- Был бы родовой, я бы почувствовал. Что Ведара понимает, - хмыкнул чародей. - Да и есть у меня ученик… паршивец упрямый и ленивый.
- Так мы же ее от тебя прятали, - воскликнул купец, - Всемила не хотела, чтобы она училась. Но ведь крепчает она, никуда не девается силушка-то. Не откажи, она не ленивая… хоть и упрямая.
Дарей задумчиво посмотрел на ставшую разом меньше Белаву. Потом обошел вокруг, хмыкнул и повторил:
- Не чувствую я в ней ничего, пустая. Замуж ее быстрей выдайте, вся блажь и закончится, - и направился обратно.
И тут Белава отмерла. Замуж? Пустая? Да что он себе вообразил?! Злость наполнила ее, и слабо понимая, что делает, она подняла руку и крикнула:
- Стой!
Радмир наблюдавший все это время за ними, но хранивший молчание, вдруг перестал улыбаться и отскочил, толкнув чародея. Ворота захлопнулись перед Дареем с такой силой, что щепки брызнули в разные стороны, и одна створка с жалобным скрипом повисла на свернутой петле. Дарей ахнул и присел от неожиданности. Лохматый ученик так и остался стоять на карачках, получив пинок под зад от захлопнувшихся ворот. Никодий покраснел, Радмир хохотал, согнувшись пополам.
- Дарей, не зли ее, - выдавил он сквозь смех.
Дарей повернулся к опешившей девушке. Белава стояла красная от стыда за то, что натворила и ждала кары, но чародей снова внимательно взглянул на нее, опять обошел вокруг, принюхался:
- Ничего не понимаю, - сказал он. - Это явный дар, но я по прежнему в ней ничего не чувствую.
- Я его прячу, - произнесла девушка, потупясь.
- Прячешь? Но… как? Как можно спрятать дар? Как и куда можно спрятать силу? - Дарей был удивлен, поражен и явно не верил.
- Матушка говорила: прячь, никому не показывай. Вот я и спрятала давно, еще дитем. Потом поняла, что она говорила, чтобы я не показывала, что умею.
- А как ты его спрятала, краса-девица? И куда?
- Вот вы, где силу в человеке чувствуете?
- Так смотря, где она есть. - ответил чародей. - Я чувствую, где она собралась. Оттуда сила и будет течь. Иногда сила пахнет. Все от дара зависит.
- Я пустила свою силу по всему телу, она нигде не собирается, это моя вторая кожа. Вы потому ее и не чувствуете, потому что она нигде не скапливается. Она везде, даже в каждом волосе.
- Никодий, - крикнул чародей, не сводя глаз с Белавы. - Я беру твою дочь. Такого чуда у меня никогда не было.
- Но, мастер! - подал голос лохматый парень.
- Молчи, неуч ленивый. А чтобы я тебя дальше терпел, сделай из тех корешков, что ты за мышиные хвосты выдал, зелье.
- Мастер, - возмущенно засопел ученик.
- Я все сказал.
Дарей подошел к взволнованному кузнецу.
- Ты уж не серчай за ворота, - покаянно произнес Никодий, - я тебе все выправлю.
- Пустое, - отмахнулся чародей, и створки поползли на свои места. - Не знаю, сколько продлится обучение, это уже видно будет после. Можешь не волноваться за нее, никто здесь девку не обидит. Теперь я ей защитой буду.
- Спасибо, Дарей, - кузнец потоптался, потом спохватился и зашагал к Сивке. - Вот, чарадеюшка, привез тебе за Белавку мою, уж не откажись.
Дарей хмыкнул и кивнул своему горе-ученику принять дары. Никодий вручил ему все припасы, но с главным подарочком вернулся к чародею.
- Возьми вот, - он протянул чародею меч, завернутый в тряпицу.
Тот развернул тряпку, достал меч в ножнах, покрытых витиеватой ковкой, потом потянул за рукоять, и… все зажмурились от полыхнувшей на солнце стали. Меч тут же начал меркнуть, будто втягивая в себя солнечный свет. Блики прошлись по всему лезвию от острия до рукояти и исчезли в узоре, покрывающим лезвие.
- Ах, - чародей завороженно смотрел на чудо-меч, - это же…
- Да, - скромно кивнул Никодий, - Он берет в себя свет. Любой свет. Хоть от лучины. А еще, - кузнец засиял, чувствуя гордость, - он только твой. Меч признает хозяином того, кто первый его из ножен вытащил. Если им кто-то решит рубиться вместо тебя, меч его не послушает, если же против тебя, то меч обернется против врага.
- Знаешь, Никодий, - Дарей завороженно смотрел на меч, - за этот меч я был бы готов учить твою дочь, даже если бы в ней не было никакого дара, - и он засмеялся.
- Угодил, стало быть, - довольно произнес кузнец. - Дозволь с дочкой попрощаться.
Чародей кивнул и направился к своему терему. Никодий подошел к дочери, у которой подозрительно блестели глаза. Отец улыбнулся, и девушка зарыдала.
- Глупая моя, - он ласково притянул дочь к себе, - что ж ты убиваешься? Вот ты и у чародея, взял тебя. Станешь чародейкой, как хотела.
- С тобой прощаться жалко, - всхлипнула Белава.
- Так я недалеча. Дорожку знаешь. Отпустит Дарей, навестишь нас. Двери родного дома всегда открыты для тебя. Ты уж ни в чем не ленись, не ругайся. Ты девка горячая и даже вредная, но добрая и можешь быть послушной.
