший бурдюк. – Темное, настоящее гномье. Не хочешь? Ну а я хлебну, – он с чмоканьем присосался к бурдюку, – эх, люблю я это дело, страсть как, а звать меня, если хочешь знать, Пегас.
– Зарина, – отозвалась Джадия, усаживаясь на телегу. – Пегас, ну и ну.
– А это потому, что я летать люблю, – возница заметил подходившего Рацибужа, и бурдюк из его рук исчез, словно на емкость с пивом наложили заклинание невидимости. – Когда пьяный. Откуда только не спархивал, и с крепостной стены, и с крыши храма… Ага, поехали!
Купец забрался на лощадь, махнул рукой, и Цайнеке подул в рожок, подав сигнал. Захлопали бичи, завертелись колеса, и обоз потихоньку двинулся с места, уходя с площади, втягиваясь в узкую горловину улицы.
– А с крыши храма – это такой угар был, чтобы мне лопнуть, – продолжал рассказывать возница, ловко орудуя поводьями, – мы тогда с дружками пили там, куда Древние драконов не гоняли, все кабаки этого гнусного городишки в Романдо обошли, но пива не отыскали.
Джадия делала вид, что слушает болтовню Пегаса, что ей она не особенно интересна, но деваться некуда, а сама не забывала посматривать по сторонам – пока они не покинули Варген, расслабляться рано, есть шанс, что убийцу Дастина Рога ищут по городу.
Но на улицах все выглядело как обычно – сновали продавцы сушеных кальмаров и вина, орали зазывалы, надувая щеки и пуча глаза, хозяева лавок улыбались, стражники выглядели сонными, точно сытые коты, на гномов вовсе не смотрели, хотя воительнице из варваров порой доставались сальные взгляды.
– И хлоп, очухиваюсь, а подо мной пыльная мостовая, и морда-то, морда! – закончил рассказ возница, и захохотал так, что приценивавшаяся к ковру женщина невольно обернулась и сделала знак Когтей.
Они проехали святилище Сияющего Орла, старое, с потускневшим золотым диском на крыше, миновали новый храм, посвященный Новому Богу, Незримому Хранителю, как называли его жрецы всех мастей. Впереди, над домами показались стены города, возведенные лет пятьдесят назад.
Пегас затянул новую байку, столь же бессмысленную и беспощадно длинную, а Джадия подобралась – в воротах ее могут караулить, и лучше приготовиться к худшему. Обоз остановился, Рацибуж принялся спорить со старшим из стражников, а двое его подчиненных зашагали вдоль ряда телег.
– Тут чего? – спросил один, толстый и краснолицый, ткнув пальцем в дерюжный мешок.
– Мандрагора, – мрачно отозвался возница. – Пошлина за нее уплачена.
– Ладно тебе, все одно в накладе не останемся, – второй, маленький и усатый дернул соратника за руку. – Слышь, чего Лишай сегодня утром рассказывал – капитана "Серых Акул" порешили!
– Да ладно? – не поверил краснолицый.
– Чем хошь поклянусь, нашли у себя в постели с ножом в глотке, – они пошли дальше, и оба одновременно мазнули взглядами по Джадии, а точнее – по ее выпяченным грудям. – Дверь закрыта, он не один был, все парни тертые, не один год в боях, так что муха не пролетела бы незамеченной!
Девушка про себя усмехнулась – еще несколько дней, и начнут рассказывать, что Дастина Рога лишили жизни с помощью магии, или неведомый убийца положил с дюжину охранников, залил кровью весь постоялый двор "Три слона", а из толстяка-хозяина сделал чучело.
Беседа Рацибужа со старшим караула закончилась тем, что из рук в руки перекочевал звякнувший мешочек, и обоз покатил дальше. Надвинулись и проплыли мимо башни городских ворот, открылась уходящая на запад дорога, и Джадия расслабилась по-настоящему.
– А тут этот, который хворый наемник, мне и говорит – "горгулья, срань ее в Хаос"! – продолжил трепаться Пегас, не обращавший внимания на то, что его не особенно и слушают. – Мы за топоры, а он молоток вытащил, здоровый такой, как весло на галере, только еще больше!
Они проехали еще немного, и девушка обернулась, чтобы бросить взгляд на Варген – сюда она если и попадет, то не скоро, через несколько лет, когда обстоятельства гибели капитана "Серых Акул" будут забыты. Примерно через милю дорога свернула, и они оказались на берегу Хелдеза, чья вода казалась серой, точно волчья шерсть.
Там было так же оживленно, как и на тракте, что связывает Дельту со столицей Ардила. По речной глади скользили барки, надувались паруса рыбачьих лодок и торговых кораблей, северный ветер нес запахи камыша и сырой рыбы, под его ударами на волнах появлялись барашки.
Ехали целый день под нескончаемый поток историй Пегаса и начавший моросить дождь. Закутавшаяся в накидку Джадия кемарила, время от времени выныривая из дремы, дабы оглядеться и проверить, что происходит вокруг.
На ночь остановились в небольшом городке, и в его единственном постоялом дворе нашлась комната на одного человека, пусть вонючая и крохотная, но с крепкой дверью. Девушка устала, и терпеть приставания гномов, охочих до человеческих женщин, не собиралась.
Проснулась она на рассвете и, поворочавшись немного, поняла, что больше не уснет. Когда выбралась в большой зал, обнаружила, что там пусто, за стойкой сонно хлопает глазами служанка, а за одним из столиков пьет пиво Рацибуж Седьмой, такой свежий, будто вообще не спал.
– А, уже проснулась, Зарина из средней ветви Седого Волка? – гном махнул рукой. – Иди сюда.
Служанка, маленькая и толстенькая, оказалась рядом, в ее взгляде, обращенном на поддельную воительницу, мелькнула зависть – сильная и независимая, да вдобавок еще и красивая – а голос прозвучал робко:
– Что подать госпоже?
– Еды, – ответила Джадия.
– Едешь в Гардз? – спросил Рацибуж, когда она уселась рядом. – Понятное дело. Такие, как ты, кто зарабатывает мечом, чуют войну, словно вампиры – кровь, а такие как я, точно так же чуют прибыль.
– Война для тебя убыток? – спросила девушка.
– Смотря какая, – купец отхлебнул из кружки, и белая пена повисла у него на усах. – Если мелкая, вроде тех, какие раньше были, то от них одни неприятности, ну а коли большая, во всю жопу, вроде тех, какие Ардил затевает или нынешний хозяин Эрента и Савира, так мне от них только радость.
Джадия вопросительно изогнула бровь, и Рацибуж с воодушевлением продолжил: