Некоторое время мы медленно топтались под музыку. Скоро я освоился и перехватил управление. Лиля улыбнулась. Я почувствовал себя настолько уверенно, что стал смотреть по сторонам. Среди танцующих заметил Галю. Она кружилась с каким-то высоким парнем. Поймав мой взгляд, торжествующе улыбнулась и прижалась к партнеру. Дескать, вот тебе! Нашлись кавалеры и получше… Я только плечами пожал - пусть радуется!
Лиля смотрела на меня снизу вверх, и я сообразил, что веду себя по-свински. Если танцуешь с девушкой, нефиг разглядывать других.
- Вы кем работаете? - спросил, дабы отвлечь.
- В приемной начальника корпуса. Машинистка.
Оп-па! Это меня удачно пригласили. На ловца и зверь бежит.
- У меня к вам деловое предложение. Нужно отпечатать один текст. За деньги, конечно.
- Курсовая работа?
- Повесть.
- Вы - писатель?
В серых глазах плеснулось изумление.
- Начинающий, - буркнул я, и тут музыка кончилась. Я отвел партнершу в сторонку. - Возьметесь? Сколько берете за страницу?
- Не знаю, - сказала она. - Никогда не печатала прозу. Нужно видеть, разборчив ли почерк.
- Хорошо, - согласился я. - Сделаем так. Я дам вам рукопись, вы посмотрите и определитесь. Если договоримся, ударим по рукам. Идет?
- Да, - кивнула она. - Пойдем!
- Куда? - удивился я?
- За рукописью. Она ведь здесь? Или вы хотите танцевать?
"Хм-м! - подумал я. - Деловая девочка. Но, в принципе, она права. Сдались эти пляски!"
- Идем! - кивнул я.
На вахте дежурила Юзефа. Она встретила нас подозрительным взглядом.
- Пропуск!
- Юзефа Ивановна! - прижал я руки к груди. - Не брал. Мы на пару минут. Человеку надо папку отдать, - я указал на Лилю. - Честное слово! Если не выйдем спустя полчаса - можете расстрелять. Десять раз подряд.
Дежурные у стола заржали.
- Иди уж! - вздохнула Юзефа. - Шут. И можете не спешить. Но чтоб к одиннадцати - как штык! Лично проверю.
Я поблагодарил и повел гостью к лифту. Подниматься по лестнице было лень. Да и девочке, наверное, тяжело. Только поворачивая ключ в замке, я вспомнил, что мы с Колей ушли на танцы, оставив стол неприбранным. Черт! На мнение этой пигалицы мне плевать, но неудобно.
- Лилия, - сказал я. - Вы не пугайтесь. Мы тут с Колей отмечали завершение моей работы. Гостей не ждали, так что в комнате беспорядок.
- Ничего! - улыбнулась она. - Вы ведь парни.
"Ну, да! - пришло осознание. - Это девушкам стыдно за бардак в комнате. Парням разрешается".
Я пропустил ее вперед и щелкнул включателем. Усадив гостью на койку, я сунул ей папку с рукописью и стал прибирать со стола. Краем глаза видел, что она увлеклась чтением. Так. Пустые бутылки - в шкаф. Грязные тарелки - туда же. После помою. Наконец, следы пиршества исчезли, и я с облегчением опустился на стул. Лиля пробегала глазами текст, складывая прочитанные страницы справа от себя.
- Разборчиво? - спросил я.
- Нормально, - кивнула она. - Бывает хуже. Хочу спросить. Печатая курсовые, я исправляю ошибки, в том числе стилистические. Здесь можно?
Я задумался. С одной стороны неплохо, если текст выправят. С другой - неизвестно, что ошибками сочтут. Переделает на кацелярит…
- Давайте так. Вы берете рукопись и карандашом делаете правки. После чего мы сядем и пройдемся по тексту. Как согласуем, начнем печатать. Договорились?
Она закивала. Мне показалось, что обрадовано. Это с чего? Хотя… Заплачу-то я ей не менее двадцати рублей. С ее зарплатой - сумма.
- Тогда пошли. А то меня расстреляют.
Она засмеялась и стала собирать листки. После чего, прижав папку к груди, встала. Мы вышли, спустились к вахте, где и распрощались.
- Вот, - сказал я Юзефе, бросив взгляд на часы. - Как и обещал. Полчаса не прошло.
- Мог и не спешить, - хмыкнула она. - Я не торопила. Между прочим, девочка очень хорошая. Порядочная, не то, что некоторые…
Я не стал уточнять, кого Юзефа имеет в виду под "некоторыми" - и без того ясно. В общежитие об обитателях знают все. В свое время меня предупреждали насчет Гали. Только я пер к свадьбе, как лось на гоне. Ну, и огреб…
На танцы идти желания не было, и я отправился к себе. Сейчас - в душ и спать. Хочется отдохнуть. Вымотала меня эта повесть. Трудно шла. Зато получилось. Я это знал.
