- Кто?
- Риаен, шаббэл Алдион. Она просила найти вас и передать, что она надеется вас увидеть в ближайшее же время.
- В ближайшее время… - Крэйн бросил дубинку на пол. - Что ж, не смею заставлять почтенную шаббэл ждать.
- К чему бы это? - Лат обеспокоенно взглянул на брата. - Насколько я знаю, она не планировала что-либо обсуждать с тобой. Хочешь, я пойду тоже?
- Нет, оставайся. К чему? Я узнаю сам.
- Осторожнее, Крэйн. Не вздумай ввязываться в ссору с Орвином.
- Постараюсь. Но если он думает, что я опущусь перед тор-шэлом на колени и стану просить его милостивого прощения, его ждет серьезное разочарование.
- Ты понимаешь, о чем я. - Лат положил ему руку на спину и привлек к себе, прижав к широкой крепкой груди. - Что бы ни случилось, не провоцируй его. Он достаточно умен и, что еще хуже, злопамятен. Если ему удастся навязать тебе открытую ссору - это может закончиться чем угодно. Дружина Орвина - шесть десятков эскертов.
- Я знаю. Не бойся, Лат, я не собираюсь бросать ему вызов.
- Хорошо.
Лат отпустил его и, ни разу не обернувшись, молча вышел, оставив дубинку. Крэйн некоторое время смотрел ему вслед, забыв про ждущего рядом Калиаса.
- Что ж, посмотрим, - пробормотал он. - Что-то подсказывает мне, что если я не пойду, то пропущу много интересного.
В покои Риаен Крэйн вошел один, оставив Калиаса снаружи. Зал, который шаббэл отвела для приема, был невелик, совсем небольшая комната на верхнем этаже тор-склета, даже зал для тренировок занимал куда больше места. Риаен терпеть не могла большие открытые пространства, она любила говорить, что в необъятных покоях выгоднее пасти шууев, чем принимать посетителей. Обстановкой, как и в остальных покоях, она занималась лично, и из-за этого помещение казалось больше, чем было на самом деле.
Деревянные стены задрапированы дорогой тканью цвета зенита Урта, ниспадающей эффектными складками, повсюду небольшие столики и красивые изогнутые стулья. Здесь был естественный свет-лучи Эно проникали через большие окна в крыше и воздух был куда свежее. Стульев было много, и Крэйн в очередной раз подумал, что его мачеха здесь исходила больше из эстетических соображений, чем из реальной необходимости - она не любила принимать посетителей, с готовностью перекладывая эту обязанность на Орвина, как не любила и устраивать приемы. С возрастом Риаен окончательно утратила тягу к государственным делам и, даже если требовалось сообщить пасынкам нечто официальное, предпочитала делать это в естественной и непринужденной манере. Тем необычнее был этот утренний вызов.
- Моя шаббэл, - Крэйн приложил руку к груди и коротко поклонился, мельком отметив, что Риаен подняла на него глаза, - я пришел.
Он намеренно опустил традиционную форму приветствия, принятую при обращении к главе рода, чтобы сразу увидеть ее реакцию, но шаббэл лишь коротко махнула рукой, и в этом жесте ему почудилась усталость. Она восседала на возвышении, в большом коричневом троне из панциря хегга, который раньше занимал Киран, и казалась крошечной на фоне этого уродливого древнего сооружения с выпирающими хитиновыми шипами. Крэйн ничуть не удивился, увидев рядом Орвина.
Между матерью и сыном не было сходства, но вместе они составляли цельную и естественную картину, словно дополняя друг друга. Несмотря на то, что Орвин не имел ни капли крови Кирана, его сходство с покойным шэдом было необычайно заметным - то же резко очерченное лицо, застывшее выражении величественной отстраненности, выступающие вперед надбровные дуги, острый выступ подбородка, кажущийся причудливым изогнутым продолжением скул. От матери у него были разве что глаза - всегда широко открытые, о медлительные, словно сонные. Взгляд их всегда казался безучастным, вялым, но мог быть необычайно твердым, если требовалось.
Глядя на него, Крэйн в который раз подумал о том, какую скверную шутку сыграла природа, передав лицо отца совершенно чужому человеку и не оставив на долю его родных детей ни одной малой части. Однако он не мог отрицать, что тор-шэл действительно красив, причем красив строгой властной красотой рода Алдион, была в его медленных упорядоченных движениях какая-то мягкая грация, прирожденная величественность настоящего шэда. То, как он держал голову, хмурил брови, поглаживал глубокую морщинистую переносицу - во всем этом таилась естественная и простая красота.
Крэйн молча кивнул Орвину, ничего не сказав. Это было опасно, Орвин в отличие от своей матери всегда был достаточно щепетилен в вопросах этикета, его ровная тяжеловесная натура не могла смириться с тем, что в родовом тор-склете происходит что-то неупорядоченное, не подчиняющееся общему распорядку. Вряд ли за этим скрывалась приверженность к пустой форме, скорее - привычка согласовывать действия окружающих с собственными, простыми, четкими и ясными. Крэйн был уверен, что разум тор-шэла точно такой же - простой, четкий и ясный. Орвин вздернул голову, и его тяжелый взгляд прижал Крэйна к полу. Тор-шэл словно хотел сказать что-то - тонкие губы напряглись, - но передумал и отвернулся. Он никогда не проявлял неудовольствия открыто, здесь он расходился во нраве с Кираном, но острее нервное лицо не умело скрывать эмоций - по множеству мелких черт было видно, что сейчас он необычайно раздражен. Орвин никогда не был в злобе, он лишь раздражался - губы заметно бледнели, брови тяжело изгибались, под тонкой кожей вздувались крупные желваки. В такой момент он казался выше ростом и массивнее, глаза становились острыми и холодными, как у воина.
