Кого она вопрошала? На кого обращала свой гнев?
- Ваше высочество! - шагнула вперед Теа, встав так, словно бы пыталась защитить своим крошечным нежным телом огромного, но уже почти разрушенного ударом судьбы офицера. - Это я во всем виновата, он ни при чем! Он…
Ее голос неожиданным образом вывел лейтенанта из ступора. Это было похоже на тот случай, когда, увидев в первом своем бою, как скачут на него, опустив тяжелые копья, вражеские кавалеристы, Роберт замер от ужаса, но в следующее мгновение голос полковой трубы вернул его к жизни! Следует заметить, в том бою Роберт Теллер показал чудеса храбрости и воинского умения, чем и вымостил себе дорогу к званию лейтенанта.
- Я, ваше высочество! - Он властно и нежно отстранил с пути крошечное златовласое чудо и шагнул вперед. - Я смиренно преклоняю колено перед вашей властью и величием и со смирением прошу вашего благословения, княгиня.
С этими словами он и в самом деле опустился на одно колено и бестрепетно встретил взгляд темных проницательных глаз.
- Вот как! - усмехнулась княгиня, и от ее усмешки наверняка скисло бы молоко, окажись оно каким-то чудом здесь и сейчас, этим вечером в этой комнате. - И на что же мне вас благословить, офицер?
- Я лейтенант Роберт Теллер, наследник Керша и Озерной Дюжины. Я служу помощником капитана малой дружины вашего владетельного супруга, и я прошу руки мадемуазель Альфен.
- То есть вы преследуете исключительно матримониальные цели? - подняла бровь княгиня.
- Точно так, ваше высочество!
- А вы… Напомните, мой ангел, как вас зовут?
- Теа Альфен, ваше высочество, - чуть присела в элегантно исполненном книксене девушка.
- Верно-верно! - кивнула княгиня, и улыбка тронула уголки ее узких губ. - Я помню вас, моя прелесть. У вас, кажется, есть две подруги… одна черноволосая… - голос княгини неожиданно дрогнул, словно она споткнулась о неприятное воспоминание, - и еще одна… высокая…
Вообще-то княгиня предполагала сказать "дурнушка", но вовремя попридержала язык. Не все, что хочется сказать вслух, следует произносить на самом деле.
- Да, ваше высочество, - скромно потупилась Теа Альфен. - У Дитты Ворм волосы цвета воронова крыла, а Тина Ферен… Вы правы, ваше высочество, она высока ростом и чрезвычайно стройна.
Ну, это был, разумеется, эвфемизм, но при всем при том было бы так же несправедливо считать Тину дурнушкой. У нее была отличная фигура, но эту стройность было непросто разглядеть и оценить в тех платьях, что носили воспитанницы училища дев-компаньонок. То же и с лицом… Кое-где ее могли бы счесть симпатичной, но только не в Але, где высокие скулы и миндалевидный с приподнятыми внешними углами разрез глаз вызывали у людей ощущение непокоя.
- Да-да, - рассеянно обронила княгиня, чувствовалось, что теперь ее занимают совсем другие мысли. - И вы… Я имею в виду, как ты, дитя, относишься к идее выйти замуж за этого бравого молодца?
- Я стала бы ему верной женой, ваше высочество, но это невозможно. Я сирота и бесприданница.
- Пустое! - отмахнулась княгиня. - Ты моя воспитанница, это достаточный довод в вопросах крови, а что касается приданого, тысяча золотых кажутся мне вполне достаточной вирой за право именоваться фру Теллер.
- Значит, вы благословляете нас?
- Ну, разумеется, дитя! Можете поцеловать ее, лейтенант. Один раз. Я позволяю…
7
Двенадцатого листобоя 1647
- Как, как вы говорите? Две свадьбы в один день? Невероятно! - Виктор отпил из стаканчика, что держал в длинных крепких пальцах, но совсем чуть-чуть: только чтобы смочить губы. Сливовица оказалась и в самом деле хороша, но напиваться этим утром в его планы не входило.
- Невероятно! - повторил он и покачал головой, как бы показывая: "не верится мне в такой случай". А случай, если честно, действительно смахивал на анекдот.
- Ну, отчего же… - меланхолично бросил в пространство Сюртук. - Придумывать, так с размахом…
- Ничего-то вы не понимаете, - ухмыльнулся в ответ Миха. Недоверие, как видно, его не обижало, а рассказ занимал. - А не понимаете, потому что не знаете, в чем тут дело.
