- Как я понял, вы собираетесь переправиться на западный берег реки, не страшась тумана. Я слышал, что у краснокожих на той стороне есть зоркие глаза и чуткие уши, и они внимательно следят за белыми, которым приходит охота нарушить мир.
- Вы неправильно поняли, друг мой. Я говорю не о прериях, где в свое время промышляли трапперы и куда теперь краснокожие не допускают ни одного бледнолицего.
- Каких же дикарей вы тогда имели в виду?
- Южных, мой друг, южных и западных. Злобные мексиканские племена, которые вырывают сердца у живых людей на вершинах своих пирамид.
- Да, предприятие у вас действительно дальнее. И глупое. Их вся мощь Испании не смогла покорить - думаете, это удастся кучке англичан с законником во главе?
Тревис облокотился на поручни рядом с Элвином, глядя на реку.
- Мексиканцы - гнилая нация. Все прочие краснокожие их ненавидят, и они полностью зависят от Испании, которая поставляет им устаревшее оружие. Говорю вам, они созрели для завоевания. Да и какую армию они смогут выставить, поубивав за долгие века столько народу на своих алтарях?
- Только дураки ищут войны, когда никто не нападает на них.
- Еще бы! Целое сборище дураков. Дураки, которые хотят разбогатеть, как Писарро, победивший инков с горсткой людей.
- Или умереть, как Кортес.
- Они все давно уже умерли. Вы располагаете жить вечно?
Элвин разрывался между двумя желаниями: послать этого деятеля подальше и разузнать побольше о его планах. И сейчас он решил, что слишком близко знакомиться с ними не стоит:
- Боюсь, вы напрасно теряете со мной время, мистер Тревис. Другие, возможно, заинтересуются больше, потому что меня это совершенно не интересует.
Тревис заулыбался еще шире, но Элвин видел, как участился его пульс и разгорелся сердечный огонь. Этот человек не любит, когда ему отказывают, но прячет это за улыбкой.
- Ну что ж. Нового друга завести всегда приятно, - сказал он и протянул руку.
- Не примите за обиду, - сказал Элвин, - и спасибо, что сочли меня достойным вашего внимания.
- Нет-нет, никаких обид. Я больше не стану вас спрашивать, но если вдруг передумаете, охотно приму вас.
Они обменялись рукопожатием, похлопали друг друга по плечу, и Тревис ушел, не оглядываясь.
- Давай поспорим, - сказал Артур Стюарт. - Никакие они не завоеватели, а просто охотятся за мексиканским золотом.
- Да как сказать. Уж очень он откровенен для человека, который собирается нарушить запрет короля и конгресса. И в Королевских Колониях, и в Соединенных Штатах с ним расправятся быстро, если поймают.
- Ну, не знаю. Закон законом, но что, если королю Артуру понадобятся новые земли и рабы, а со Штатами он воевать не захочет?
- Знаешь, это мысль, - сказал Элвин.
- И очень здравая, на мой взгляд.
- Тебе полезно со мной путешествовать. Мысли в голове появляются.
- Я первый об этом подумал.
Вместо ответа Элвин достал из кармана письмо и показал Артуру.
- От миз Пегги. - Артур прочел и расстроился. - Не говори только, что знал, что этот парень поедет с нами на одном пароходе.
- Понятия не имел. Я думал, что мое расследование начнется только в Нуэва-Барселоне. Теперь я знаю, за кем надо последить, когда мы туда приедем.
- Она пишет о человеке по имени Остин.
- С ним должны быть и другие. Вербовщики, раз он надеется набрать целое войско.
- И надо же ему было наткнуться именно на тебя!
- Просто он услышал, как ты мне хамишь, и решил, что хозяин я плохой - а значит, охотно буду подчиняться кому-то.
Артур сложил письмо и вернул его Элвину.
- Если король готовит вторжение в Мексику, что из этого следует?
- Так или нет, он сейчас не может позволить себе войну со свободными штатами, верно ведь? - сказал Элвин.
- Значит, рабовладельческие штаты в драку тоже не полезут, - заключил Артур Стюарт.
- Но война с Мексикой когда-нибудь кончится - ежели она вообще начнется, конечно. Король либо проиграет ее - тогда он взбесится и начнет лезть на рожон, либо выиграет, набьет казну мексиканским золотом и купит себе целый флот, ежели захочет.
- Миз Пегги не понравится, что ты говоришь "ежели" на каждом шагу.
- Война - скверная штука, сколько б они ни жужжали, что тебе от нее никакого вреда.
- Но ведь человеческие жертвы - это тоже плохо. Надо же их как-то остановить?
- Думаю, краснокожие, которые молятся, чтобы их освободили от мексиканцев, как-то не представляют себе рабовладельцев в качестве новых хозяев.
- Но рабство все-таки лучше, чем смерть, разве нет?
- Твоя мать думала иначе. Давай-ка прекратим эти разговоры - мне от них грустно становится.
