Спрашивая, знаю ответ, и оттого чуток стыдно: заработанное Няей бабло тут же вытрясают из нее обитатели притона, вроде меня. К тому же творить изделия здесь невозможно, она занимается этим в соседнем скверике, а сейчас зарядили дожди.
- Послушай, Найт, - она только взглядом дает понять, какое же я лицемерное дерьмо, - ты ведь самый вменяемой из здешней тусни. Неужели никогда не пробовал выбраться из этой помойки? Бросить наркоту, устроиться куда-нибудь…
- Завести жену и пяток ребятишек, тачку, собаку и мебель Икея?.. Ты забываешь: во-первых, у меня СПИД, а "значит, мы умрем". Во-вторых, каждый проматывает жизнь по- своему, на свой вкус. Кто-то зарабатывает себе геморрой в офисе, елозя задницей по стулу и пресмыкаясь перед начальством, а кто-то методично гробит свой организм бухлом или наркотой. И тот и другой конец - один. Так зачем растягивать то, что не в кайф? Дольше - не значит счастливее.
- Что-то я не наблюдаю в твоей жизни особого счастья, - протянула Няя, с удовлетворением разглаживая свежевышитый лепесток цветика-семицветика на коленке. - Одно саморазрушение.
Джины в цветочках и птичках были хороши. Даже грязные и лохматые от бахромы. Но ей мало украшать себя - вот и на окне в кухне веселенькие лоскутные занавесочки (о которые жильцы и гости вытирают руки, а то и сморкаются), и вокруг лампочки плетеный абажурчик.
- Тебе милее самосовершенствование? Которое есть онанизм, как сказал герой Чака Паланика в "Бойцовском клубе". Так что аутодеструкция рулит.
- В институте ты вроде не доучился, где же таких умных слов накопал?
- Читаю много.
- И когда только время находишь? Вроде перерывов между пьянками-ширянием-траханьем-ломками-грабежами у тебя не замечается.
- А я как Цезарь, все успеваю.
- Да? Что-то не шибко вы с ним похожи. Внешне, во всяком случае. Жалко мне тебя, Найт, - она протянула руку и потрепала меня по грязным волосам. Вышло неловко, и Няя порозовела - там, где веснушки. - Может, все-таки выкарабкаешься еще, а?
- На хер мне твоя жалость. У меня все отлично, себя пожалей. Рассуждаешь о помойке, а сама в ней по уши. Живешь в клоаке, дождешься, что на иглу посадят или по кругу пустят. - Настроение стремительно портилось. Начало подташнивать и знобить - верные признаки приближающейся ломки. - Ладно, забей. Как у тебя с баблом?
- Нету. Правда, нету, - она виновато развела руками плечами.
Мог бы и не спрашивать: при бабле не стала бы жевать протухшую кашу.
Мелькнула мысль: а ведь найдись нормальный мужик - не наркош, не уголовник - возьми ее к себе или сними квартиру, так она бы и себя кормила, и его, и мамочке еще посылала. С ее-то талантищем. А может, она сама на это надеется? Совсем смешно, если на меня рассчитывает - в качестве такого вот мужика. Я хмыкнул.
- Чего смеешься?
- Смешинка в зубах застряла. Нету так нету. Тогда натягиваю смокинг и линяю.
Не люблю выглядеть совсем уж бомжом, потому на приведение себя в порядок потратил рекордно долгое время - аж целых двадцать минут. Даже побрился ржавым станком, найденным в ванной. Итог: колотун наполовину срезан, наполовину расчесан, глаза чуть выползли из спальных мешков, кожа порозовела. Стал выглядеть не наркоманом в начальной стадии ломки, а перебравшим вчера до свинского состояния студентом. Правда, встать под душ сил уже не было, да и свежего белья, что естественно, в хламнике не завалялось.
- Передай Крыське, когда проснется, чтобы больше сюда не приходила. Еще раз увижу - убью нахрен, - бросил я Няе у порога.
Она закивала. Но я знал, что не скажет - не любит ни с кем ссориться.
- Если улов будет хорошим, принеси что-нибудь пожрать.
- Отвали, а? Оторви задницу от стула, сполосни рожу и топай сама бабло заколачивать.
- И куда же я пойду? Не видишь, осень началась?
- А хоть на панель. Этому осень не помеха.
Мата в свой адрес я уже не расслышал, быстро захлопнув дверь.
*** - Ты всегда был таким грубым с девушками?
- Не всегда, но часто. Тебя это беспокоит? В тот момент мне было паршиво, и с каждой минутой становилось паршивее. Это не оправдание?
- Наверное, нет. Впрочем, не знаю: мне и раньше было сложно судить твои поступки. А сейчас особенно.
- Ладно. Не перебивай так часто, иначе я никогда не закончу. ***
На улице, как я уже говорил, было до отвращения солнечно. Сразу заболели глаза. Идти было трудно - штормило после вчерашнего плюс первые звоночки ломки. Сегодня была моя очередь проплачивать дозы (еще один уговор: платим по очереди, вариант "нет денег" не принимается - только если тюрьма, или больница, или морг).