- Крэйн… - Риаен глубоко вздохнула и бросила быстрый беспокойный взгляд на сидящего рядом Орвина. - Крэйн, я хотела бы поговорить с тобой.
- Я слушаю, моя шаббэл, - отозвался он, бесстрастно глядя ей в глаза.
Кажется, его взгляд был ей неприятен - она опустила голову, на лице дрогнула тонкая, крошечная жилка. Дрогнула и пропала, кожа снова разгладилась.
- Ты, наверное, знаешь о чем. Скажи, Крэйн.
Он качнул головой, едва обозначив отрицательный жест.
- Еще нет, моя шаббэл. Имеет ли это отношение ко вчерашнему Эно?
- Да. Но не только. Слухи разносятся быстро, иногда им хватает одного Урта, чтобы придти в тор-склет Алдион.
- Им не стоит уделять внимания, моя шаббэл…
- Действительно? - Орвин поднял голову и встретился с Крэйном тяжелым взглядом. - Ты прав, брат, слухам никогда нельзя верить, их распускает чернь, которая сама часто не знает, что несет. Ты со мной согласен?
Он говорил медленно и глухо, поглаживая длинной узкой ладонью подлокотник кресла. Брат? Крэйн почувствовал желание сплюнуть на пол, но удержался.
- Полностью, - сказал он с улыбкой. - Ты как всегда прав, мой брат.
- Действительно… Никогда не верил слухам. Представляешь, на каждом углу чернь болтает, что сын покойного Кирана, младший шэл Алдион, родовым эскертом за один Эно лишил жизни двух своих подданных. Говорят, какого-то оружейника и старого ворожея на окраине. Говорят также, он прославился еще чем-то, но не уверен, что слухи такого рода прилично передавать вслух в тор-склете Алдион.
- Это ужасно.
- Я рад, что мы с тобой единодушны в этом. Ведь ты, конечно же, не делал ничего такого, Крэйн?
- Твои шпионы должны были рассказать тебе с подробностями, что я делал вчера. Ведь они за это получают хлеб?
- Погибший оружейник был хорошим мастером, - не обратив внимания на резкость, продолжил Орвин. - Арсеналу Алдион нанесен серьезный ущерб. С его смертью нам труднее будет вооружать дружину, а его цех вряд ли захочет иметь дело с родом Алдион.
- Он оскорбил память Кирана.
- Никто этого не слышал. Только ты.
- Этого недостаточно?..
- Этого достаточно с излишком. - Орвин вздрогнул, словно ему стоило значительного усилия удержать себя в руках. Голос его не изменился, все такой же глухой, размеренный и холодный. Не голос, а крепкое ледяное щупальце, оплетающее грудь. Уверенное, затягивающееся все сильнее. - Похождения шэла Алдион известны всем. Каждый тайлеб-ха в гнилом шалхе знает шэла Алдион, если в Урт шэл выходит из тор-склета, за ним всегда остается след, по которому его можно безошибочно найти. Но вчера этот след привел не туда, куда надо.
- Ради Ушедших, хватит иносказаний, Орвин. - Крэйн поморщился. - Ты хочешь сказать мне что-то о ворожее?
- Ты убил его, - четко и раздельно сказал сводный брат. - Убил во время какого-то черного ритуала, и теперь даже Ушедшие не знают, к чему это приведет. Жрецы осмотрели склет. Они сказали - ворожба. Никто из них не может сказать, какого рода, но там несомненно творилось нечто скверное.
- Значит, он действительно ворожил против рода Алдион. Я думал услышать благодарность.
- И ты убил его не сразу. Витору пришлось доделывать начатое.
Перед глазами возникло лицо Витора - растерянное, багровое в отсвете чадящих факелов, с растерянно распахнутыми глазами. Тихое бульканье. Скрип дерева. Блеклые картины вчерашнего дня обрели цвет и запах, затанцевали вокруг. Горький затхлый запах варева из котла, отвратительные лица черни, заглядывающие в проемы. В глазах - сладострастное ожидание, бешенство и жажда крови. Темная прогнившая комната с коростой осыпающейся глины на стенах…
- Я виноват в том, что не справился одним ударом? - Крэйн изгнал отвратительные картины из сознания и снова стал видеть Орвина. Немного поддавшись вперед, тор-шэл пристально смотрел ему в глаза и от этого взгляда хотелось закрыться рукой.
- Ты виноват в том, что ты есть. Позор и чудовище рода Алдион, шэл Крэйн…
- Орвин, я думаю не…
Орвин бросил взгляд на Риаен, и она замолчала, опустив голову. На лице у нее были страдание и отвращение. Она этого не хотела - отчетливо понял Крэйн. С самого начал это было лишь его идеей. Это он меня вызвал.