"Какая избитая фраза… – подумала она. – Только вот ответить на нее нечего".
– Ты думаешь, это тот монстр?
– И это лучший вариант, – хмыкнул Хон. – Пойдем, нечего на морозе стоять.
Вот и пойми его…
Как и следовало ожидать, уснуть Иве не удалось. Мало того, что умер мальчик, появился монстр в округе, этот менестрель странный не уезжает, так еще и Хонька начал концерты устраивать!
Неспокойно как-то на душе…
Что-то это все напоминает, такое знакомое… Похоже, из преданий да небылиц… Только что вот?
Откуда эта тревога, от которой аж живот сводит?..
Этот менестрель… как же ему удается одновременно петь и играть на флейте? И слышит ли кто-нибудь еще ее? Надо у Хоньки спросить.
Может, это волшебная флейта, что играет сама по себе? "Менестрель ведь умеет приколдовывать – на меня же морок навел. И какой странный. Мир прекрасный как мечта. И столь же нереальный. Летающие замки из серебра и хрусталя, белоснежные единороги… Чушь какая… Но в тот миг я словно стояла рядом с черноволосым мужчиной, чувствовала теплый ветер и запахи чужих трав и видела, как приближается ожившая легенда. Ведь единорогов не существует, не так ли? Как и летающих замков. Интересно, что за травы могут так пахнуть? Вот бы узнать!"
Волшебная флейта… "Где же я слышала это? И почему же мне так страшно? Причем ведь иногда и опасности никакой…"
А не могут ли все эти события быть связаны?
С самого утра Ива скрепя сердце взяла несколько дюжин яиц, кикимору и отправилась в лес. Благо и метель вроде прекратилась. Леший пообещал пристроить кикимору. Потом Ива спросила:
– Ничего странного не происходило?
Леший почесал затылок:
– Дык как тебе казать-то… звери и птицы что-то говорили об ужасе, что сковывает как лед речку, но воно, что бы воно ни было, только мимо проходило. В лесу его нетути. Это уж точно. Может, у водяного или полевиков спросить?..
Но их ответ был точно такой же. Причем дословно. Последний посещенный ею полевик добавил:
– Странно как-то. Что же это такое, если оно нигде не живет? А оно точно завелось не в деревне?
– Уж и не знаю. Вроде нет.
– Знаешь, а ведь есть места, за которые никто не отвечает.
– Это что же за места такие? – нахмурилась травница.
– Не догадываешься? Дороги.
– Дороги? – опешила Ива. – Как можно жить на дороге?
Полевик развел руками:
– Это уж мне неведомо. Я и не говорю, что оно там. Но это единственное, что в голову прилезло.
Ива рассеянно поблагодарила, попрощалась и отправилась домой. Через поле идти было не с руки. Девушка вышла на дорогу и пошла по ней, внимательно разглядывая. Снег лежал толстенным слоем, иначе трава что-нибудь ей да сказала. Так, что мы имеем? Дорога. Ива пожала плечами. Дорога как дорога. Дойдя до перекрестка, девушка вспомнила случай, что произошел здесь на днях. Телега кузнеца ехала из города. Кузнец выпивши был после удачной сделки. Встал на телеге в полный рост и, решив прокатиться с ветерком, подхлестнул лошадей. Обычно медлительные клячи рванули в галоп. А кузнец бухнулся в телегу да так с задранными кверху ногами и въехал в деревню. В селе чуть со смеху все не поумирали!
Ива тревожно оглянулась. Она стояла посреди перекрестка, и четыре дороги убегали в стороны от нее. Ни души. Но ощущение опасности возрастало. Распутье всегда было нехорошим местом. Нежить здесь имеет наибо́льшую силу. Порыв ветра взметнул снег у ее ног и умчался вдаль. Что за?.. Знахарка подняла голову. Над ней, ехидно ухмыляясь, качалась на чужих ветвях омела. Ива застыла, а потом, сорвавшись с места, помчалась к деревне. Она вспомнила, где она слышала про волшебную флейту.
Крики знахарка услышала издалека. Целая толпа собралась у дома, где только недавно родился первый ребенок. Это была самая молодая семья. Они-то и поженились меньше года назад. Внутри что-то тихонько взвыло от нехороших предчувствий. Знахарка протолкалась к двери. Молодая мать с открытыми глядящими в потолок глазами сидела на лавке, прислонившись к стене. В углу в кругу родственников стоял на коленях ее муж. И женщина и ребенок были мертвы. Казалось, смерть просто прошла рядом и мимоходом выпила их жизни, оставив тела совершенно нетронутыми.
В комнату пробралась тетушка Ивы. Девушка перевела на нее взгляд. Ива знала, что тетушка очень стара – старше всех в деревне, но она никогда не выглядела старой – просто светловолосая, как и все на селе, немолодая женщина.
Старшая знахарка наклонилась к столу и понюхала кружку, стоящую рядом с мертвой женщиной.
– Яд, – вынесла она свой вердикт.
– Яд? – глухо повторил кто-то.
