– Беглый? – оживилась Элви и повернулась к Фэту: – Может, и ты тоже беглый кто-нибудь?
– Нет, точно не "кто-нибудь", – покачал головой рыцарь. – И не беглый: меня вот этот с дружком и десятком слуг спеленали и в лес утащили, к себе в избу!
– Ага, – только и сказала Элви. – А я тебя за потомственного рыцаря приняла, прости!
– Да ничего, – пожал плечами Фэт. – Хотя в приличном городке за такие обзывания просто-напросто бьют морды!
Барон тихо хмыкнул, выражая личное мнение о подобных "приличных городах", где и слово "феодал" небось вызывало у увальней, вроде нового "ученика", чесотку в кулаках.
– А я, как ты... вы уже поняли – беглая волшебница. И на постоялый двор я попала не по заданию таинственного учителя, а потому, что искала одного человека... Точнее, он не совсем человек... По крайней мере еще... уже... В общем, из-за Пижона!
Фэт и Кушегар разом выпучили глаза. Рыцарь мало что рот распахнул, так еще и спросил:
– А на кой тебе такой бледный?
– Мы любили... любим... друг друга. Когда он был человеком – точно. А сейчас – не уверена.
– Так подошла бы и спросила, чего ждала? – фыркнул Комод.
– Он очень не любит, когда его прерывают во время игры. Поэтому я ждала, пока он закончит.
– М-да... А откуда бежишь?
– Из Бурретаунской Академии Низкого Волшебства.
– А почему низкого?
– Под землей она, академия эта: король денег не дал на то, чтобы поверху строить!
– А чего ж ты с нами едешь, дурочка? – покрутил пальцем у виска Фэт. – Мы ж в ту самую столицу едем! А ну как тебя кто из этих магов узнает?
– Я не до самой столицы еду, – объяснила Элви. – Я к магу Хорхиусу, что в полумиле к северу живет от города!
– А чего он тебе там понадобился?
– Слушайте, вы всем столько вопросов задаете или только избранным, вроде меня? – возмутилась Элви. – Зачем, почему – вам знать не следует. Я же у вас постоянно не спрашиваю, чего вы, два здоровых мужика, к королю-мужелюбу едете!
– Ты вот это брось! – замахнулся на нее Фэт, а у барона желваки заходили. – Мы порядочные дворяне!
– Ну, это дело поправимое! – подмигнула ему Элви. – Ты парень статный, Стронцию Барию по вкусу придешься!
Фэт повернулся к барону, надеясь найти в нем защиту, но тот уже молча хихикал в кулак.
– Да пошли вы все! – рыцарь неожиданно резво вскочил и бросился в чащу.
Он уже не слышал голосов сзади. А то, что натворил глупость, не свойственную настоящему рыцарю, – поддался воле эмоций и заплутал, – понял только, когда окончательно потерялся.
Впору было, как в детской сказке, громко звать "Ау!", но Фэт даже не успел об этом подумать. В кустах перед ним затрещало, и на свет Божий выползла скрюченная бабка с двумя вязанками хвороста, по одной – на каждом плече.
– О, милок! – обрадовалась старуха. – Ты-то мне и нужен! Подмоги до дома донести!
Фэт даже не успел удивиться, как это древняя такие охапки тащит, когда она уже сунула ему вязанки под мышки и резво устремилась через заросли в одном ей ведомом направлении.
Ничего не оставалось, как пуститься следом: не бросать же старушку?
Бежать пришлось не то чтобы долго, но рыцарь порядком устал отодвигать в стороны норовящие прибавить ссадин ветки.
Избушка у старухи оказалась на диво ухоженная, правда, не без странностей: стояла она на обглоданных человеческих ногах. Да, да, именно ногах и именно человечьих! Фэт и сам сначала за куриные принял, уже грызть собрался, но в последний момент заметил, что нет у ног этих "шпор" да и пальцев целых пять, на каждой. Вот тогда-то его и пробрало.
– Бабушка, а ты кто вообще будешь? – спросил он дрожащим от волнения голосом.
– Тю! А ты чего, не понял? Друидка я, на пенсии! – Старуха плюнула в развалившегося под избушкой кота. Тот недовольно прошипел по-кошачьи, и, виляя хвостом, удалился в кусты. – Чего б мне еще на пенсии делать, как не хворост собирать да отвары всякие делать?
– Ну, можно еще оленей выращивать! – охотно предположил Фэт.
– Ага, оленей, – согласилась бабка и сощурилась на рыцаря: – Как ты, что ли?
– А я чего? Я этот... дворянин! – поспешно заверил знатнейший из всех известных в мире идальго. – Сэр Жруно де Фэт!
– Ну, что дефект – это видно. Только вот не думала, что за это еще титул дворянский дают!
– "Де" – это слово такое, перед именем идущее, – попытался объяснить рыцарь. – Короче, зови меня Фэтом!
– Фэтом? Ну, коли хошь, значит, буду – чего уж тут поделать? А ты меня не зови – сама выпаду, коли чего от тебя понадобится! – сказала бабка и уже ступила на крыльцо, но обернулась и, смерив лентяя взглядом голодного коршуна, спросила: – Чего-то я не припомню... Ела я тебя уже или только собралась?
– Ну, если бы ели, то, наверное, я б перед вами не стоял! – предположил Фэт, уже всерьез задумавшись: а не тронулась ли бабка часом, в этакой глухомани?
