Некрас кивнул. Молодка зачерпнула глиняной кружкой из корчаги и поднесла ее сотнику. Некрас медленно выцедил кружку до дна и крякнул:
- Добрый мед!
- Сколько брать будешь? - деловито спросила молодка. - Корчагу, две?
- Я верхом приехал…
- Скажи куда, отвезу.
- Сказать не можно, а вот сам бы заехал!
Молодка пристально посмотрела на сотника, и щеки ее зарумянились.
- Моя изба в посаде, третья от полуденных ворот. На воротах петух резной. Спросишь Улыбу, всяк покажет.
- Баня у тебя есть?
- Есть! - подтвердила Улыба. - Приходи - попарим, угостим, спать уложим, коли мед в ноги ударит.
Некрас достал из кожаного кошеля серебряную ногату и протянул Улыбе.
- Задаток!
- Такому боярину можно и на повер! - возразила Улыба, но монету спрятала. Затем ловко зачерпнула и поднесла сотнику еще кружку. В этот раз Некрас пил не спеша, улыбаясь и переглядываясь с молодкой.
- Чей это отрок? - спросил, возвращая пустую кружку. - Который коня моего держит?
- Ничей! - пожала плечами Улыба. - Сирота. Крутится на торгу: кому коня подержит, кому покупку снесет. Ломоть хлеба дадут - он и рад.
- Давно здесь?
- С прошлого лета. Как Великий веси вкруг Белгорода пожег, много люду в град набежало. Кто потом к себе воротился, кто здесь устроился. А этот остался при торгу.
- Что ж никто к себе не берет?
- Своих, поди, прокорми! - вздохнула Улыба. - А тут чужой… Хотя отрок он добрый - услужливый, честный. Худого о нем не слыхала.
- Увидимся вечор! - попрощался Некрас и отправился в хлебные ряды. Там остановился у воза с пирогами.
- Бери, боярин! - оживилась толстая торговка. - С зайчатиной, горячие, укусные - лучше не сыщешь. Одна белка за пару.
Некрас достал из кошеля серебряную ногату, ножом разрезал ее пополам, затем половинку - еще надвое. Маленький кусочек серебра отдал торговке, взял пироги. Один сразу сунул в суму, второй разломил. Вкусно запахло горячим хлебом и печеным мясом. Некрас куснул, одобрительно кивнул и пошел к коню, жуя на ходу. Подойдя к отроку, сунул ему целый пирог.
- Спаси тебя Бог, боярин! - обрадовался тот.
Пирог отрок разломил пополам, одну половину сунул в холщовую суму, от второй стал жадно откусывать - было видно, что голоден. Некрас спокойно дал ему доесть, затем отстегнул от седла кожаную флягу, напился сам и напоил отрока. Тот благодарно поклонился.
- Как звать?
- Олята.
- Меня - Некрас, княжий сотник.
- Тот самый? У которого змей?
- Откуда ведаешь? - удивился Некрас. - Светояр сказал: тайна это.
Олята засмеялся.
- Твой змей на лугу сотню Балши обгадил, жены дружинников Оляне ворох грязных портов нанесли. Так лаяли тебя! Все поведали. Оляна порты два дня мыла.
- Кто это, Оляна?
- Сестра. Мы разом родились, только я первый! - гордо уточнил Олята. - Потому и назвали так: Олята - Оляна.
- Батьки живы?
- Дружинники Великого летось посекли, - вздохнул отрок. - Мы с Оляной как раз по грибы пошли. Вернулись - весь горит, люди посеченные повсюду. Всю родню побили, идти некуда. В город подались. Оляна порты да рубахи моет, я - на торгу.
- Голодно?
Вместо ответа Олята вздохнул.
- Лет сколько тебе?
- Четырнадцать.
- Иди ко мне в службу! Сыт будешь, одет.
- А служба какая?
- За конем смотреть, домом.
- Порты мыть и шти варить? - насупился Олята. - Я не баба!
- Найдем бабу! - усмехнулся Некрас и бросил взгляд в медовые ряды.
- Улыба не пойдет! - возразил Олята. - Сама девку для работы держит.
- Глазастый! - нахмурился Некрас.
- В городе живу! - шмыгнул носом Олята. - Сестру мою бери! Она работящая.
- Мала больно! Болтлива, небось.
- Не. Как батьков посекли, молчит совсем.
- Мову отняло?
- Не! Говорить не хочет.
- Ладно! - согласился Некрас. - Станет много болтать - выгоню. У меня строго! Перебирайтесь сегодня же - мой дом при конюшне в Волчьем Логу. Знаешь? Вот… Остановят дружинники, скажешь: Некрас нанял. В доме холсты, сукна, кожи - сошьете себе одежу, а еды много.
- Платить сколько будешь?
Некрас изумленно глянул на отрока.
- Городской… Сколько просишь?
- Ногату в месяц. Одну мне, другую Оляне.
- Будет!
- Одну дай вперед!
- Зачем?
- На Оляне рубашка совсем худая, на улицу выйти соромится. Не починишь уже - холстина гнилая, под иглой лезет. Я на торгу приценился: новая рубаха ногату стоит. Как раз на нее…
Некрас сунул Оляте монету. Тот деловито зажал ее в кулаке.
- Змея покажешь?
- Даже чистить заставлю. Чтоб блестел, как конь!
- А он… - Олята потупился. - Не съест?
