- Не будь столь уверен в словах, мой тор-шэл, они могут подвести. И эскерт годен не только на то, чтобы сшибать головы старым ворожеям.
Риаен испуганно взглянула на него. Орвин оставался внешне полностью спокоен. Не потому, что рассчитывал на дружину, она была далеко, а потому что был тор-шэлом и не знал, что такое страх. Он всегда был достойным правителем.
- Не стоит мне угрожать, Крэйн. Я не приму вызов от убийцы безоружных и стариков.
Крэйн стиснул зубы и попытался унять ненависть, бившую внутри горячим клокочущим ключом. Он представил себе, как тяжелая крепкая рукоять эскерта удобно ложится в ладонь, послушное лезвие превращается в размытую коричневую полосу и… Нет, нельзя. Это все Риаен. Нельзя. Надо успокоиться. Хотя бы из-за нее.
- Ты отвратителен, Крэйн. Ты уродливее и бездушнее любого хегга. В тебе нет ничего человеческого и ты давно утратил право именовать себя членом рода Алдион. Ты злобен и неуправляем, единственное, с чем ты можешь иметь дело - с фасхом, женщинами и эскертом. Без этого ты - ничто, потому что больше ты ничего не умеешь и ничему не способен научиться. Скопище ывара, неспособное ни думать, ни чувствовать. Гниль Разъела тебя изнутри, Крэйн, она в тебе…
- Все! - Риаен подняла руку, и Орвин замолчал, часто дыша. Щеки его заметно порозовели. - Ты сказал то, что хотел, теперь буду говорить я.
- Я слушаю, моя шаббэл. - Крэйн сам удивился, до чего спокойно звучит его голос.
- Мы думали, что можно сделать. - Ее лицо, кажущееся рыхлым и мятым от глубоких морщин, затвердело, глаза смотрели уверенно и непреклонно. - Тебе нельзя оставаться в Алдионе. В этом городе ты зашел слишком далеко. Я боюсь за тебя, и я боюсь за жизнь людей, но не могу сберечь и то и другое. В тебе слишком много злости, Крэйн. Она скопилась в тебе и ищет выхода. И чаще всего она его находит. Мы не прогоняем тебя, ты всегда будешь моим сыном и шэлом Алдион, но ты должен понимать, что иначе я сделать не могу. Каждый должен нести ответ за свои дела. Ты должен понять… Тебе лучше покинуть город. Не навсегда. На какое-то время. Пусть люди забудут тебя, забудут, что в мире вообще существует Крэйн. Дай им спокойствие. И мне.
- Жить в шалхе за стеной Алдиона? - Крэйн заставил себя дышать ровно и смотреть точно перед собой. - Полагаю, прибежище тайлеб-ха будет для меня подходящим местом?
- Не надо так говорить. Ты останешься шэлом, как и был. Перед тобой открыты другие города. Трис, Себер, может быть, Нердан… Дорога вытянет из тебя злость, она даст тебе знания и опыт. Орвин выдаст тебе деньги, ты поедешь в сопровождении дружины. Возможно, у тебя будет возможность послужить во благо роду Алдион - нам нужен надежный посол на севере, а ты достаточно умен и решителен для этого. Это будет началом новому Крэйну, сыну Кирана…
- Меня выгоняют.
- Нет. Я лишь показываю тебе путь, решение всегда останется за тобой.
- Я могу не согласиться.
Орвин отвернулся и издал короткий смешок.
- Я шаббэл, Крэйн.
- Знаю. Я способен отвечать за свои поступки.
Риаен печально покачал головой.
- Это было раньше. Сейчас ты другой. Не знаю, что сделало тебя таким, я помню тебя еще ребенком, поверь мне - чем дальше ты будешь от Алдиона, тем легче будет мне. Ты стал причиной слишком многих бед и, пока не поздно, лучше избежать следующих за ними. А они будут, я это чувствую. Их будет много. Поезжай. Если хочешь - возьми с собой Лине. Уверена, она не будет против.
- Тебя не интересует, против ли я?
- Сейчас - нет. Я делаю то, что должна. И не думай на Орвина, он здесь ни при чем. Я упустила то время, когда могла помочь тебе иначе, и сейчас я не вижу другого выхода. Не вижу… Ради тени Кирана, не держи на нас зла.
- Значит, ворожей был лишь поводом?
- Ворожей был последней каплей, - ответил за мать Орвин. - Ты не выдержал, опять сорвался. И вновь за тобой остался след из фасха и крови. Ты думаешь, что я тебя ненавижу. Это не так. Но я не хочу видеть тебя в городе, ради города и ради тебя самого. Езжай куда хочешь, с кем угодно и бери что пожелаешь, но оставь Алдион хотя бы на шесть десятков Эно. Возможно, Ушедшие будут милостивы к нам и о тебе действительно забудут. Хотя, воистину, забыть тебя будет нелегко.
- Я понял вас, - медленно кивнул Крэйн, переводя взгляд то на шаббэл, то на Орвина. - Алдион хочет забыть меня? Что ж, я готов оказать ему такую услугу. Это не такая уж и большая цена.
- Ты зол… - тихо сказала Риаен. - Но я надеюсь, что ты понял меня или поймешь позже. По крайней мере я в это верю.
- Я покину Алдион. Через… шесть Эно. С дружиной. Это мое слово, и я надеюсь, у вас не останется мысли о том, что вы меня вынудили. Вы понимаете меня, но и я понимаю вас.