- Буду, батюшка, - продолжала всхлипывать девушка.
- Что будешь?
- Послушной буду. А ты матушке скажи, пусть не сердится, я потом замуж выйду.
- Глупая, - кузнец улыбался. - Не сердится мать. Переживает и переживет. Ты не печалься. И… прости меня, доченька.
- За что, батюшка?
- Я ведь все десять лет мучился. Знал, что везти тебя надо, а боялся как и Всемила. Потому и дал ей тебя держать. Вроде как не я, а мать тебя не пускает, а я слушаю. Стыдно… А сегодня уже не смог. Ты уж не серчай, что чуть тебе жизнь не испортили.
- Да что ты, батюшка, да что ты, родименький, - подняла заплаканное лицо Белава и улыбнулась отцу, - как надо было, так и сделали. Зато вона какая силища у меня. И научусь быстрей, чем если б дитятей глупой была. Я не посрамлю вас с матушкой.
- Вот и ладно, - Никодий поцеловал дочь в щеку и снова прижал к себе. Потом отодвинул и пошел к коню, но сразу же вернулся. - Это тебе.
Девушка взяла у него что-то продолговатое, так же завернутое в тряпицу, развернула.
- Меч? - она удивленно взглянула на отца.
- Да, - ответил он, - вам, чародеям, оружие надобно иметь. А этот меч я для тебя специально ковал…
- Ох, батюшка, я и не знала…
Она рассмотрела ножны, покрытые тонким узором из кованных цветов, будто кружево. Потом потянула меч. Он оказался легким как перышко, удобным и достаточно тонким. Все лезвие перехватывал по кругу рисунок змейки, голова которой оказалась рукоятью.
- Этот меч чует опасность. Он укажет тебе. И слушать только тебя будет. Он легкий, как пух, а для чужой руки камнем станет. А коль вражья рука за меч возьмется, змея его ужалит. Всю душу в него вложил и все свои вымыслы. Коль заблудишься, воткни меч в землю, змея вперед поползет и выведет на дорогу. Он камень режет с одного удара. Не затупится и не сломается.
- Спасибо, батюшка! - Белава смотрела на меч с восхищением. Потом подняла его, взмахнула раз, другой и запрыгала радостно.
- Вот и ладно, - отец с доброй улыбкой глядел на дочь.
- Долго ль еще прощаться будете? - в воротах появилась веселая физиономия Радмира. - Ого, - заметил он белавин меч, - А девица-то теперь еще грозней стала, - и засмеялся.
- Будет тебе ее дразнить, - добродушно махнул на него Никогдий и утер слезу. - Ну, поеду я, Белавушка. Будь умницей.
Он поцеловал дочь в лоб, быстро подошел к Сивке и запрыгнул в седло. Девушка кинулась было за отцом:
- Погоди, батюшка, - крикнула она, - я сказать тебе хотела!
- Что, дочка? - кузнец спешился.
- Помоги Зарянке, будь милостив. Сосватай ей помощника своего, да приданного дай, а то она со своим батюшкой так в девках и останется, - Белава с мольбой посмотрела на отца.
- А что, дело говоришь. Парень мой складный, хозяйственный, Зарянка девка справная, к работе охочая. Да и добра у нас уйма, поделиться можем и доброе дело зачтется. Умница моя, - отец потрепал ее по щеке.
Кузнец запрыгнул в седло, но вновь остановился и подозвал дочь. Она подбежала к нему. Никодий свесился, прижал к себе девушку, а потом пустил коня в галоп и вскоре скрылся за пригорком.
- Пойдем, красавица, - Радмир стоял с ней рядом и улыбался. - Утри слезы, Дарей хороший мужик, не обидит. Тебе здесь хорошо будет.
Он взял Злату за повод и обернулся к девушке. Та гордо вскинула голову и вошла в ворота. Радмир вновь тихо засмеялся.
Глава 5
Злату воин отвел в чародееву конюшню, а Белаву отправил в терем, где ее уже ждал ученик Дарея Дикуша. Он недобро поглядывал на девушку, и Белава показала ему язык. А неча, понимаешь… Дикуша воинственно сверкнул глазами и встряхнул лохматой головой. Откуда-то из глубин терема послышался голос чародея, и ученик вздрогнул.
- Пошли, светелку твою покажу, - угрюмо сказал Дикуша.
Комнатка, отведенная девушке, оказалась на втором этаже двухэтажного терема. Была она небольшая, но уютная. Кроме чародея и ученика в тереме проживала кухарка, она же прачка и ее муж, который помогал ей по хозяйству. Добродушные и улыбчивые тетка Яра и дядька Кумай. Тетка Яра вошла вслед за учениками Дарея и поставила на окошко букетик из ромашек в глиняном горшочке, придав светелке завершенный вид. Белава благодарно улыбнулась.
- Обживайся, красавица, - подмигнула Яра и, дав попутно затрещену Дикуше, поманила его за собой. - Ты мне что паршивец в огороде устроил? - донеслось до девушки.
- А чего я, чуть что сразу я, - забубнил нудным голосом горе-ученик.
- А больше некому, - ответила женщина, и их голоса стихли.
Но тут же в дверях появился Кумай, худощавый мужик с большими руками. Он поставил на лавку узелок девушки.
- Здрава будь, девица, - улыбнулся он, и Белава поклонилась ему в пояс, здороваясь. - Белавой величают?