- Перестань, - попросил его из-за газеты Емельян Никифорович. - Ты так совсем запутаешься в именах и запутаешь меня.
- Пообедаем? - предложил я, потянув воздух носом.
- Ну не здесь же! - охнул Соколов и поднялся из-за стола. - Емельян Никифорович, идемте!
- Сейчас, сейчас, - отозвался тот, вдавил папиросу в пепельницу и принялся сворачивать газету.
- Да выкинь ты эту гадость! - посоветовал Иван Прохорович, погладив свою короткую шкиперскую бородку. - Что за манера портить себе аппетит чтением прессы?
- Мне интересно, что происходит в мире! - возмутился Емельян Никифорович. - Я же не читаю светскую хронику!
- И что нынче на первых полосах газет? Какие события?
- Все как обычно. - Красин нацепил на макушку канотье, а плащ накинул на согнутую в локте руку. - Война с ацтеками, стычки на Иудейском море, да еще бубонная чума и беспорядки в Индии. Полный набор.
- Не всех тугов еще переловили? - усмехнулся я. - Поразительно.
В последнее время душители Кали не сходили с первых страниц газет. Уничтоженная в прошлом веке англичанами секта почитателей богини смерти неожиданно для всех воспрянула из небытия, и фанатики-убийцы с удручающим постоянством отправляли на тот свет имперских чиновников, солдат колониальных войск и клерков Всеиндийской компании. А уж сколько было убито и закопано в неглубоких ритуальных могилах местных жителей, никто даже не считал.
Ивана Прохоровича мое замечание откровенно развеселило.
- Переловили? - всплеснул он руками. - О чем вы, граф? Если уж полковнику Слиману с его не ограниченными ни нормами права, ни рамками морали полномочиями не удалось выжечь заразу до конца, то что говорить о его нынешних коллегах? У них нет ни единого шанса!
- Ну, Индия и душители далеко! Где мы будем обедать, вот что меня сейчас интересует! - поспешил я отвлечь спутников от обсуждения последних новостей и перевести разговор на куда более актуальную для себя тему.
- Как где? В "Тереме", разумеется! - рассмеялся Иван Прохорович.
- В "Тереме"?
- Не слышали? Это русский ресторан, все наши там собираются.
- Как скажете.
Мы зашагали по улице, и Соколов не преминул вернуться к прежней теме.
- Емельян Никифорович, а вот ответьте: вся прогрессивная общественность по-прежнему требует дать индусам независимость? - не слишком-то вежливо толкнул он товарища в бок локтем.
- Не без этого, - подтвердил Красин.
- Ничего в этой жизни не понимаю! - покачал головой Иван Прохорович. - Ну что за люди такие? В последнюю войну поздравительные телеграммы императору Поднебесной отправляли, теперь за душителей вступаются. Как так можно?
- В первую очередь, они ратуют за объективность. Призывают не повторять ошибок прошлого и не грести под одну гребенку, - рассудительно отметил Емельян Никифорович. - Если человек индус, он не обязательно душитель. Презумпция невиновности…
- Брось! - отмахнулся Соколов. - Индусы как тараканы. Они повсюду! Да еще умудряются своей мистической ерундой пудрить мозги цивилизованным людям. Теперь уже и англичане среди почитателей Кали попадаются! Англичане, французы и голландцы! Можете себе представить?
Я мог, но не хотел. Хотел есть. Поэтому огляделся по сторонам и озадаченно спросил:
- Как вы здесь только ориентируетесь?
- Бросьте, граф! Заблудиться в этом городе невозможно! - уверил меня Соколов. - Он весь окружен линией электрической конки и нарезан на районы радиальными бульварами, словно неаполитанский круглый пирог…
- Пицца, - подсказал Красин.
У меня заурчало в животе.
- Именно пицца! Все радиальные дороги ведут к площади Максвелла, - подтвердил Иван Прохорович и махнул рукой. - Она там. Не промахнетесь.
Я посмотрел в указанном направлении и обратил внимание на висевший над городом дирижабль.
- Кто-то на воды прилетел? - пошутил я, озадаченно потирая свежевыбритый затылок.
- Что? - проследил за моим взглядом Соколов. - Нет, это какой-то нувориш из Нового Света взялся финансировать реконструкцию амфитеатра. На днях состоится открытие, поэтому цены на проживание растут как на дрожжах!
Меня это известие оставило равнодушным, поскольку задерживаться в городе я не собирался. Пообедаю, дабы хоть немного унять резь в животе, и отправлюсь прямиком на вокзал.
- Не нувориш, а миллионер и меценат, - укорил товарища Емельян Никифорович. - Уж поверь, перестройка амфитеатра влетела ему в копеечку!
- Нет, это ты мне поверь! - вспылил Соколов. - Отобьет свое на рекламе с лихвой! Подобная публика в убыток себе ничего не сделает. Капиталисты…
- Давай не будем ссориться, - мрачно глянул в ответ Красин. - К тому же мы уже пришли.