- А ты, стало быть, знаешь? - На поверку Сюртук оказался чудным напарником, он ловил мысли на лету и буквально читал ситуацию между строк. Он ничего не делал впустую, просто так или наобум, все время будучи начеку и готов к действию, но выглядел при этом расслабленным, сомлевшим, да и не большим умником.
- Не веришь, а зря, - хмыкнул Миха и потрепал по плечу своего сына, типа, "знай наших, парень"! - Я, судари мои, дрова в Чистый город вот с его лет вожу. Всю прислугу в главных домах знаю, со всеми ключницами и мажордомами знаком. А как же иначе! Дрова, они всему голова! Без хороших поленьев ни обеда человеческого сварить, ни бренди выгнать, - кивнул он на стаканчик в руке. - Опять же, зимы у нас долгие да суровые, куда без дров денешься? Я, стало быть, дрова вожу. Надо с вечера, будут до первой звезды, к утру - так и ночью доставить не поленюсь. И не лишь бы что, а первоклассный товар. Березу, дуб, сосны или кедра для запаха… да мало ли что! Сколько людей, столько и выдумок. И на липу есть покупатели, и на бук - хоть он и дорогой. Я всех знаю, меня все знают, а о чем старшая прислуга промеж себя говорит, то между ними и остается. Ну и я хоть и при своем собственном интересе, но и как бы из них. Меня не сторонятся, так-то вот!
- Ну, стало быть, тебе видней, - хмыкнул Сюртук. - А только две свадьбы в один день…
- Так она же специально так подстраивает! - самодовольно улыбнувшись, объяснил собеседникам Миха. - Княгиня то есть!
- Как так? - подал свою реплику Виктор и стал набивать трубку, остальное он уже понял, но не прерывать же рассказчика.
- А так! Приют этот, "Длань господню", княгиня наша учредила еще лет двадцать назад. Как вышла замуж за князя, так и повелела завести, значит, дом призрения для девочек-сирот, да не просто приют, как раньше было заведено, или, скажем, работный дом, а училище по всем правилам для воспитания и образования. Дев-компаньонок, стало быть, готовить из них повелела. Ну, это, значит, читать, писать научить, счету да манерам с танцами и всяким другим женским премудростям, чтобы не стыдно, значит, было такую девушку в приличный дом ввести. Дочке, скажем, наперсница. Старушке - компаньонка. Домоправительница или секретарь, невенчанная жена какому-нибудь немолодому чиновнику, да мало ли, что еще…
- Вот оно как… - Было непонятно, то ли Сюртук искренне восхищен, то ли наоборот.
- Так-так! - уверил его рассказчик, принявший интонацию Ремта за чистую монету. - Но только и этого ей, ну, то есть княгине нашей, показалось вскоре уже мало, вот в чем штука! Девушки подрастали, и заметила как-то княгиня, что есть среди них такие, что от благородных нипочем не отличишь! И в чем отличие-то? Тока в бумагах, если по совести. А коли не знаешь правды, то ни в жисть не разберешь. Собой хороша да приветлива, говорить, ходить умеет, что баронская дочка, наряди в шелка, так и спутать немудрено!
- Хитро!
- А то ж! Вот она их и наряжает. Не всех, конечно, но некоторых, про которых есть уверенность… А дальше просто. Привозит их на Большой Осенний бал и дает шанс. Мужики, особенно военные, враз голову теряют. Танец, другой, разговор наедине, и в самый интересный момент - хрясь! Является княгиня. И не важно, что парень не то чтобы под юбку забраться, поцеловать толком девицу не успел, ан все! Коготок увяз, всей птичке конец. Под венец, и точка!
- Так эти две приютские, что ли? - делано удивился Виктор.
- Именно! - расплылся в улыбке торговец дровами.
- А мужики что ж, у вас совсем лапти? - поинтересовался Сюртук. - За столько-то лет…
- Так не каждый же год, - объяснил Миха. - Да и не велено об этом болтать… И сейчас трепать языками не станут. А так что ж! Две помолвки, две свадьбы, и что? Кто на ком женится, знают немногие… и болтать не станут, оно того не стоит. А две девицы судьбу нашли, так-то вот, господа хорошие!
8