Вредный мальчишка резко поднялся и направился прочь.
– Постой! – Эмили, бросив штору, вскочила.
Никодемас оглянулся, и его смуглая физиономия расплылась в улыбке:
– Ничего себе вид! – Мальчик согнулся в беззвучном смехе.
– А сам-то?! – фыркнула она, заворачиваясь в изрядно испачканную тяжелую ткань.
Да... в теперешнем состоянии мисс Эмилия Варлоу едва ли напоминала "Леди". Присмотревшись к шутнику повнимательнее, она узнала на нем старую сорочку Альхен! Девочка много раз видела раньше эту вещь... Мадам Александра спала в комнате Эмили, когда той нездоровилось.
Можно было бесконечно смеяться и показывать друг на дружку пальцами, но кто-то должен вести себя умнее.
– Принеси воды. – Копировать манеру матери нехитрое дело.
Никодемас смешался, буркнул что-то невнятное и скрылся из виду. Вернулся он уже с кружкой.
Эмили обмакнула пальчики и осторожно провела по ссадине. Грязно-алые разводы бледнее не стали... скорее наоборот.
– Не так, – покачал головой Никодемас, доставая из кармана носовой платок.
Он опустился на колени и намочил край белой ткани в кружке. Мисс Эмилия настороженно наблюдала: черная макушка, острый длинный нос, почти касающийся царапин, ловкие руки... Хочешь ли ты дружить, Никодемас?
– Да... – поднял голову тот.
Сама не подозревая, Эмили последнюю фразу сказала вслух! Отнекиваться поздно, выкручиваться тоже... иногда девочка думала и говорила одновременно, но еще ни разу не попадала из-за этого в подобное положение.
– Спасибо, – ответила она первое пришедшее в голову.
– Вот так... – Никодемас сложил платок и перевязал им царапины. – Что теперь?
– Можно погулять по саду, – предложила Эмили. – Или посмотреть на звезды с пирса.
Ребята вылили остатки воды в клумбу, а лекарь-самоучка отчего-то больше не поднимал глаз...
– Как хочешь, – его голос предательски дрогнул.
– В таком случае – в сад.
Мисс Эмилия избавилась от узла на подоле сорочки, протянула Никодемасу руку, а тот вдруг с поклоном прикоснулся к тыльной стороне ее ладони мокрыми губами! Девочка незаметно вытерла место поцелуя о подол, когда новый друг отвернулся.
Ночной сад выглядел просто волшебно! Стайки светляков маячили в кустах заблудившимися искорками, а яблоневые деревья ласково шелестели бархатными листочками. Впервые Эмили прошла мимо колодца, не поздоровавшись...
– Я могу влезть на дерево. – Никодемас пытался вести себя естественно.
– Зачем? – справедливо удивилась она.
– За яблоками, – нацепив сердитую маску, ответил тот.
– В платье? – Эмили скрестила руки на груди, как обычно делала Альхен.
Друг прикусил язык.
– Это не обязательно, – заметив неловкость ситуации, спохватилась она. – Всегда есть другой способ.
Мисс Варлоу выбрала ближайшее дерево, подошла и толкнула плечом ствол – яблоки градом посыпались ребятам на головы! Набрав полный подол, Эмили предложила гостю угощаться.
– А что за "пирс"? – как бы невзначай спросил он. – Разве здесь есть река?
– Нет... чего нет, того нет. – Хитрые огоньки загорелись в веселых глазах. – Сейчас покажу...
Эмилия крепко стиснула холодное запястье Никодемаса и потащила мальчика за собой. Она совсем не думала о том, что в мечтах все было не так...
– Дай я понесу яблоки, – попросил тот.
– Мне не тяжело, – Эмили свободной рукой придерживала подол.
Желание делать все без чьей-либо помощи – первое, что отличало Варлоу от остальных девчонок в глазах Никодемаса. Он привык видеть этих загадочных существ стайками перемещающимися по школьным коридорам и глупо хихикающими. Без дурацких рюшей и оборок она казалась голубеньким облачком.
Ребята петляли по садовым тропкам, стараясь не попадать на открытые пространства, пока, миновав коттедж, дорожка не превратилась в дорогу. Плавный подъем... хозяйственные постройки... последний поворот – и...
Сдавленное "Ах!" застряло в горле!.. Все красоты, виденные ранее, блекли... терялись... растворялись в необъятном, неописуемом иссиня-черном своде, с которого смотрели тысячи и тысячи звезд!
Эмили осторожно подтолкнула друга на пирс, упирающийся прямо в удивительную гладь. Камни еще хранили тепло, отчего картина становилась полностью нереальной.