- Есть в тебе нечего! - усмехнулся Некрас. - Мяса сначала нарасти! Зачем тебя есть? Сам знаешь, что с худыми людьми смок делает!
4
Олята бросил последнюю охапку соломы на пол и направился к выходу. Змей преградил дорогу.
- Чего более? - заворчал отрок. - Навоз убрал, тебя почистил, соломы для подстилки принес… Все сделал!
Олята двинулся к выходу, но змей, изловчившись, наподдал ему головой пониже спины. Отрок пролетел несколько шагов и зарылся головой в солому.
- Чего дерешься?! - закричал он, вставая. - Совсем ополоумел! Не погляжу, что смок, да как возьму вилы!
Змей подцепил зубами кожаное ведро, лежавшее у стены, и протянул Оляте.
- Мыл уже! - осердился Олята. - Коня так не мою, как тебя, идола! Слетал бы к реке да искупался!
Змей не отступил. Олята, вздохнув, взял ведро и, потирая ушибленное место, поплелся к бочке с водой. Смок повернулся к нему боком, и Олята, смачивая рогожу в ведре, стал тереть ею круп змея. Когда он добрался до основания шеи, смок шумно выдохнул, уложил голову на солому и прикрыл глаза. Олята стал тереть выпуклость на крупе, и смок блаженно заурчал.
"Чешется! - догадался Олята. - Что у него тут? Как зуб режется. Но какие зубы на теле?.."
Отрок переступил через шею смока - с другой стороны крупа была такая же выпуклость. Олята стал тереть и ее; змей, было примолкший, возобновил урчание.
"Надо у Некраса спросить, что это у него?.." - решил Олята, но не додумал. У входа в конюшню показалась Оляна.
- Что? - спросил отрок.
Сестра указала рукой в сторону дома.
- Приехал кто?
Оляна кивнула.
Олята отложил ведро и пошел к выходу. Змей не стал мешать…
У крыльца стоял конь в богатой упряжи, рядом, сердито поглядывая на подходившего отрока, - Светояр.
- Некрас где? - спросил он, не отвечая на поклон.
- В посаде.
- Конным уехал?
- Конным, - подтвердил Олята. - Мигом сбегаю!
- Буду я ждать! - заворчал воевода. - Садись на моего коня - и духом!
Олята не заставил себя упрашивать. Взлетев в седло, крикнул сестре: "Потчуй, гостя!", и сразу сорвался в галоп. Стремена оказались длинны, подтягивать их было недосуг: Олята колотил в бока откормленного жеребца кожаными поршнями. Конь шел ходко, всадник стрелою пролетел мимо конной стражи, охранявшей въезд в Волчий Лог. Завидев отрока на жеребце воеводы, дружинники в изумлении открыли рты, но перенять не успели - Олята был далеко. На полном скаку он ворвался в посад и осадил коня перед избой с резным петухом на воротах.
- Некрас! - закричал Олята, привставая в седле. - Некрас!
Привлеченные криком, из окошек изб стали выглядывать их обитатели, Олята приосанился, с гордостью поглядывая на обывателей с высоты седла. Не каждому отроку удается сесть на такого жеребца!
Дверь избы стукнула, и на пороге показался Некрас в одной рубахе. Из-за его плеча выглядывала Улыба.
- Что тебе? - недовольно спросил сотник. - Чей это конь?
- Светояр в гости к тебе!
- Я мигом! - ответил Некрас и, отодвинув охнувшую Улыбу, скрылся в избе. Обратно он явился одетым, на ходу застегивая пояс с саблей, пошел к воротам. Улыба, успевшая накинуть поневу, вывела из конюшни гнедую кобылку. Некрас легко взлетел в седло и, наклонившись, поцеловал зарумянившуюся Улыбу в уста. Через мгновение два всадника мчались друг за другом по узкой улочке посада…
Светояра сотник нашел в горнице своего дома. Воевода сидел за столом, попивая из глиняной кружки и заедая питье копченой сомятиной.
- Доброе пиво! - похвалил Святояр, небрежным кивком отвечая на поклон хозяина. - Холодное, из погреба. И рыба добрая! Пиво из княжеских погребов, а сом откуда?
- Олята рыбу коптит, - пояснил Некрас, подходя. - Ту, что змей не доест. Чтоб не пропала.
- Ишь, как! - вздохнул Святояр. - Малый, а наловчился! Забрать его у тебя, что ли? Люблю я рыбу! Да еще с дымком…
Сотник не ответил, и воевода указал ему на лавку напротив. Некрас сел. Оляна неслышно поставила перед ним кружку и блюдо с рыбой. Сотник омочил усы в холодном пиве и стал сдирать кожу с сазана. Некоторое время двое мужчин сосредоточенно пили и ели, смачно причмокивая и с шумом всасывая пиво из кружек. Первым оставил это занятие Святояр. Отодвинув кружку, он вытер ладони рушником и уложил их на стол перед собой.
- Дом у тебя исправный, сотник, конь и змей досмотрены, - начал он, пристально глядя на Некраса. - Слуги проворные, справу знают. Бабу себе нашел добрую, Улыбу, знаю ее. Живешь правильно - месяц за тобой приглядываю. Однакож не верю тебе!
- Что так? - усмехнулся Некрас.
- Темный ты! Ничего о тебе не ведаю. Откуда ты, кто, где служил, у кого…
- У курского князя.
- Курский кмет? - изумился воевода. - Видел их: лучших воев нету на свете! Звал к себе - ни один не пошел. Ты как отбился?