Орвин кивнул. Он сидел неподвижно, прикрыв глаза, было видно, что он спокоен и собран.
- Я заберу с собой дружину и шесть хеггов. Мне потребуются запасы в дорогу и три тысячи сер.
- Ты получишь это.
- Вы не станете говорить ни Лату, ни кому-либо еще, куда я отправился и когда буду.
- Это твоя воля, Крэйн. Так и будет. У тебя есть еще условия?
- Нет. Шесть хеггов и три тысячи сер. - Он усмехнулся. - Не такая уж и большая цена за чудовище, верно?
- Верно, - согласился Орвин. - Я заплатил бы и больше. Куда ты отправишься?
- Еще не знаю. Возможно, в Себер. Слышал, там варят замечательный фасх, а женщины красивы и смелы.
Риаен не смутилась, как рассчитывал Крэйн, лишь нахмурилась, и он на мгновение пожалел о своих словах.
- Это твоя воля, - повторил Орвин. - Пусть Ушедшие приглядывают за тобой.
- Спасибо. - Младший шэл коротко поклонился сводному брату. - Я постараюсь, чтобы им не стало скучно зато время, пока я буду в отъезде.
Повернувшись, он быстро вышел из покоев шаббэл, и деревянная дверь за ним бесшумно затворилась. Риаен вздохнула, но в этом вздохе не было облегчения. Орвин покачал головой.
- Как я и говорил. Гниль внутри. Она не даст ему покоя. Я всегда удивлялся, почему Ушедшие не разрешили ему быть снаружи таким же уродливым, как и внутри? Воистину это было бы неприятнейшее зрелище…
- Замолчи.
Орвин покорно замолчал. Поднявшись как можно тише, он вышел в боковую дверь, оставив мать одну.
Риаен, жена покойного шэда Кирана, шаббэл Алдион, плакала, и сейчас ей не требовались свидетели.
ГЛАВА 3
ВНУТРИ И СНАРУЖИ. АЛДИОН
- Мой шэл желает принять трапезу?
Крэйн поднял голову. Оказывается, он зашел в обеденный зал. Пожилая служанка, не смея поднять на него глаза, поклонилась. Ушедшие, неужели она уже знает? Нет, понял он с облегчением, просто боится. Обычная робость прислуги. Риаен и Орвин не станут распространять новость раньше, чем это будет необходимо. Наверняка об отъезде шэла станет известно лишь в последний момент. И конечно же, это будет представлено как желание самого Крэйна. Интересно, как отреагирует Лат?
Он прислушался к себе и почти ничего не уловил. Ни ненависти, ни беспокойства. Лишь какая-то рыхлая тягучая наполненность, настолько невнятная и пустая, что даже непонятно было, к чему ее отнести. Словно изнутри он был набит холодной сыпучей землей, мертвой и тяжелой. Это ощущение не было неприятным, поскольку не оставляло места для того, что принято называть приятным или неприятным, но доставляло неудобство.
Ссылка? Что ж, это не самый плохой вариант. Подальше от Алдиона, от этих узких смердящих улиц, поросших травой, от этих сумрачных одинаковых лиц, похожих друг на друга словно морды насекомых, от вязкого затхлого воздуха, который пропитал каждое бревно склетов и каждую крошку земли.
Решено, Себер.
Служанка по-прежнему стояла перед ним, не поднимая головы. И ее блеклое серое лицо, запечатанное навеки унижением, вызвало в нем отвращение.
- Подай еду. Я буду есть.
- Сейчас, мой шэл.
Она торопливо вышла, оставив его одного. В зале царил полумрак, тут не было окон, как в покоях Риаен, лишь ряд потускневших, поставленных еще вчера вигов, озарял его мягким зеленоватым светом. Крэйн сел за стол, опершись локтями о крепкое старое дерево. Есть не хотелось, хотелось темноты и свежего ветра. Глухие стены давили на него, как чьи-то огромные ладони, он задыхался. Позвать Лата?.. Нет, ни к чему. Он справится и сам. Минутная слабость.
Служанка вернулась, бесшумно поставила перед ним несколько тарелок с аккуратно нарезанными плодами туэ, ноздрей коснулся сухой пряный запах старости, пыльный и тяжелый. Словно чувствуя его настроение, она быстро вышла. Крэйн машинально взял один плод и бросил в рот. Зубы двигались механически, перетирая терпкую сочную мякоть, ощущение холодной земли внутри не исчезало. Он чувствовал, надо что-то сделать, должно найтись то действие, совершив которое, он придет в себя, вздохнет свежий воздух, и мучительно пытался понять какое. Но ответа не было, мысли глухо бились о твердую оболочку черепа и упорно не хотели выстраиваться ровными четкими рядами. Хотя именно этого сейчас не хватало. Он чувствовал себя избитым, дряхлым и вялым. Остаток хмеля? Разговор с Орвином?
Служанка поставила на стол кувшин с легким фасхом и несколько круглых хлебцев. Но не ушла, а опять замерла, опустив голову, словно ждала каких-то слов. Или, наоборот, хотела что-то сказать.
- Что?
- Мой шэл, разрешите… - Она не к месту коротко поклонилась. - Жрец у ворот. Странствующий.
- Черноголовый? Что ему надо?
- Он просит пропитания, мой шэл, - высказав, что требовалось, служанка явно испытала облегчение. - Пришел издалека, просит милостыню.