* * *
Когда тачка съехала с пригорка и промчалась мимо модловского двора, старый огородник обрел, наконец, дар речи. Невнятные фразы его сводились примерно к следующему: "Куда-а-а мы-ы-ы-у-у?"
"Куда-куда! - крикнул призрак ему в ухо. - К Зузиле, запинай ее баклан!"
Судя по всему, Уткинсу только этого и не хватало. Упоминание тетки Репейника вызвало нервное подпрыгивание и желание покинуть транспортное средство. Но тачка катилась стремительно, да и загробный Брю не предпринимал попыток ее остановить, скорее, даже, наоборот.
До тетки Зузилы, даже с такой скоростью, ехать было долго. И Брю, несмотря на протесты папаши Уткинса, постарался объяснить цель назревающего визита.
Призрак предполагал, что пергамент с завещанием некого Хранителя, найденного в свое время в гроте Кронлероном, может находиться у старухи. В очередной раз перебирая в памяти подробности передачи в школу коллекции учителя Дюка - прадеда Олли, паромщик вдруг ясно вспомнил, что именно их с Уткинсом одноклассница Зузила помогала овдовевшей прабабушке Олли выбрасывать всякий, как та считала, мусор на помойку. И как раз в тот день он встретил Зузилу, по обыкновению волокущую к себе домой кучу хлама.
Зузилу надо было знать. За всю жизнь Питова тетка не выкинула и сломанной зубочистки. Невероятная тяга к складированию всяческой ненужности преследовала ее с детства. Оба бревенчатых сарая, стоявшие во дворе ее дома, были битком набиты самыми невероятными в невысокликовском хозяйстве вещами.
Во время недавнего потопа пожарные снимали старуху с крыши одного из них, а она цеплялась, чуть не зубами, и орала "Добро пропадет!" Однако каким-то чудом и дом, где раньше в каморке под крышей обитал Репейник, и сараи во времена бедствия уцелели.
"Свиток нужно обнаружить и изъять, - растолковывал очумевшему Уткинсу паромщик. - Это дело жизни и… жизни, промотай ее моллюск!"
"Чьей?!" - воздев руки, возопил Тинин папаша, с треском влетая в калитку старой барахольщицы. "Твоей!" - брякнул в ухо Брю, ускользая под крыльцо. Тачка, наконец-то, снизила скорость и плавно остановилась у ступенек.
Зузила не заставила себя ждать. Приземистая, слегка кособокая фигура выросла как из-под земли. Блеклые на выкате глаза и собранные в пучок волосы делали старуху похожей на лягушку.
Мрачная подозрительность, с которой она смотрела на сидящего в тачке Уткинса, ничего хорошего не сулила.
- Разъезжают тут всякие, в чем попало, а потом калитки ломаются, - каркнула Зузила, ткнув для наглядности пальцем в сторону забора.
- Починим, починим, сию минутку, - папаша Уткинс одновременно пытался раскланиваться и вылезать из тачки.
Трюк не удался, и в результате почтенный невысоклик ткнулся лысиной в землю. Питова тетка задумчиво наблюдала за незадачливым визитером.
- Так, так… И зачем пожаловал? Мне тут цирк не нужен.
- Меняться! - неожиданно для себя услышал Уткинс.
Загробный Брю знал, что говорил. Больше всего на свете старуха любила пополнять свою коллекцию хлама за счет обмена с соседями. В такие минуты душа ее пела.
- Меняться? А что надо? - в рыбьих глазах Зузилы отразился неподдельный интерес.
Папаша Уткинс, наконец, занял вертикальное положение.
- Нужен с-свиток… Кусок пергамента с бу-бу-квами, - пояснил он, вопросительно поглядывая на щель под крыльцом.
- Может, и найдется. А что предлагаешь? - грозно надвинулась старуха.
Уткинс начал лихорадочно соображать, мысленно перебирая всякий садовый инвентарь. Но лопаты, лейки и тяпки Зузилу мало интересовали. Зато тачку она так и сверлила глазами.
- Нет, только не это! - запротестовал знатный огородник.
Сменять новую трехколесную тачку на какой-то древний свиток - это в голове не укладывалось. Но хозяйка уже уковыляла к сараям.
Загробный Брю сразу же выпорхнул из укрытия:
- Соглашайся, жмот коралловый!
Пока папаша Уткинс возмущенно глотал воздух, не находя слов для достойного ответа, старуха вернулась с целым ворохом пергаментных свитков. Тут даже усопший потерял дар речи. Хламонакопительские способности тетки Зузилы явно недооценили.
- Ну, какой берешь? - Зузила начала сопеть от злости и нетерпения.
В это время призрак завис над головой барахольщицы. Через мгновенье она напоминала свежезамороженную лягушку. Удивленно выпученные остекленевшие глаза, не мигая смотрели в одну точку.
- Ну что застыл, старичина, медуза тебе под мышку? - взвился Брю. - Хватай все и ходу. Сил моих нет больше ждать, пока вы наворкуетесь. А тачку-то оставь, а то эта бестия оттает и заорет, что ее ограбили.
