- Да, ты напомнил мне о слухах. Так вот, был еще один слух, о Мюллере. Его нашли застреленным. Заключение: смерть от несчастного случая. Поговаривали, что это было самоубийство. А ведь у Мюллера не было каких бы то ни было причин лишать себя жизни, и он не был похож на типа, который станет небрежно обращаться с оружием.
- Ты хочешь сказать, что он был убит? - спросил Берг, подняв брови,
- Я хочу сказать, что его смерть была странной, мягко говоря. К этому прибавь случай с Арваньяном, который произошел пару месяцев назад. Свалил свою машину с набережной прямо в воду на глубину сорок футов. Сказали, что он был в обморочном состоянии. Ему тридцать два года, атлетического сложения и прекрасного здоровья. Версия с обмороком не кажется мне слишком убедительной.
- И какое у тебя медицинское звание?
- Никакого, - согласился Брансон.
- Ну а парень, который выдвинул теорию с обмороком, был опытным врачом. Я думаю, он знал, что говорит.
- А я и не говорю, что он не думал, что говорит. Я только сказал, что он предложил подходящую догадку, а не поставил диагноз. Но догадка есть догадка, а не диагноз. И это не зависит от того, кто ее высказал.
- У тебя есть лучшее предположение?
- Да. Если бы Арваньян был любителем заложить за воротник, то в этом случае, если предположить, что он вел машину в пьяном виде, все сходится. Но насколько я знаю, он не был любителем выпить. Не был он и диабетиком. - Брансон сделал задумчивую паузу и продолжил: - Может, он заснул за рулем?
- Это возможно, - согласился Берг, - со мной такое произошло много лет назад. И не от усталости. Я заснул от долгой монотонной дороги, пустынной дороги в темноте, от шуршания шин, от пляски огней фар на шоссе. Я зевнул несколько раз и потом - бам! Очнулся на полу с портфелем на голове. Этот случай встряхнул меня на несколько недель, скажу я тебе.
- Арваньян не ехал долгой утомительной дорогой. Он проехал точно двадцать четыре мили.
- Ну и что? Он мог устать и задремать после рабочего дня. Может, он до этого не выспался. Несколько испорченных ночей могут свалить человека. Он может в таком состоянии уснуть где угодно.
- Ты прав, Арни. Как отец двоих детей я знаю, что это такое. Усталость может свалить человека. И это заметно по его работе, - Брансон постучал по столу, чтобы подчеркнуть эти слова, - по работе Арваньяна этого заметно не было.
- Но…
- Более того, он; по всем данным, ехал домой. А набережная была в стороне от прямой дороги к его дому. Он делал крюк в три мили. Он что, сделал крюк, чтобы попасть туда? Почему?
- Понятия не имею.
- И я тоже. Это выглядит как самоубийство. Вполне возможно, что это и не было самоубийством. Никто не знает, что произошло. У меня такое чувство, что во всем этом есть что-то странное. Это все, что я знаю.
- Ты чересчур подозрителен, - заметил Берг. - Тебе бы надо стать частным детективом и открыть сыскное агентство.
- Это слишком беспокойно и никаких гарантий, - ответил Брансон.
Он взглянул на часы.
- Пора вкалывать! - воскликнул он.
Через два месяца Берг исчез. В течение десяти дней, предшествовавших его исчезновению, Берг был тихим, задумчивым и молчаливым. Брансон, который работал рядом с ним, первые дни объяснял это просто плохим настроением. Но постепенно это все меньше напоминало плохое настроение и все больше походило на осторожное молчание. Брансон однажды поинтересовался:
- Что-то случилось?
- А?
- Я говорю, у тебя что-нибудь случилось? Ты ходишь нахохлившись, как наседка.
- Я этого не замечал, - возразил Берг.
- Ты должен заметить это теперь, когда я тебе сказал. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Со мной все в порядке, - раздраженно ответил Берг. - Не может же человек постоянно трепаться.
- Про тебя-то уж такого не скажешь.
- Ну вот и нормально. Я говорю, когда мне хочется, и молчу, когда хочу.
После этого молчание усилилось. В последний день от Берга слышали только слова, которые были необходимы по работе. На следующий день он не появился. В обед Брансон был вызван в кабинет Лейдлера. Лейдлер поприветствовал его, нахмурившись, и указал на стул.
- Садитесь. Вы работаете вместе с Бергом, не так ли?
- Да.
- Вы с ним в дружеских отношениях?
- В достаточно хороших, но я бы не назвал это дружбой.
- Что вы хотите этим сказать?
- Мы вполне сработались, - ответил Брансон. - Он понимает меня, а я его. Каждый из нас знает, что он полностью может положиться на другого. Вот и все.
- Чисто рабочие отношения?
- Да.
- А вне работы вы не общаетесь?
- Нет, вне работы у нас нет ничего общего.
- Гм, - Лейдлер был разочарован. - Он сегодня не появился на работе. И никаких объяснении не оставил. Вы не знаете, в чем тут дело?
