7
- Ариартис? - маленькая фейри с удлиненным лицом и огромными очками была похожа на зайца, которому кто-то наступил на хвост.
По ее телу струился прозрачный хитон, из тончайшего дергарского шелка, и две золотые фибулы, скрепляли его на плечах. Точеную талию перехватывал колпос, с эмблемами всех двадцати семи факультетов Даркмура.
Особенно фейри гордилась расписным диплоидием, - широким отворотом хитона, сбегавшим от верхнего края. Только высшие наставники университета могли носить такой; и всяк стремился отделать его по-своему, желая перещеголять остальных - орнаментом, вышивкой, аппликацией.
А уж о том, что шьют это украшение из особой ткани, и говорить не приходится; древесный гоблинский шелк, алый подземный бархат, рубиновый мифрилий, - лишь бы хватило денег. На ногах фейри носила легкие сандалии, отмеченные серебром. Золотистые волосы были собраны тонкой булавкой, в форме стрекозы.
Одно время она думала, будто мы с ней встречаемся, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы убедить ее в обратном.
- С каких это пор ты заинтересовался Ариартисом?
- С тех, когда изучил всего Гоблинуса Скарабейку, - ответил я. - Бьюни, ты же все о нем знаешь.
Франсуаз громко фыркнула, выражая тем самым свое отношение к любой особе, носящей столь глупое и безвкусное имя, как Бьюни.
- Ариартис, - фейри сняла очки и несколько раз близоруко хлопнула ресницами.
Кто-то, в далеком детстве, сказал бедняжке, будто так она становится очаровательной. Это само по себе скверно - но еще хуже то, что никому потом не хватило сообразительности ее разубедить.
- Ариартис был учителем сэра Элронхила, - с готовностью начала фейри. - Великого крестоносца, который…
- Бьюни, - мягко прервал я.
Я собирался также помахать у нее перед лицом ладонью, но, к счастью, этого не потребовалось.
- Прости, Майкл, - она засмеялась, тихонько и тоже "очаровательно". - Я такая глупая.
Френки громко прокашлялась, стараясь удержаться от радостного "да".
- Что бы ты хотел узнать, - фейри взяла меня за руку, - об Ариартисе?
- Не так много, - быстро ответил я, возвращая свою ладонь на место. - В основном, меня интересуют комментаторы.
- Ты стал изучать древний эльдарский? - с тихим млением спросила Бьюни, хотя уж ей-то было хорошо известно, что я его давно знаю.
- Меня интересует все об этих зверьках, - я положил перед ней ксерокопию рисунка из книги Хеллеца. - Это койган.
- Я знаю, что это за тварь, - произнесла Бьюни, и при этом, словно ненароком, смерила Франсуаз возмущенно-презрительным взглядом. - Но, знаешь, я не специализируюсь по эльдарской философии.
- Бьюни, - я потрепал ее по подбородку.
Франсуаз передернуло.
- Ты же у меня такая умная.
- Ну ладно, Майкл, - фейри спрятала ксерокопию так быстро и так поспешно, словно это был валентинчик, написанный на обратной стороне разрешения на брак. - Только ради тебя.
- Ты лапал эту моль прямо у меня на глазах, - прошипела Франсуаз.
Девушка развернула меня и прижала к стене университетского здания, от избытка чувств брызгая в лицо горячей слюной.
- Но Френки, - рассудительно ответил я. - Вот если бы я делал это за твоей спиной, это было бы плохо.
- Ах, плохо, - ответила девушка, тыча меня в живот двумя растопыренными пальцами. - Ты чуть не полез к ней целоваться.
- Думаешь, стоит вернуться? - озабоченно спросил я, оглядываясь на окно. - Не хотелось бы упускать возможности.
8
- Это места их захоронений.
Франсуаз бросила взгляд туда, куда упирался каблук ее полуботинка, но ноги не убрала.
- История борьбы с койганами в стране Эльфов, - произнес я, втыкая в землю лопату, - насчитывает более трехсот лет. Их завезли сюда свирфнебблины, торговавшие запахом облаков.
Неровная лужайка поросла высокой травой. В некоторых местах, ближе к полосе леса, грудами были навалена камни.
- Эльфы верили, будто койганы способны выходить из могил, - пояснил я, указывая рукой на импровизированные курганы. - Потом поняли, что это невозможно.
Франсуаз похлопала ладонью по рукоятке лопаты.
- Твоя очередь, - произнесла она. - Я разрубила на части доктора Хеллеца.
- Брось, тебе это понравилось.
- Тогда подброшу монетку. Если поймаешь, копать буду я.
- Хорошо.
Девушка покопалась в кармане короткой юбки и извлекла бронзовый сестерций.
Она подбросила, я поймал.
- Приступай, - милостиво кивнул я, удобно устраиваясь на капоте автомобиля.
Франсуаз сердито посмотрела на меня и взялась за лопату.
- Со всего западного побережья убитых койганов привозили сюда. Согласно легендам, тела быстро разлагаются и отравляют почву. Эта трава - единственная растет на их могилах, и давно уже превратилась в такое же Зло.
