Ах, куда вы? Ах, что вы?
Ах, зачем вам идти?
Ах, у пони подковы
Истерлись в пути!
О! Тра-ли-ли-лину!
Спускайтесь в долину!
Ах, куда ж вы идете?
Ах, зачем вам туда?
А у нас вы найдете
Ночлег без труда.
О! Тра-ли-ли-лине! -
Ныне в долине.
Хо! Хо!
Ах, что вас торопит,
Как пташек - весна?
Ведь вам, сударь хоббит,
Ваша цель не ясна!
А гномам в долине понравится ныне, в июне!
Хо! Хо!
Вы к нам, бедолаги, Иль мимо и прочь? Устали коняги,
И скоро уж ночь!
Кто прочь, тот - глупец! А кто к нам - молодец: Ему мы за это будем петь до рассвета песни!
Хо! Хо!
Так смеялись и пели эльфы. Какая милая песенка ни о чем! - скажете вы. Эльфы ничуть не обиделись бы на эти слова, наоборот - рассмеялись бы звонче прежнего. Бильбо вскоре разглядел их в сгущающейся тьме. Ему нравились эльфы, все без исключения, хотя встречался он с ними редко; он любил их и немного побаивался. А вот гномы с эльфами не ладили. Даже почтенные гномы - такие, как Торин и его спутники - считали эльфов оболтусами и пустозвонами (что было просто глупо) и сердились на них за то, что эльфы обожают дразниться и потешаться над гномами, в особенности - над длинными гномьими бородами.
- Ну и ну! - воскликнул кто-то. - Вы только поглядите! Хоббит Бильбо верхом на пони! Вот это зрелище!
- Чудеса! Восхитительно!
Зазвучала новая песня, столь же нелепая, как и первая. Молодой высокий эльф соскочил с дерева и поклонился Гэндальфу с Торином:
- Добро пожаловать в Раздол.
- Благодарствую, - сурово ответил Торин.
Гэндальф же спрыгнул с лошади, смешался с эльфами и завел с ними веселый разговор.
- Вы чуть сбились с пути, - продолжил высокий эльф. - Но мы с радостью укажем вам ту единственную тропу, которая ведет к Обители. Идти лучше пешком, покуда не перейдете мост. А может, посидите с нами? Попели бы вместе… Впрочем, в Разделе вас ждут и уже готовят праздничный ужин. - Он потянул носом. - Пахнет костром.
Уставший Бильбо предпочел бы задержаться.
В конце концов, когда еще он услышит песни эльфов? И потом, не мешало бы перекинуться парой слов с теми, кто неизвестно откуда знает, как его зовут. Может, удастся выведать что-нибудь этакое о предстоящем приключении. Ведь эльфам ведомо многое - обо всем, что творится на свете, они узнают так же быстро, как течет вода в реке, и даже быстрее.
Однако гномам не терпелось поужинать, поэтому задерживаться не стали. Путники спешились и, ведя своих пони в поводу, двинулись к реке. Поток, начинавшийся высоко в горах, там, где солнечные лучи растапливали снег, был быстрым и шумным. Через него осторожно, по одному, перебрались по узенькому мостику без перил. Между тем эльфы с фонарями в руках высыпали на берег и принялись дразниться.
- Эй, папаша! - кричали они Торину, который не шел, а почти полз по мосточку. - Не замочи бороду! Она у тебя и так длинная! Что будешь делать, когда отрастет до пят?
- Бильбо, смотри не слопай все пироги! Вы уж за ним приглядывайте! Иначе он точно не пролезет в замочную скважину!
- Тихо, тихо, Добрый Народ, - проговорил Гэндальф, замыкавший цепочку.
- Даже у долин есть уши, а у некоторых эльфов слишком длинные языки. Спокойной ночи.
Двери Последней Приветной Обители были распахнуты настежь. Гостей ждали. Как ни странно, о днях безмятежного покоя и отдыха, о приятном времяпрепровождении - словом, обо всем хорошем скучновато рассказывать и скучновато слушать; вот если происходит что-нибудь неприятное или плохое, из этого можно состряпать отличную историю, которую всегда будут принимать на "ура". Путники надолго задержались в Обители - по меньшей мере, на четырнадцать дней, - и уходить было тяжко. Бильбо с готовностью остался бы там на веки вечные: ему так понравилось в Обители, что он почти перестал тосковать по своей уютной норке. Но - о пребывании путников в Разделе мало что можно поведать.
Последней Приветной Обителью управлял друг эльфов Элронд, один из тех, о чьих предках складывали небылицы еще до начала Истории, во времена жестоких сражений между злобными гоблинами и эльфами, которым помогали люди с севера. В дни, о которых мы повествуем, встречались еще те, кто вел свой род от эльфов и северных воинов, и Элронд был их предводителем.