Глава 4
С малых лет Лиля усвоила: чтобы в жизни чего-то достичь, нужно много работать. Так трудились ее родители - в колхозе и дома. Колхоз выращивал сахарную свеклу. Ее сдавали на завод, где перерабатывали в желтоватый, сладкий песок. Мешки с ним привозили в дом осенью: колхоз помимо зарплаты поощрял работников натурой. Так что можно было зачерпнуть из мешка горсточкой и отправить в рот лакомство, медленно рассосать, а потом облизать пальчики…
Двор их дома был полон живностью: корова, поросята, куры… Время от времени появлялись индюки и гуси: родители то заводили их, то отказывались, то снова заводили. Их всех надо было обиходить и накормить. А еще огород и "сотки" с картошкой… Зато и жили они сытно. В доме Девойно всегда было сало, масло, яйца и картошка. Молоко пили все, включая кота. На Рождество и в другие праздники родители накрывали большой стол, который ломился от еды. Приходила многочисленная родня, соседи, все пили и ели, но все равно оставалось так много, так что наготовленное доедали несколько дней.
Как все деревенские девочки Лиля рано приобщилась к труду. Пасла гусей, кормила поросят, давала пойло корове, и рано научилась ее доить. Подростком ходила "на бураки". Свеклу на колхозных полях сажала и убирала техника, а вот пололи вручную. Дело тяжелое, муторное, но за него хорошо платили.
Работа не мешала учиться. Школу Лиля окончила на пятерки. До золотой медали не дотянула совсем чуток. Получив аттестат и отгуляв выпускной, Лиля поехала в Минск - поступать. Выбрала филфак университета. Она любила книги и обожала читать. Родители не возражали. Дочь станет педагогом - хорошо. В деревне учитель - уважаемый человек.
На дневное отделение Лилия не прошла - не хватило балла. Конкурс оказался большим. А вот на заочное ее взяли. Домой возвращаться Лиля не захотела - город манил. Устроилась прессовщицей на тракторный завод - там принимали всех. Поселилась в общежитии и стала привыкать к столичной жизни.
Платили ей хорошо, но работа не нравилась: грязная, шумная. В прессовом корпусе стоял неумолчный грохот. Здесь рубили, гнули металл. Работникам выдавали беруши, без них можно было утратить слух. Лиля подавала в штамп металлическую полосу и нажимала педаль. Ползун пресса прижимал верхнюю плиту штампа, пуансон вырубал деталь, и та по желобу скользила в короб. Когда короб наполнялся, приезжал электрокар и увозил его на склад. Взамен доставлял пустой. И так изо дня в день.
Когда монотонный ритм становился невмоготу, Лиля говорила себе: "Сейчас я сделаю очень красивую деталь. Такой у меня еще не было". Это помогало. Еще она искала возможность сменить работу. Будучи приметливой, обратила внимание на машинисток, сидевших как в кабинетах заводоуправления, так и в приемной начальника их корпуса. Лиля записалась на курсы машинописи и успешно их окончила. И надо же было случиться - уволилась секретарь их корпуса. Она вышла замуж за офицера и отбыла к месту его службы. Лиля, захватив удостоверение об окончании курсов, отправилась к начальнику. Тот сидел в кабинете и листал бумаги.
- Чего тебе? - спросил хмуро.
- У вас освободилось место, а я - вот! - Лиля протянула удостоверение.
Начальник пробежал его глазами и хмыкнул.
- Держи! - он протянул ей пару рукописных листков. - Машинка в приемной, бумага и копирка - в столе. Там же найдешь образцы. Отпечатай в двух экземплярах. Посмотрим, какой из тебя секретарь!
Через десять минут Лиля вошла в кабинет и протянула листки.
- Уже? - удивился начальник и взял их. Пробежав глазами, покачал головой: - Надо же! Ни единой ошибки. У твоей предшественницы хватало. Ладно, беру. Только учти - оклад девяносто рублей. Еще премия, но все равно меньше, чем у прессовщицы. Жалеть не будешь?
- Нет, - ответила Лиля.
Она знала, что говорит. Студентов-заочников на тракторном работало много. Они писали курсовые и дипломные. В институтах нередко требовали подавать их в печатном виде. К машинисткам стояли очереди. 20 копеек за страницу не много. Но если страниц набирается 100–200 в месяц? Лиля не бедствовала. Денег хватало даже на подарки родным.
С общежитием ей повезло. У Маши Кутырло из заводского КБ вышла замуж соседка. Освободилась койка. В общежитии Маша жила давно, и всех здесь знала. Она попросила коменданта подобрать ей хорошую девочку. Работящую, умную и, желательно, - заочницу. Лиля этим критериям вполне соответствовала. Так она поселилась в однокомнатном блоке на втором этаже.
С Машей они ладили. Соседке по комнате было под тридцать. Старуха, что скажешь? Костлявая и некрасивая, Маша не привлекала взоры мужчин. К тому же имела острый язык. Кто такую возьмет? Маша ходила в походы и филармонию, но умный и интеллигентный жених все не попадался. Маша ждала, пока подойдет ее очередь на квартиру. "Тогда заживу!" - говорила она, и Лиля догадывалась, почему. Невесты с квартирами в Минске были наперечет.