Она устроилась на самом краю, свесив ноги в пустоту. За странной пристанью не было ничего, кроме обрыва и бесконечного неба.
– Счастливая... можешь приходить сюда вот так... хоть каждый день! – прошептал ошеломленный гость, словно боясь проснуться и разрушить хрупкую сказку.
– Нет. – Эмили мотнула головой. – Только издалека любоваться. Если мои родители узнают об этой прогулке... представить страшно! Как минимум, останусь без подарков на Рождество!
"Рождество"... "подарки"... ему давно ничего не дарили. А если бы это было и не так, разве имеют значение какие-то там игрушки, когда на пристани... небо?..
– Тогда зачем ты здесь? – Никодемас сел рядом.
– Из-за тебя, – честно призналась она. – Утром Патрик поедет в город... и мы, наверное, больше не встретимся.
– А школа? – удивился тот.
– Меня учит мама. – Бледные щеки Эмили отчего-то порозовели.
Ребята дружно захрустели яблоками.
– Один раз я пришел – смогу снова. – Говорить с набитым ртом довольно сложно.
В груди будто надули яркий шарик, как только девочка перестала думать об этом вечере, как о последнем. Дальше они болтали без умолку: казалось, пала невидимая стена, до того разделявшая их. Никодемас с радостью рассказывал про школу и город, а Эмили слушала, стараясь не упустить ни единого слова.
Измотанная и злая, брела Дайна по безлюдной улице "домой". Давно перевалило за полночь. Бирюзовый свет фонарей нагонял тоску... Именно в такие моменты мисс Уиквилд ненавидела свою жизнь!
Вечные съемные квартиры и чужие города... А за темными стеклами те, ради кого она терпит все это... те, кто обязан ей своим спокойным сном. Хотя здесь Дайна передергивала. Не только и не столько ей – но сейчас это было непринципиально.
Отчего-то очень хотелось себя жалеть!.. Мисс Уиквилд понимала, что стоит только начать – остановиться будет невозможно, поэтому гневно отметала подобные мысли.
Ухоженный дворик, белая дверь... ключ свободно скользит в замке. На первом этаже темно. Никто не ждет, никто не встречает... Некому.
Не разуваясь, Дайна направилась вверх по лестнице – прямиком в спальню. Тело просило "принять положение горизонтально" и провалиться в черноту забытья без сновидений. Но как только лицо уткнулось в подушку, усталость сняло как рукой...
Тот самый бирюзовый свет сочился сквозь легкие шторы. Странное беспокойство ядом распространялось по венам. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок.
Залатанная рана никак не тревожила. Умелый врач заставил физическую боль отступить одним движением! Жаль, душевную муку так просто не унять...
Дайна попыталась заплакать, но не смогла. Такие, как она, не умеют... плакать. За свою сравнительно недолгую службу Ордену мисс Уиквилд узнала о существовании десятков миров... таких похожих и в то же время таких разных. Но ирония заключалась в том, что даже здесь она не чувствовала себя "своей", а должна бы...
Лежать в давящей тишине оказалось менее приятно, чем рассчитывала Дайна. Она спустила ноги на пол. Нежный полумрак ластился к лицу. Утром нужно будет непременно показаться в конторе. Мисс Уиквилд не умела распоряжаться личным временем: безделье тяготило ее хуже болезни. Благо, что это самое "время" выпадало слишком редко.
Новый приказ женщина получит уже через семь часов, и все войдет в привычное русло. Хорошо было бы найти себе замену и бросить это к чертовой матери, но как она станет жить после? Дайна прекрасно понимала, что умеет только служить Ордену, а получив "свободу", просто умрет от тоски. Конечно, ее стаж не шел ни в какое сравнение с тем, что имел Борджес, – тем не менее его слова "учиться жить по-другому старине Найджелу поздно" относились и к ней тоже.
Наставники говорили, что тяжело только первое время... Это оказалось неправдой. Жить в полном одиночестве день за днем – невыносимая пытка.
Дайна приблизилась к окну и легким движением отдернула штору, впустив робкие бирюзовые лучи. Они ей что-то напоминали... Фонари грустными глазами смотрели на мостовую, выгнув тонкие шеи, будто сказочные звери. Больное воображение нарисовало полупрозрачную мужскую фигуру, стоящую в столбе света. Несуществующий прохожий поднял голову и... пропал. Мисс Уиквилд моргнула.
Внезапно пейзаж ожил: совершенно реальный горбатый тип вынырнул из темноты. Дайна вернула штору на место и поспешила вниз, поскольку дверной колокольчик буквально разрывался!