Паромщик больше всего боялся, что среди добытых у Зузилы свитков не окажется искомого. Но нужный пергамент обнаружился, причем в целости и удивительной сохранности. Призрак сразу узнал и почерк, и таинственную фразу, что как-то высветилась в пещере на Безымянном острове. Под текстом послания другой, нетвердой рукой была выведена непонятная надпись на хойбовском наречии.
Ценный свиток Брю посоветовал Уткинсу убрать до поры в какое-нибудь потайное место. Взяв напоследок у ошарашенного друга страшную клятву о неразглашении, призрак отбыл по своим важным привиденческим делам.
Глава 4. Плавучий сундук
Пит сидел в каюте "Чертополоха" по пояс голый и играл в шахматы с загробным Брю. Верный Пугай, везде сопровождавший адмирала, время от времени подсказывал ему очередной ход, не обращая внимания на возмущенные тирады паромщика. За бортом был полный штиль, паруса провисли, а солнце жарило так, что, казалось, палуба вот-вот задымится.
Несколько часов назад пернатый боцман, как называл своего Брюгая призрак, приземлился на фок-мачту "Чертополоха" и сразу же заснул. Перелет от островов-Близнецов был утомительным. Если бы не адмиральская эскадра, появившаяся на горизонте так вовремя, Брюгай повернул обратно. Без отдыха до материка ни одной птице не дотянуть.
- Чтоб я воскрес! - воскликнул усопший. - Твоему королю шах. Поставь-ка коника вот сюда!
- Чертово пекло! - ругнулся Пит, передвигая за паромщика фигуру. - Совсем соображения нет, задроби его баклан!
Паромщик довольно хмыкнул.
- Говорил я тебе, Питти, движитель нужен. Вон, на "Мечте Кашалота" ежи как шуровали!
Репейник поскреб под мышкой.
- Так что ж, мне ежей вызывать? Они ж леший знает где! И вообще, я отказываюсь переделывать "Чертополох", по крайней мере, посреди океана, три венка мне на шею!
- Опять украл! - крякнул Брю. - Это мне венки, а тебе рынды. Вот их уж куда хочешь…
- Да ну тебя, нежить морская! - отмахнулся Пит. - Вот не буду за тебя фигуры двигать…
Репейник хотел еще что-то сказать, но тут дверь перехода, находящаяся внутри каюты, кстати, личная и почти для всех потайная дверь адмирала засияла, и из нее появился Болто.
Глава Канцелярии переходов взял себе за правило раз в месяц проверять исправность всех дверей. В каюте дохнуло разнотравьем горного луга и соснами. Пит с наслаждением втянул носом родные запахи.
- Ну и жара у вас! - покачал головой Хрюкл, подошел к оконцу и высунул голову наружу. - Штиль, что ли?
- Полный, - кивнул Репейник.
- Ни зыби даже, закопай ее морж, - подтвердил паромщик.
- А вы, значит, в шахматы… - Болто заложил руки за спину и прошелся по каюте.
- Ну не в карты же мне с этим жуликом играть, протухни его селедка! - возмутился призрак. - Что это будет, если он еще и биться за меня начнет!
Пит не успел, даже, поинтересоваться, почему Болто столь неожиданно появился у него в каюте, как дверь снова вспыхнула, и из нее вышел Олли Виндибур. На этот раз воздух, вошедший вместе с гостем, пах овощными грядками.
Олли прибыл, чтобы пригласить Пита на встречу с членами Объединенного Совета. Загробный Брю и Болто, так кстати оказавшиеся на "Чертополохе", тоже были приглашены.
Именно по наказу Совета бестелесный паромщик со своим верным Брюгаем летал в Ласиоту. Он должен был выяснить, чем занимается Дерг, когда не произносит речей перед островными вождями и не принимает просителей в своей резиденции. Непонятные и тревожные слухи, доходящие на материк, нуждались в проверке. Правитель Дерг вербовал сторонников, армия кроителей росла, но самым пугающим было новое гипнотическое влияние Дерга на вождей, затмевающее даже страх перед морскими псами Пита.
Последней каплей стало сообщение дельфа Флога. Он рассказал, что у одного из дальних островов архипелага строится невиданный доселе военный корабль из железа. А любое военное новшество на островах, обходящееся без Репейника, явно попахивало уклистами.
- Пит, Болто, не обижайтесь, - сказал Олли, - но я никому ничего не мог сказать раньше - Совет запретил. Зато теперь Брю может поведать нам о том, что удалось узнать.
- Я, парни, не один день провел на островах, провалиться мне в трюм, - начал свой рассказ призрак. - Мне только что Дергу в карман не приходилось залезать. Но все-равно, я ведь только слушал, о чем он говорил со своей свитой, засохни ее жабры, а быть сразу в нескольких местах даже призраку не под силу. Про железный корабль я слышал не один раз. Его, а вернее их строительство скоро закончится. Одна верфь точно на острове Дремоты, но есть еще две или, даже, три.
Репейник резко изменился в лице:
- Почему, интересно, адмирал правительственного флота ни сном, ни духом, ни о каких железяках? Дерг и его кроители хотят войны, - у Репейника раздувались ноздри, - и клянусь, они ее получат!
- Погоди, Пит, не кипятись, - Олли как всегда попытался разобраться до конца. - Брю, а что еще ты узнал?