У Клоуна была жена, точнее, сожительница, из которой ему удавалось порой вытрясти - в прямом и переносном смысле - немного лавэ. К тому же он работал: что-то сторожил ночь через ночь. Скоба жил с состоятельными родаками, которые его любили и ненавидели - этакое типичное hate-love. Они периодически укладывали сынка в платные клиники (тогда он, соответственно, пропускал свои очереди), но, выходя, он начинал по новой. Он не хотел бросать, как и все мы, а на клиники соглашался, чтобы чуть подправить организм. Мое положение было хуже всех: ни богатеньких папеньки и маменьки, ни супруги, ни даже работы. Я то воровал, то грабил, то занимал (без отдачи) у Няи или кого-нибудь столь же сердобольного. Грабил обычно в подъездах, поджидая жертву на последнем этаже, или в лифте.
Сегодня удалось обойтись без гоп-стопа: несмотря на дрожащие пальцы сумел разжиться мобилкой из призывно не застегнутой сумочки. Знакомому барыге отдал Нокию за три дозы, хотя штучка была новенькая и стоила намного дороже.
Все было как всегда, даже парадная та же. И как обычно мы почти не говорили друг с другом. Сидели, прислонясь хребтами к исписанным стенам, рядом с вонючим мусоропроводом. Смаковали кусочек вырванного из здесь и сейчас бытия. Не столько кайф, сколько расслоение реальности. Мозг, привыкший к постоянному стимулированию, только тогда чувствовал себя нормально, когда ему подсовывали такую вот синтетическую иллюзию рая. При этом мыслительные способности замедлялись, буксовали, и отчего-то зудела кожа: ее постоянно хотелось расчесывать. Но даже это было приятным.
*** - Не хочу слушать, как тебе было кайфово на игле. Такое ощущение, что ты ностальгируешь.
- Глупости. Опять ты бурчишь. Ладно, не буду тебя расстраивать. Давай сразу про то, как я тебя увидел. ***
Я вывалился из подъезда глубоким вечером. Парни слиняли раньше, я и не заметил, когда. Дурман по-прежнему окутывал голову, но жутко затекли ноги. Пришлось встать и брести неведомо в какую сторону. В притон возвращаться не хотелось: очень уж там погано, да и вчерашняя гульба наверняка закрутилась по новой.
Ты шла впереди, метрах в десяти, и бодро трещала что-то в телефон. Одна на совершенно пустой улице. Это был такой шанс… Не искать через три дня денег на новые дозы, купить жратвы себе и Няе - совсем забыл сегодня поесть. Правда, пока не хотелось, точнее, голод был слабым, но чуть позже прихватит, я знал.
*** - То есть ты решил меня ограбить, чтобы не умереть с голоду? Это так романтично.
- Издеваешься, да?
- Нет, что ты. Я абсолютно серьезна. (Смеется.) Вспомни, лучше, какой я тебе показалась.
- Со спины?
- Ну да. Лица же ты еще не видел.
- Обычная. Две ноги, две руки. Бежевый плащ. Светлые волосы до плеч. Телефон у левого уха.
- Во-первых, плащ был синим. А во-вторых, неужели ты совсем ничего не почувствовал?
- Нет. Тогда еще нет. Я могу продолжать?..***
Я нагнал тебя, когда ты собиралась поворачивать в свой двор. Прижал к горлу нож (всегда таскал его в кармане, исключительно в пугательных целях - такой тупой, что даже бумагу не разрежет) и потребовал, не оборачиваясь, отдать всю наличность, телефон и драгметаллы - в виде украшений. Ты зачем-то подняла руки, словно это ты преступник, а я мент, а затем, наплевав на нож, обернулась. И я как-то разом, в одну секунду понял. Осознал, что передо мной человек, без которого я впредь существовать не смогу, не буду. Не смогу дышать, не смогу думать. И еще я пришла мысль, что глупо держать нож у твоего горла, и я сложил его и убрал в карман.
*** - И всё?
- Нет, еще промелькнуло: как хорошо, что ты девушка. Иначе пришлось бы становиться гомиком, а я их с детства не слишком люблю.
- А как же разряд тока, мгновенно поразивший обоих?..
- А разве мы стояли возле трансформаторной будки или ухватились за оголенный провод? Может, к лучшему, что так произошло, а то наша история закончилась бы, толком не начавшись.
- Все шутишь! Ты же понял, о чем я.
- О да. Ты хочешь, чтобы все было красиво и пафосно, как в сладких книжках с розовыми обложками. Я бы мог выдумать и про ток, и про хор ангельских голосов, но к чему? Я же не романтический герой, а настоящее все равно круче и значительнее, чем любой глянец.
- Я знаю. Я просто тебя подначивала. Хор ангельских голосов - это было бы как-то…
- Пошло - ты это слово искала? Пусть будет хор мальчиков-кастратов. Или хор мартовских кошек - на выбор.
- Пусть. Правда, тогда был сентябрь.
- Тогда хор пьяных забулдыг из соседней подворотни "Ой, мороз, моро-о-оз…"
- Ладно, хватит насмешничать над святым.
- Хватит так хватит. Теперь твоя очередь. Так что можешь вспомнить хоть канкан серафимов, если у тебя такое было.
- Я не буду придумывать. Буду излагать честно, как и ты. Итак, начинаю… ***