– Да, яд. – Пожилая знахарка перешла к концу стола. – Яд в кувшине с квасом.
– Что, что с ребенком?! – загомонили те, кто все-таки добрался до двери.
– Сие мне неведомо. Но это то же, что погубило мальчика Каганов.
Ива дрожащими руками поковырялась под порогом.
– Терновника нет, – прошептала она.
– Что?
Она повторила:
– Он был здесь. Я сама клала его пару месяцев назад. – Ива попыталась вернуть свой голос с визгливого на нормальный тембр.
– Нежить?
– Не знаю…
– Где менестрель?! – рявкнула Ива. Пора с этим кончать! – Где он?!
– Я здесь.
"Ага, – злорадно подумала травница. – Хорошо, что здесь и староста. И родня погибших и тетушка".
– Что тебе надо, знахарка?
– Как тебя зовут, менестрель?
– Гамельн, милая девушка. – Его голос вновь словно насмехался над ней.
– Ага! Это он! – подскочила Ива. – Это ты убиваешь детей!
– Что?!
– Гамельнский крысолов! Ты играешь на волшебной флейте. И маленькие детские жизни уходят за тобой! – Девушка поглядела на односельчан. – Помните легенду о Гамельнском крысолове?
– У меня нет флейты, – в наступившей тишине произнес менестрель. – И я не крысолов. Что у тебя еще есть против меня?
– У тебя есть флейта! Я ее сама слышала.
"Почему мне не верят? – лихорадочно размышляла Ива, всматриваясь в скептические лица вокруг. – Обычно им только укажи на виновника. Может, они заколдованы? Или… неужели я за все годы не смогла завоевать больше доверия, чем заезжий бард за три дня?"
– У меня нет флейты, только лютня. – Не поверить ему было невозможно. Этот голос умел убеждать.
– Ива, ты не права. В обоих случаях, когда умерли дети, его видела почти вся деревня. – Тетушка ей тоже не верила.
– Он мог кого-то с собой привести. К тому же он умеет наводить мороки. Все было нормально, пока он не появился!
– Хорош довод!
– А что это ты так задержался у нас?
– Так метель ведь. Я замерзну раньше, чем до ближайшей деревни доберусь.
– У тебя волшебная флейта есть.
– Нет.
– Я сама ее слышала. И ты морок на меня навел.
– Что я могу тебе сказать? Когда видишь и слышишь что-то, что другие не видят и не слышат, – это дурной признак.
– Ах ты! – Ива замахнулась для удара, но – не успела: чьи-то руки оттянули ее назад.
– Прекрати, – прошипел ей в ухо Хон. – Тебе не верят. Не выставляй себя на посмешище.
Ее возражения пресекла тетушка:
– Кто бы ни был виноват, сдается мне, что сейчас все маленькие дети в опасности, особенно девочка, что родилась этой зимой. Мы не знаем, что это. Но ему кто-то явно помогает. Ведь кто-то же подсыпал яда в квас.
В общем, порешили на том, что в каждом доме, где есть маленькие дети, будут ежедневно и еженощно дежурить несколько человек из числа самых близких родственников, не пуская в дом никого, какими бы хорошими друзьями они ни были, и не притрагиваясь к еде и питью, пока их не проверят знахарки.
Люди стали расходиться, в избе остались только родственники. На улице Ива снова увидела желчное острое лицо менестреля. Сквозь толпу она впилась в него взглядом, отчаянно сожалея, что тот не умеет убивать. Только предусмотрительно положенные ей на плечи руки Хона не дали ей перейти к более активным действиям.
Бард направился к ней. Он был совсем близко, и Ива приготовилась обрушиться на него с обвинениями, даже уже открыла рот, когда…
– Ты поглядь, как зыркает на него! И чевой-то так на него набросилась?
– Может, у самой рыльце в пушку. Насыпала чего-нибудь не того в зелье, вот и скрыть следы собирается.
– Свят, свят!
– Да кто их, ведьм, разберет.
Голоса были приглушенные, но не единственные. Ты снова оказалась ведьмой, Ива.
Девушка так и застыла с открытым ртом, не в силах поверить собственным ушам. Так что менестрель бил поверх щита.
– Надо уметь говорить, девушка. Что в твоей деревеньке, что во всем остальном мире, люди верят только красивым словам.
– Ты – убийца!
– Надо знать, когда и что сказать, когда промолчать, когда ухмыльнуться и когда заплакать. Запомни это, девочка.
– Это ты их убил!
– Надо уметь быть убедительной.
– Да кто ты такой, чтобы меня учить?! – в конец вышла из себя знахарка.
– Уж точно не убийца. Но нам с тобой надо поговорить.
– Уж это ты умеешь. Ладно, пойдемте ко мне. Нечего на морозе мерзнуть.
– Ива, – привлек ее внимание Хонька.
– Да?
– Может, надо сначала спросить у домового? Он должен был что-то видеть.
Ива коротко и горько хохотнула:
– Это совсем молодая семья. Они недавно переехали в новый дом. Тут нет еще домового.