– Точно, точно, не кушала! – цокнула языком старуха. – Вроде ж всех проезжих сожрала, а тут – на тебе, явился! Тогда давай знакомиться по нормальному – Яба Гага меня зовут.
– Гага? Как гусей? – осторожно спросил рыцарь без доспехов.
– Ты мне смотри, а то живо в гуся обращу, – пригрозила друидка на пенсии. – Пошли в дом, будем тебя запекать... то есть кормить! – видимо, бабка решила поиграть с Фэтом, решив, что тот все одно ничего не поймет.
Однако рыцарь догадался, что его жрать собираются, и уперся:
– Давай я тебя здесь подожду!
– Зачем? – удивилась Гага.
– А вдруг у тебя там постель не сложена и шмотки по всей избушке разбросаны?
– А ведь точно! – задумчиво погладила бородавку на подбородке Яба. – Ну, а ты чего, культурный такой – на постель смотреть стесняешься?
– Ага. Ты ее убери – тогда и зайду.
– Лады. Только учти – все равно не убежишь! – предупредила старуха.
Когда она скрылась в избе, Фэт выругался. Избушка аж набок накренилась, чтобы получше расслышать, чего там увальню в голову пришло. Однако рыцарский пинок под коленку мигом отрезвил охамевшее здание, и домик Гаги успокоился.
А Фэт сел на траву и, прислонившись к дереву, стал думать, как же выбраться из лап миловидной бабули.
Черт его знает, почему не пришло в голову просто убежать! Но, может, сильно разволновался или заблудиться еще сильнее боялся?
– Чего, помирать не хочется? – спросил кто-то.
Фэт покосился на кота, иронично щурившего на него единственный целый глаз.
– Конечно, нет. Это у вас там по девять жизней, а мне мою одну терять ну совсем не хочется!
– Ну, не у всех нас... Но мне, как почетному коту Гаги, столько и дали. Только толку с них? Кому я нужен, чтобы меня убивали здесь, в глухой чаще? Разве что ты на шкуру позаришься?
– Не позарюсь, добрый слишком! – почесал его за ухом рыцарь. – Как тебя звать хоть, котяра?
– Черноморд, – мрачно сказал котяра. – Во придумала бабка, да?
– Ага. Аж смешно немного.
– А мне как весело, знал бы! Все звери знакомые ржут!
– Ну, согласись, Чернозад бы звучало куда хуже!
Кот подумал и согласился.
Они помолчали.
– А ты, похоже, неплохой парень! – сказал кот, легонько стукнув рыцаря хвостом. – А Гага уже свое отжила, я думаю. Хватит ей дворянство проезжее поедать... Будь здесь, я сейчас! – Черноморд нырнул в заросли.
Фэт запоздало вспомнил, что говорящих котов видеть ему еще не доводилось, и стоило бы хоть для виду изумленно раскрыть рот да обругать несовершенство мира совсем уж неприличными словами. Но кот убежал, а сквернословить попусту лентяй не привык. И, хотя легкое ошеломление, пусть и запоздалое, и несильное, бурлило в груди, рыцарь собрался с мыслями и стал гадать, чего же ему посоветует кот, чтобы одолеть зловредную Ябу.
Черноморд обернулся быстро: стоило рыцарю только раскрыть рот, как усатый крушитель бабушек уже протягивал ему горсть красных ягод.
– Намажься! – велел мурлыка, высыпав алые диковинки Фэту на пузо.
– Зачем? – удивился тот и рефлекторно кинул одну из ягод в рот. Словно что-то рвануло, большое и обжигающее, стремясь унести с собой еще целые зубы. Фэт скорее выплюнул мякоть на землю и еще долго ковырял ножом в зубах – губы порезал, но от зловредной гадости во рту избавился.
– Чтобы пахнуть хорошо да в баньку идти не надо было, – объяснил Черноморд, терпеливо выждав, пока лентяй отплюется. – На вот еще четыре ягоды, только теперь зеленые и чуть покрупней. Эти выдавишь в чай, что тебе Гага заварит.
– А потом чего?
– А потом, когда у нее уже терпение кончится и она тебя в печь запихивать начнет, думая, что ты ядом ослабленный, сунешь ведьму в пламя.
– В пламя? – ужаснулся Фэт. – Безобидную старушку?
– Знал бы ты, сколько она за свою жизнь таких вот остоло... рыцарей сожрать успела, понял бы, какая она безобидная! – фыркнул кот, дернув ухом.
– Сэр Жруно! – скрипнув петлями, дверь избы отворилась, и Фэт увидел Ябу. Подметил, что пока они тут с котом планы строили, Гага поспела умыться, расчесаться, переодеться и даже ягодкой красной губы ссохшиеся подкрасить. Походила она теперь больше не на лесную ведьму, а на молодящуюся старушку из деревни, встречающую сына с долгой войны.
"Может, она не всех дворян ест, а только злых и противных?" – подумал рыцарь мимоходом, однако кот, более сведущий в бабкиных выкрутасах, поспешно прошипел:
– Во расфуфырилась! Смотри, не забудь, чего тебе сказал, а то и тебя охмурит, глупого! – и скрылся в ставших почти родными зарослях.
– Чего ждешь, милок? – Бабка, к счастью, не заметила Черноморда, а может, просто не захотела замечать. – Пошли, разденешься – да в баньку! – и скрылась в доме.