Крэйн, шэл Аддион, не стал доставать эскерт. Отшвырнув с дороги трактирщика, он одним плавным бесшумным шагом оказался возле обидчика и, выхватив из узких ножен на боку длинный тонкий стис, мягко погрузил его в бок мастера чуть пониже ребер. Тот как-то неловко всхлипнул, старый, но тщательно вычищенный вельт вспух уродливым красным буфом, который сочился алой капелью. Его огромная ладонь схватилась за бок, и трактирщик успел заметить, как живые глаза, из которых мгновение назад плеснуло удивлением и болью, медленно тускнеют, черты лица разглаживаются. Медленно Крэйн уложил тело мастера на пол, помедлил и извлек из его тела окрасившийся алым стис. С трех острий срывались, прокатившись по длинным хитиновым лезвиям, крупные капли.
- Ну вот, - в наступившей тишине голос Армада был слышен всем. - Зачем это?
- Он меня оскорбил, - просто сказал Крэйн, засовывая не вытертый клинок в ножны. - Этой причины вполне достаточно.
- Но Орвин…
- Слышать не хочу. Эй, оттащите кто-нибудь тело!
Мастер лежал на земляном полу, вперив в потолок невидящие глаза. Руки неловко прижаты к боку, ноги поджаты к животу, словно он при жизни хотел свернуться как ребенок. Из-под него уже деловито ползла тонкая извивающаяся лужица. Мастера, сидевшие с ним за одним столом, смотрели на тело с неприкрытым ужасом. "Тонкие, хорошо прожаренные ломтики карка, - вспомнил к чему-то трактирщик, с трудом распрямляя ноющую после удара о стену спину. - Мастерская около южной крепостной стены". Тира, замерев, смотрела на Крэйна и в глазах ее был страх и обожание. Крэйн это заметил.
- Иди, - сказал он глухо, опустив тяжелую руку на ее плечо. - Тебе нечего смотреть. Лучше принеси еще фасха.
Торопливо закивав, она убежала к стойке. Трактирщик, прихрамывая, двинулся к телу. Посетители, постепенно оправляясь от страха и возбуждения, возобновили трапезу, не прошло и минуты, как снова застучали по столам кувшины, кто-то захмелевшим голосом просил повторить, где-то ожесточенно спорили.
- Это за неприятности, - тихо и многозначительно сказал Армад, незаметно для всех вкладывая в вялую руку трактирщика несколько сер. - Думаю, Орвин, тор-шэл Алдион, не оценит, если ты станешь рассказывать всем посетителям о случившемся или вздумаешь утверждать, что шэл Крэйн был неправ. Ты меня понимаешь?
Трактирщик молча кивнул и спрятал монеты. Оттаскивая в одиночку грузное, уже ставшее твердым тело несчастного мастера, он думал о том, что произошло в его трактире. Ему приходилось часто видеть чужую смерть, да и в юности, что греха таить, было… Нет, ему это было не впервой. Но впервые в жизни он увидел, чтоб человека убивали без эмоций, с одной лишь только холодной отстраненной брезгливостью в глазах. О чем он успел подумать за то время, пока оттаскивал тело мастера на задний двор и устраивал его, никому неизвестно, потому что всю оставшуюся жизнь он избегал говорить об этом случае и каждый раз вздрагивал, когда кто-то упоминал младшего шэла Алдион. Но если бы его спросили, он бы ответил - в ту минуту он снова вспомнил ледяные глаза Крэйна и затхлую гнилостную жижу, которая померещилась ему однажды.
Но никто его об этом не спрашивал.
- Ну и зачем? - спросил Армад хмуро, отставляя пустой кувшин. - Крэйн, иногда мне кажется, что ты не контролируешь свои действия. Это опасно.
Крэйн лишь улыбнулся. После боя, если это, конечно, можно было назвать боем, он чувствовал приятное оживление, погорячевшая кровь струилась по жилам, наполняя тело силой и уверенностью. Он машинально коснулся пальцем рукояти стиса и на бледной коже отпечаталась жирная багровая точка, похожая на большого жука. Брезгливо поморщившись, он вытер ее о край стола.
- Извини, - сказал он. - Я, наверное, был неправ. Мне просто надо было развеяться.
- О да. Он действительно оскорбил шэда Кирана?
- Не знаю. Какая разница? Достаточно того, что это животное осмелилось осквернить своим гнилым ртом его имя.
- Опять скука? Ты опять чувствуешь скуку, Крэйн?
Крэйн пожевал губами и отвел взгляд.
- Не знаю. Я опять чувствую пустоту. Я соскучился по жару возбуждения в крови, мне его до смерти не хватает. Мне надоело проводить дни напролет в трактирах и мне до смерти надоел этот гнилой запаршивевший город. Жизнь опять становится пуста, Армад. Знаешь, это как будто падаешь вниз, но в лицо не бьет ветер, ты не чувствуешь воздуха. Вместо воздуха вокруг тебя - бесплотный туман, который рассеивается между пальцами, когда пытаешься его схватить.
- Ты можешь получить свою порцию возбуждения, соблазняя придворных дам, - мрачно сказал Армад. - Раньше тебе этого хватало.
- Нет, это не то. - Шэл скривился. - Это приедается. Хрупкие испуганные ласки юных девиц, жаркая, как не остывший уголь, страсть зрелых женщин, испуганные и полные ненависти глаза их мужей… Наверное, я уже стар для этого. Прыжки по крышам с одеждой в охапку хороши лет до пятнадцати, потом это начинает утомлять.