Френки пробормотала что-то о чистоплюе, который мог бы и подсобить слабой девушке, но поскольку вокруг я не заметил ни одной такой, то оставил ее слова без внимания.
- С другой стороны, трава растет удивительно быстро, - продолжал я, нагибаясь сорвать стебелек. - Асгхан закопал те трупы пару недель назад - а поле словно никто не трогал.
Франсуаз распрямилась, обращая ко мне мокрое лицо.
- И сколько копать? - спросила она.
- Пока не найдешь, - отозвался я.
Девушка уже прорыла яму на глубину колена, и я разрешил ей продолжать траншею в длину.
- Скажи, Френки, - осведомился я, наблюдая за тем, как Франсуаз быстрыми размеренными движениями распрямляется, чтобы выбросить землю, и вновь нагибается. - Ты на самом деле сожгла так много гренок?
Демонесса выпрыгнула из ямы, дважды пихнула меня кулаком, после чего вернулась к своему занятию.
- Значит, много, - произнес я. - А тостер на самом деле сгорел?
Франсуаз выпрямилась, одной рукой опираясь на лопату.
- Еще один вопрос, - пригрозила Френки, - и ты пожалеешь, что тебя не кастрировали в раннем детстве.
Она вновь засопела, продолжая рыть траншею.
- Ты бы сняла кожаную куртку, - посоветовал я. - Тебе не жарко?
- Конечно, ты бы хотел, чтобы я рыла голой, - пропыхтела девушка. - Так бы ты еще больше потешился.
Франсуаз резко вскрикнула, тело демонессы распрямилось, словно пружина, и она дважды с силой рубанула лопатой нечто, находившееся внизу.
Ухватив девушку под мышки, я вытащил ее на поверхность и поставил рядом с собой.
- Теперь я.
Острие лопаты было выпачкано темной массой.
- Похоже на крем для ботинок, верно? - спросил я.
Койган шевелился на дне траншеи. Тело было выкопано из земли лишь наполовину, а два мощных удара проломили голову твари.
- Он уже почти взрослый, - сообщил я, вынимая из внутреннего кармана аэрозольный баллончик.
Монстр перебирал передними лапами, пытаясь выбраться на поверхность. Его рот широко распахнулся, обнажая мелкие кривые зубы. Кусок черепа отпал и покатился на дно траншеи, быстро облепляясь комками почвы.
Я направил баллончик на голову койгана. Струя пенящейся жидкости ударилась о морщинистую кожу, заставляя ее буреть и отваливаться мелкими кусками. Существо распахнуло рот еще шире, и я направил раствор в разверстую пасть.
- Ты же говорил, они не могут вылезать из могил, - Франсуаз вытирала лопату, пытаясь счистить с нее студенистую кровь койгана.
- Только если их оттуда не выкопать.
Тварь на дне траншеи дернулась несколько раз, потом затихла.
- Иногда они просыпаются все вместе, - продолжал я, забирая у девушки лопату и осторожно трогая ею существо. - И на это стоит взглянуть.
- Я бы не хотела, - отозвалась Франсуаз. - Ой!
Земля под ее ногами вздыбилась, ощериваясь жесткими стеблями травы. Две маленькие морщинистые руки высунулись наружу, пальцы с острыми когтями сжимались и разжимались в воздухе.
Койган напрягся, и его приплюснутая голова показалась на свет.
- Майкл, ты болтун, - угрожающе процедила девушка и дважды с силой пнула тварь каблуком.
Череп проломился, и студенистые мозги полились на траву.
- Ублюдок, он мне обувь испортил.
- Лучше береги трусики, - посоветовал я.
Лужайка была маленькой - от дороги до ряда высоких деревьев оставалось каких-нибудь пять десятков футов.
Твари начали выбираться отовсюду.
Земля зашевелилась, словно живая. Трава, вывороченная с корнем, поднималась и заваливалась набок по мере того, как существа выползали из-под нее. Большинство койганов были еще недоразвитыми эмбрионами - слепые, многие с зашитыми ртами, они вытягивали вперед крошечные ручки и поворачивали головы, стряхивая куски почвы.
- Ты же сказал, они быстро разлагаются, - процедила девушка, отступая к машине.
- Это обратимый процесс, - пояснил я.
Высокие каменные груды вздрагивали, и тяжелые валуны катились с их вершин, пришибая оказавшихся рядом койганов. Древние твари, захороненные столетия назад, тоже тщились глотнуть свежего воздуха, но тяжесть скальных обломков мешала им вырваться на свободу.
Первые койганы начали вставать на ноги. Они хватались лапками за края осыпающейся земли и уродливыми жабами выползали на смятую поверхность травы.
Жесткие стебли изрезали морщинистые тельца. Рожденные для паразитической жизни, койганы были очень уязвимы - их покров служил для впитывания соков и крови, циркулирующих в теле хозяина.
Твари поворачивали головы к нам, и жадный огонь вспыхивал в маленьких черных глазах. Существа ковыляли через вспаханное поле, вытягивая лапы вперед и издавая приглушенные крики.