- Про человеческие жертвы или про рабство?
- Про то, что одно, как ты полагаешь, может быть лучше другого. - И помрачневший Элвин отправился в каюту, которую пока занимал один. Он положил золотой лемех на койку и прилег, надеясь, что сон поможет ему лучше во всем разобраться. Почему этот Тревис держится так смело? И почему Артур Стюарт так слеп? Ведь столько людей принесли многое в жертву, чтобы сохранить ему свободу.
Только в Фивах к Элвину подсел еще один пассажир. Элвин сошел на берег посмотреть город, слывший величайшим из портов Американского Нила, а когда вернулся, на его койке спал кто-то другой.
При всей его досаде это можно было понять. Койка была лучшая в каюте - нижняя на той стороне, где солнышко светило утром, а не в дневную жару. А Элвин, когда уходил, никаких вещей на ней не оставил. Котомку он захватил с собой, а больше никакого добра на белом свете у него не было. Не считая ребенка, которого носила его жена, - и если уж речь об этом, она не расставалась со своей ношей точно так же, как Элвин с золотым лемехом.
Поэтому Элвин не стал будить нового и вышел поискать Артура Стюарта, а заодно и укромный уголок, чтобы съесть принесенный с собой ужин. Артур заявил, что останется на пароходе. Его дело, но Элвин не собирался сбиваться с ног, разыскивая его. Свисток, предупреждающий об отплытии, уже прозвучал, и Артуру полагалось встречать Элвина, а он этим пренебрег.
Не то чтобы Элвин испытывал какие-то трудности с его обнаружением. Он почти все время мог засечь его сердечный огонь и сомневался, что Артур сумеет скрыть его, если Элвин по-настоящему захочет его найти. Сейчас парень находился внизу, в помещении для рабов, где его никто не спросит, что он тут делает и куда девался его хозяин. Вопрос в том, что ему в самом деле там надо.
Едва успев достать из котомки кукурузный хлеб, сыр и сидр, Элвин увидел, как Артур поднимается по трапу на палубу - и не в первый раз задумался, так ли уж парень слаб в созидании.
По натуре Артур не лжец, но секреты, в общем, хранить, умеет - может, он просто не рассказывает Элвину обо всем, чему научился? Может, он вылез наверх именно сейчас потому, что знает: Элвин пришел из города и расположился поесть?
Элвин, само собой, и куска не успел проглотить, как Артур плюхнулся рядом с ним на скамейку. Элвин мог бы поесть в кают-компании, но там "слугу" рядом с собой не посадишь, а на палубе это никого не касается. Рабовладельцы, конечно, могли счесть его последним отребьем, но их мнение Элвина не очень-то волновало.
- Ну как? - спросил Артур Стюарт.
- Хлеб как хлеб.
- Я тебя не про хлеб спрашиваю!
- Сыр тоже ничего, хотя его делают из молока самых заморенных, костлявых, заеденных мухами, облепленных навозом коров, когда-либо стоявших в могиле двумя копытами.
- Стало быть, молочное дело у них не на высоте.
- Если они претендуют на звание столицы Американского Нила, им не мешало бы сперва осушить болото. Раз Гайо и Миззипи сливаются здесь, значит, это место низменное, а раз оно низменное, то его все время заливает. Не надо быть ученым, чтобы это вычислить.
- Никогда не слыхал об ученом, который отличал бы низменность от возвышенности.
- Не всякий ученый туп, как пробка.
- Знаю, знаю. Где-то должен быть ученый, в котором знания сочетаются со здравым смыслом, просто до Америки он пока не доехал.
- Это доказывает наличие у него здравого смысла. Что ему делать в стране, где большой город ставят прямо на болоте.
Отсмеявшись, они хорошенько набили рты.
Когда они отужинали - Артур умял больше половины и не сказать, чтобы наелся, - Элвин с деланной небрежностью спросил его:
- Что там такого интересного, в трюме?
- У рабов, ты хочешь сказать?
- Я пытаюсь говорить, как человек, способный владеть другими людьми, - очень тихо пояснил Элвин. - А ты попытайся говорить, как человек, который кому-то принадлежит - или уж не суйся на Юг.
- Я старался понять, на каком языке говорят эти беглые.
- Ну и?
- Точно не по-французски. Там есть один канадец, и он говорит, что нет. И не по-испански - так сказал парень с Кубы. Никто не знает, по-каковски они лопочут.
- По крайней мере мы знаем, на каком языке они не говорят.
- Я знаю больше.
- Слушаю тебя внимательно.
- Тот кубинец отозвал меня в сторонку и говорит: "Знаешь, парень, я уже слыхал такой говор". "Что ж это за говор", - спрашиваю? А он: "Мне сдается, никакие они не беглые".
- Почему он так думает? - Про себя Элвин отметил, что Артур в точности копирует слова того другого и его акцент.