Он проводил долгим взглядом проходящую возле их стола симпатичную служанку и вздохнул.
- Женщины ужасно предсказуемы, они думают только об одном.
- Ты пользуешься у них успехом, - рассмеялся один из дружинников. - Будь уверен, в этом городе нет ни одной, которая не мечтала бы оказаться внутри твоего касса!..
- Это и приедается. Хорошо всегда то, что недоступно, я успел это понять. Давно прошло то время, когда я чувствовал жар жизни. Первый поцелуй, первая дуэль… Все приедается, мой друг, все приедается. Сейчас, чтобы оживиться, мне требуется нечто большее. Не знаю, возможно, небольшая война или…
- Лучше устрой охоту на хеггов, выводки уже достаточно близко подошли к городу.
- Бессмысленное убийство не дает ничего ни сердцу, ни руке. Пустая трата времени.
- В убийстве ремесленника не больше смысла, - тихо сказал Армад. - Ты мог избежать этой дуэли, мой шэл.
- Конечно, мог. - Крэйн улыбнулся, и в его глазах опять заплясал дьявольский огонь. - Но что с того? Это была единственная возможность разогреть кровь сегодня вечером. Не мог же я упустить столь славную возможность.
- Люди на улицах скоро станут шарахаться от тебя. У тебя слава убийцы.
- Только не женщины, - заметил дружинник, подмигивая молоденькой служанке, которая, посчитав себя удачно затаившейся за бочкой, впилась взглядом в лицо молодого шэла. - Только не они.
Служанка вспыхнула и поспешно отошла к стойке, но все-таки не удержалась, метнула последний взгляд в шэла. Но тот ее не заметил.
- Я не собираюсь быть шэдом, Армад. Довольно к того, что я - младший шэл Алдион. Мне нет нужды завоевывать любовь своих подданных.
- Но разве не…
- Нет. Мне не нужна их любовь, как не нужны они сами. Я их… - шэл сделал неопределенный жест, подбирая подходящее слово, - … не замечаю. Могильные жуки, трусливые и злобные. Это не люди, это насекомые, разновидность хеггов. Посмотри, как смешно они косятся на нас - все слышат, но боятся до смерти. Удивительно забавное и гадкое зрелище! Добиваться их любви?.. Нет уж, я обойдусь без этого, заигрывать с чернью - удел Орвина, на мою жизнь хватит и других занятий.
- Дуэлей, кабацких гуляний и женщин? - Армад отвел взгляд от своего шэла. - Это хорошо в молодости.
- Именно поэтому ты и попытался привести меня в самый тихий трактир Алдиона, - хохотнул Крэйн. - Нет, мой друг, я не собираюсь тянуть жизнь, как карк тянет коку со своей добычи. Если дуэли и кабацкие гуляния - это моя жизнь, что ж, значит, это мой выбор. Это куда лучше и честнее, чем участвовать во всех интригах двора или добиваться трона шэда. Я доволен тем, что делаю, а значит, все идет правильно. Верить в любовь, прощение и сострадание - величайшая глупость, вера трусов и калек. Сильный человек свободен, потому что настоящая сила - это свобода. Свобода от писаных правил, добродетели, порядков, законов и традиций. Живи, как ты хочешь, - и ты будешь силен, подчинись чужой воле, позволь хоть единожды заставить себя совершить то, чего не желаешь, - и твоя свобода станет ничем. В этой жизни я не подчиняюсь никому: ни шэду, ни шаббэл, ни кому еще. Я по-настоящему свободен, именно поэтому многие меня столь ненавидят. Даже Ушедшие ничего не смогли бы со мной поделать.
Армад хмуро посмотрел на увлеченного Крэйна и качнул головой.
- Не поминай Ушедших, Крэйн. Если ты привлечешь внимание жрецов, неприятностей будет куда больше, чем ты привык к себе притягивать.
- Ерунда. Если хоть один черноголовый попытается осудить меня, ему придется нагонять своих богов настолько быстро, насколько я успею вытащить эскерт.
- Их влияние снижается, ты прав, но помни, что у них еще достаточно сильны позиции в Алдионе. Допустим, никто не осмелится тащить тебя на священный суд, Орвин при всей нелюбви к тебе не сможет допустить этого и позволить уронить честь рода Алдион, но даже твоя дружина не сможет охранять тебя постоянно до конца твоих дней, Крэйн. Артак в шею на темной улице - и все, в городе останутся только два шэла…
- Ты напрасно пытаешься меня запугать, Армад. Это бесполезно. Я знаю, что тебе не безразлична моя жизнь, но поверь, будет лучше, если я буду думать своей головой.
Именно в этот момент спокойствие посетителей второй раз за вечер было грубо нарушено. Входная дверь трактира, тяжелая, сработанная из толстых крепких досок и хитиновых гвоздей, с грохотом распахнулась, пропуская внутрь последние красные лучи догорающего Эно. Дыхание неожиданно ворвавшегося ветра растрепало волосы посетителей, кто-то от неожиданности разбил кувшин об угол стола, было слышно, как что-то медленно течет на земляной пол.
Ворвавшийся человек был грязен, взволнован и пьян. Он был достаточно стар и тем более жалок.