- Нет. Вчера он ничего не говорил. Может, он болен?
- Нет, - возразил Лейдлер. - У нас нет медицинского сертификата.
- Прошло еще слишком мало времени. Если его послали сегодня, то вы сможете получить его только завтра.
- Он мог позвонить, - настаивал Лейдлер, - он знает, как пользоваться телефоном. Он уже вполне взрослый для этого. И даже если он не в состоянии встать с постели, он мог попросить кого-нибудь позвонить нам.
- Может быть, его привезли в больницу в таком состоянии, что он не мог говорить, - предположил Брансон. - Такое иногда случается. Во всяком случае, телефон работает в оба конца. Если бы вы сами позвонили ему…
- Гениальная идея! Это делает вам честь, - огрызнулся Лейдлер раздраженно. - Мы звонили ему два часа назад. Никто не подходит. Мы позвонили соседу. Сосед поднялся и несколько минут колотил в дверь. Никакого ответа. Сосед нашел хозяина, и они открыли дверь запасным ключом. Осмотрели дом. Никого. Квартира в порядке, ничего необычного не заметили. Хозяин не знает, когда Берг вышел из дома, и, кстати говоря, приезжал ли он вчера вечером домой, тоже не знает. - Лейдлер потер подбородок, немного подумал, потом продолжил: - Берг разведен. Вы не знаете, у него есть какая-нибудь знакомая?
Брансон задумался:
- Случайно он упоминал о девушке, с которой встречался и которая ему нравилась. Он упоминал о ней четыре или пять раз. Но, мне кажется, это все было не настолько серьезно. Просто развлечение. В отношении к женщинам он напоминал замороженную рыбу, и они это чувствовали, по крайней мере большинство из них, и платили ему тем же.
- В таком случае это не похоже на то, что он проспал в каком-нибудь любовном гнездышке, - заметил Лейдлер, потом добавил: - Если он не восстановил отношения со своей прежней женой.
- Сомневаюсь.
- Он упоминал о ней в последнее время?
- Нет. Я думаю, что он вообще не вспоминал о ней последние годы. По его словам, они были совершенно несовместимы, но выяснили это только после свадьбы. Ей нужна была страсть, а ему покой. Она называла это интеллектуальным мучением и выбросила его за борт. Через несколько лет она вышла замуж снова.
- В его личном деле сказано, что у него нет детей и что из ближайших родственников у него только мать. Ей восемьдесят лет.
- Может быть, с ней плохо и он помчался к ней? - предположил Брансон.
- Как мы уже говорили, у него был весь день, чтобы позвонить нам. А он не позвонил. Более того, с его матерью все в порядке. Мы проверили это совсем недавно.
- Тогда ничем не могу помочь.
- Нет, можете, - возразил Лейдлер. - Последний вопрос. Есть еще кто-нибудь в центре, кто мог бы быть хорошо информирован о личных делах Берга? Кто-нибудь, кто разделяет его вкусы и хобби? Кто-нибудь, кто может с ним проводить выходные дни?
- Никого из таких людей я не знаю. Берга не назовешь замкнутым, но и общительным его тоже не назовешь. Было полное ощущение, что после работы он вполне удовлетворен своей собственной компанией. Я всегда на него смотрел как на очень самодовольного индивида.
- Ну, если завтра он появится на работе с улыбкой во всю рожу, то ему понадобится все его самодовольство, так как он тут же попадет на ковер за прогул без уважительной причины, да еще и без предупреждения. Это против правил, и это заставляет нас волноваться. Правила созданы не для того, чтобы их нарушать. И мы не любим волноваться, - закончил Лейдлер с нотками раздражения и властности в голосе. - Если он появится или вы услышите о нем что-нибудь из каких-либо источников, ваш долг немедленно сообщить нам.
- Я обязательно так и сделаю, - пообещал Брансон.
Покинув кабинет Лейдлера и направляясь в свой зеленый отдел, Брансон все время думал о происшедшем. Может быть, ему следовало рассказать Лейдлеру о недавнем разговоре с Бергом или о подозрениях Берга? Но что это даст? Он не может ничего объяснить. А может, следовало рассказать о недавней грубости Берга? Но что это даст? Может быть, он просто, не желая того, оскорбил Берга? Но Берг не похож на человека, который будет долго носить в себе обиду. И еще меньше он похож на человека, который будет отсиживаться в укромном местечке, как обиженный ребенок.
Обдумывая и взвешивая все это, он вспомнил замечание Берга несколько месяцев тому назад: "В один прекрасный день я сам, может быть, исчезну и сделаю себе карьеру стриптизного танцора". Что это было, простая шутка или здесь был скрыт какой-то смысл? И если в этом был смысл, то что Берг подразумевал под "стриптизным танцором"? Все это были вопросы без ответов.
"Да бог с ним, - подумал про себя Брансон, - у меня довольно своих собственных проблем. Во всяком случае, он наверняка завтра появится с какой-нибудь уважительной причиной".
Но Берг не появился ни завтра, ни послезавтра. Он ушел навсегда.