Ликом он был прекрасен, как князь эльфов, силен и доблестен, как великий воин, мудр, как чародей, важен, как король гномов, добр и ласков, как лето. О нем сложили множество преданий; но Бильбо, Торину и прочим - в этом вы убедитесь сами, если мы благополучно доберемся до конца нашей повести, - он помог только советом, что, впрочем, тоже немало. В Обители Элронда каждый занимался чем хотел - ел, спал, работал, болтал, пел, размышлял, или все это вместе. А вот злу дорога в Раздол была заказана.
С каким удовольствием я бы пересказал хотя бы несколько преданий и песен, услышанных гостями в Обители! Увы, это увело бы нас далеко в сторону. Скажу лишь, что все путники хорошо отдохнули и подкрепились, заштопали одежду, подлечили дорожные ушибы и воспряли духом.
Но всему хорошему приходит конец. Приближался день летнего солнцеворота, и пора было отправляться в путь. На пони вновь навьючили мешки и сумки, битком набитые эльфийской едой. Ее вполне должно было хватить на предстоящий переход через Мглистые горы.
В день перед расставанием Гэндальф показал Элронду мечи, которые они с Торином нашли в логове троллей.
- Это очень древние клинки, - сказал Элронд, знавший все на свете руны.
- Они когда-то принадлежали моим родичам, Вышним Эльфам с Запада. А выковали их в Гондолине в незапамятные времена. Должно быть, они стали добычей какого-нибудь дракона или гоблина, попали в чужие лапы, когда вражеские полчища разрушили и разграбили Гондолин. Твой клинок, Торин, на древнем наречии зовется Оркристом - Гоблиносеком. Этот меч прославлен в легендах и песнях. А твой, Гэндальф, зовется Гламдринг, то есть Вражемолот. Им некогда сражался сам король Гондолина. Берегите свои мечи.
- Интересно, как они попали к троллям? - проговорил Торин, с любопытством изучая свой клинок.
- Наверняка не скажу, - ответил Элронд. - Быть может, ваши тролли ограбили других воров или случайно наткнулись в горах на припрятанную добычу. Я слыхал, что в рудниках Мории до сих пор находят древние сокровища, укрытые там предками нынешних гномов.
- Я сохраню этот меч во что бы то ни стало, - поклялся Торин. - Надеюсь, он еще покосит гоблинов.
- Твои надежды могут сбыться в горах, - отозвался Элронд. - Разрешите, я взгляну на вашу карту.
Он взял пергамент и долго смотрел на него, качая головой. Элронд недолюбливал гномов, снедаемых страстью к золоту и самоцветам, но с гномами все же можно было как-то договориться, а вот вразумить обуянных звериной злобой и жестокостью драконов не удавалось еще никому. Где ныне веселый город Дол с его колоколами? Одни развалины да опаленные драконьим пламенем берега Бегущей… Элронд поднял карту и принялся разглядывать ее в лунном свете.
- Что это? - воскликнул он вдруг. - Тут не только простые руны, видите? Какая-то надпись лунными рунами…
- А что такое "лунные руны"? - прошептал сам не свой от восторга хоббит. Помните, он обожал всякие карты, а еще был без ума от затейливой вязи старинных букв и рун, хотя сам писал почти как курица лапой.
- Лунные руны можно увидеть, только если на них упадет свет луны, причем луна должна быть в той же самой четверти, как и в ту ночь, когда были начертаны руны. Эти руны изобрели гномы, наносившие их на пергамент серебряными перьями. Спроси у своих товарищей, они тебе расскажут. Похоже, эту надпись начертали тоже в канун солнцеворота…
- Что она гласит? - спросили хором Гэндальф и Торин. Им обоим было немного досадно, что надпись обнаружили не они; оставалось утешаться тем, что до сих пор у них просто не было случая тщательно изучить карту.
Элронд стал читать:
- "Встань у серого камня, дрозд когда запоет и закатного солнца последний луч на замочную скважину упадет в День Дарина".
- День Дарина, - повторил Торин. - Дарином звали самого первого гнома, старейшину Длиннобородых - это наш королевский род. Между прочим, я - потомок Дарина.
- И что же такое День Дарина? - справился Элронд.
- Первый день нового года по календарю гномов, - ответил Торин. - Всем известно, что в этот день на пороге зимы луна входит в последнюю четверть и встречается с солнцем. Вот что такое День Дарина. Но вряд ли надпись чем-то нам поможет, ведь нынче никто не угадает, когда наступит нужный срок.
- Это мы еще посмотрим, - заявил Гэндальф. - Больше там ничего не написано?
- Как будто нет, - ответил Элронд и вернул карту Торину. Потом все спустились к реке - посмотреть, как танцуют эльфы, и послушать их песни.
Следующее утро выдалось таким чудесным, что лучшего и желать нечего: небо безоблачное, солнце ослепительно яркое, речная вода вся в бликах. Путники решительно двинулись вперед, а вслед им неслись прощальные возгласы, пожелания удачи и песни эльфов. Впереди возвышались Мглистые горы, которые нужно было преодолеть во что бы то ни стало.