И в самом деле: на фасаде двухэтажного особняка красовалась яркая вывеска: "Терем". Перед высоким гранитным крыльцом дожидались клиентов сразу несколько открытых колясок, а на входе гостей встречал слуга в синей поддевке, жилете и заправленных в начищенные ваксой сапоги штанах.
Моих спутников слуга знал и поспешно распахнул перед нами дверь. Емельян Никифорович задержался сунуть ему в руку мелкую монету.
Внутри оказалось шумно. Просторный зал с пальмами в кадках вдоль стен и огромной люстрой под потолком был наполнен гомоном голосов; играла музыка, кто-то пытался декламировать стихи. На глаза попалось несколько свободных столов, но Иван Прохорович повел нас на второй этаж. Там было не так многолюдно.
- Франция - это просто какой-то кошмар, господа! - объявил собутыльникам статный молодой человек с пышной шевелюрой вьющихся волос. - Грязь! Физическая и, что еще страшнее, духовная!
Мы прошли мимо к свободному столу, и тогда Соколов небрежно бросил:
- Шлак!
Я обернулся и присмотрелся к столь нелицеприятно охарактеризованному им господину.
- От слова "шлакоблок", надеюсь? - спросил после у Ивана Прохоровича. - Не в плане оценки творчества?
Мои спутники рассмеялись.
- А вам, граф, палец в рот не клади! - покачал головой Соколов. - На ходу подметки режете!
Подошел официант, принес меню на русском.
- Чего изволите-с? - поинтересовался он.
За последний год я изрядно подтянул свое знание языка, поэтому в написанных кириллицей названиях не путался. Заказал тарелку ухи, черный чай и большую сковороду жареной картошки. Мог бы умять за один присест и целого поросенка в яблоках, помешала развернуться ограниченность в средствах.
Соколов остановил свой выбор на сибирских пельменях и соленьях, к ним велел принести графин водки.
- Только холодной, - предупредил он. - Не как в прошлый раз. Пить невозможно было.
- Возьмем с ледника-с, - уверил его халдей.
Красин, тяжело отдуваясь, вытер платком покрасневшее лицо и ткнул пухлым пальцем в строчку с супом-пюре.
- Соленый арбуз и хлебную корзинку? - уточнил официант.
- Неси, - махнул рукой Емельян Никифорович и повернулся ко мне: - Лев Борисович, не просветите нас, чем зарабатываете на жизнь? Не сочтите за назойливость, просто это самый верный способ завязать разговор.
- Я не зарабатываю, я трачу, - нейтрально улыбнулся я. - Трачу матушкино наследство, путешествую по миру, смотрю новые страны, знакомлюсь с людьми…
- Это дело, - одобрительно кивнул Соколов. - А вот нам с Емельяном Никифоровичем приходится в поте лица на хлеб насущный зарабатывать.
- В поте лица - это про меня, - возразил Красин. - Вы же, Иван Прохорович, как попрыгунья-стрекоза, с места на место перелетаете.
- Ну, потею точно меньше вашего, - огладил русую бородку Соколов. - А что бегать приходится - так работа такая. Нашего брата ноги кормят. - Он повернулся ко мне и официальным тоном объявил: - Соколов Иван Прохорович, специальный корреспондент ряда ведущих российских газет и журналов. Помимо этого, публикую фельетоны под псевдонимом Голый Король.
- Гол как сокол? Это от фамилии? - догадался я и потер подбородок. - Вот насчет короля не уверен. Что-то от Ивана к Цезарю?
- Два сапога пара, - фыркнул Емельян Никифорович. - Вам друг с другом точно скучно не будет.
- И какими судьбами здесь? - вежливо поинтересовался я. - Поправляете здоровье?
- Если бы! - горестно вздохнул Соколов. - На службе! - Он снял пробку с принесенного графина, налил себе стопку водки, потом зачем-то плеснул немного в чайное блюдечко и поинтересовался: - Лев Борисович, по маленькой?
- Пожалуй, воздержусь, - отказался я, с нескрываемым удивлением наблюдая за манипуляциями Красина, который положил в блюдце с водкой ломоть белого хлеба. - Жарко сегодня.
- Тут всегда жарко, - уверил меня Иван Прохорович. - Жарко, и не протолкнуться от известных личностей. А уж на открытие амфитеатра и вовсе весь бомонд собрался. Ожидается даже ее императорское высочество, слышали?
- Нет, - ответил я, нервно вздрогнув. Пересекаться со своей венценосной родственницей и тем паче ее окружением не хотелось абсолютно.
Обедаю - и сразу на вокзал. Без промедления.
Только вот не станут ли меня ждать именно там? Или даже не меня, а погибшего стюарда? Ведь он, без сомнения, намеренно выгадал время поджога, чтобы после прыжка с парашютом приземлиться в окрестностях Монтекалиды и укатить отсюда по железной дороге. Могут его встречать, могут.
Я погрузился в напряженные раздумья и едва не пропустил рассказ Соколова о причинах его пребывания в курортном городе.
- И вот меня посылают сюда светским обозревателем, - объявил Иван Прохорович, - а суточных выделяют - с гулькин нос. Не поверите, скоро начну милостыней побираться.