Кто-то из магов достал стопку бумаги и положил на стол.
- Это все жалобы на инквизицию за неделю! - отрапортовал маг, поправляя съезжающую стопку. Да, нормально им прищемили волшебную палочку. Хотя, за пять трупов отделаться символическим нагоняем, дружеским "а-та-та" и "простите, пожалуйста, я больше не буду!", тоже не вариант. А вдруг парнишка войдет во вкус, с каждым днем облегчая жизнь работникам переписи населения? Я очевидцем данного инцидента не была, но инквизиция, на мой взгляд, была очень доброй, гуманной и, не побоюсь этого слова, нежной, по отношению к представителю местной золотой молодежи, взявшему на себя великую миссию по борьбе с возможным перенаселением.
Большая стрелка подошла к двенадцати, дверь открылась и вошла черная процессия. Она встала полумесяцем. Кресло, я так понимаю канцлера от инквизиции, пустовало. Дверь снова открылась, и в сопровождении охраны вошел… тот, кого я видела в альбоме Анабель и кому сегодня утром мысленно примерила дырявые носки.
Глава четвертая… мужчина, который светит, не греет. Мужчина, который греет, не светит!
- Какой дурак это написал? Где вы вычитали такой бред?
- Вы, уважаемый профессор. Страница номер…
(Разговор преподавателя с пока еще студентом)
Я смотрю, как в гулкой тишине инквизитор идет к своему месту. Не бойким шагом сачкующего марафонца - опоздуна, и не походкой терминатора, с обрезом наперевес, а твердым, уверенным и спокойным начальственным шагом, будучи сто процентов уверен - без него не начнут. По саванне шел лев, поглядывая в сторону антилоп и прикидывая, кого бы отбить от стада и сожрать под акацией в знойный африканский полдень. На герое не моего романа был черный редингот, украшенный сверкающими драгоценными пуговицами, тонкая серебряная цепочка с небольшим украшением, черные штаны и сапоги. Одет он был скромно, по сравнению с оппонентами, которые из-за обилия всяких драгоценностей напоминали цыганский табор.
Я несведуща в магических нюансах, но смею предположить, что у каждого уважающего себя мага высшего эшелона должно быть как минимум три амулета на все случаи жизни. От порчи, от сглаза и прочей заразы. Особо продвинутые имели на шее штук восемь - десять висюлек. "Лучше висюлька на шее, чем в штанах!" - свидетельствовал красноречивый взгляд какого-то сгорбленного под весом медальонов и амулетов старца бороздящего взглядом бывалого обольстителя декольте всех дам из магической делегации. Такое чувство, что они собрались "мочить" высоколевельного босса. Причем одна половина будет его отвлекать, а другая - с криками подкрадываться с тыла.
Честно, если бы не рисунки в альбоме Анабель, я бы так пристально не приглядывалась к канцлеру от инквизиции. А теперь мне самой стало интересно, почему именно он? Объект девичьих грез не был ни сверкающим блондином со слащавой и приторной, как леденец, внешностью сказочного принца, ни жгучим брюнетом - роковым красавцем с легким привкусом неземной страсти, жарких комплиментов и мадеры. Такой типаж рекламирует в глянцевых журналах дорогие часы, машины, портмоне и туалетную воду для тех, кто сидит и думает, куда бы еще потратить пару миллиончиков. Нет, конечно, я не ожидала увидеть довольную ухмылку под трехдневной щетиной, прическу "пальцы - лучшая расческа" и подмышки в ореоле мокрых пятен пота. Я скорее настроилась на облезлого фанатика - невротика с запавшими от бессонных ночей глазами, теребящего закладки в книгах "Как быстро и болезненно отправить на тот свет еретиков", "Изощренные пытки для начинающих" и "Пособие для организатора крестовых походов. Том второй. Возьмите лучших из худших!".
Я бы дала ему эм… лет под сорок. Тридцать восемь…. Тридцать девять… А он, судя по взгляду, дал бы мне лет пять. Не условно. Волосы у героя не моего романа были длинные русые, слегка посеребренные сединой на висках. Красивый профиль с прямым ровным носом вызывал у меня эстетическое наслаждение. Извините, но для меня мужской нос - это важная деталь. Не люблю расквашенные "картошечки", задорные "трамплинчики", "кнопочки с веснушками" и "клювы" разной степени выпирания. Не смотря на вполне приятные внешние данные, я прекрасно понимала, что вкусы у нас с Анабель очень разные.
Почему-то все сразу притихли. Черт, мне даже самой стало интересно, что дальше будет. С чего это суррикаты замерли в тревожном ожидании?
- Добрый вечер, - вежливо поздоровался низким голосом инквизитор в абсолютной тишине, присаживаясь в кресло и откидываясь на спинку. Судя по лицам магов, в программе сегодняшнего вечера слово "добрый" отсутствовало.
- Что это значит? - встал из-за стола канцлер от магии, нахмурив черные брови и нарушая гробовую тишину. - Арест сына ректора Академии? Это беспрецедентный случай! Мы недовольны работой инквизиции!
Маг скрестил руки на груди, недовольно смерил взглядом невозмутимого оппонента.
- Увы, вы абсолютно правы. Трупов маловато. Может, потому, что сегодня середина недели? - приятно улыбнулся инквизитор. Когда он улыбался на щеках, появлялись ямочки. - У меня к вам вопрос. Когда вы дадите мне диплом Академии? Я многого не прошу, но буду очень признателен.
Маги посмотрели на него так, словно он только что с ноги выбил дверь в туалет, где они дружно заседали со спущенными штанами, вспоминая незлым тихим словом того, кто забыл купить рулон бумаги. Инквизитор наклонился вперед, складывая руки в замок.
- У меня действительно складывается впечатление, что вы даете дипломы даже тем, кто случайно проходил мимо, - вкрадчиво заметил он, снова приятно улыбаясь.
- Просто я сегодня как раз проходил мимо главного входа. Надеюсь, это - повод получить диплом о высшем магическом образовании? И что-то натолкнуло меня на мысль о том, что если я зайду внутрь, то сразу же получу звание профессора магической теории со всеми регалиями и пожизненную пенсию за особые заслуги перед наукой. Но я - человек скромный, поэтому диплома с отличием мне будет достаточно.
- Нет! Ну это уже слишком! - заорал отец "передовика трупопроизводства" и ректор Академии по совместительству. - Да как вы смеете! Да на каком основании вы утверждаете, что мы раздаем дипломы кому попало?
Многие маги были возмущены до глубины души, оскорблены в лучших чувствах, задеты за живое, поэтому промолчать не смогли, обрушившись лавиной на провокатора. Тот невозмутимо сидел и… вы не поверите!.. складывал кораблик из какого-то листочка, взятого откуда-то из середины стопки претензий. Инквизиция позади него молчала. Сам герой тем временем осторожно загибал листик, подгонял уголок к уголку, а потом рукой разравнивал его, любуясь своей работой.
Если честно, то я немного с ним согласна, поскольку своим появлением в этом мире я обязана двум магам. Дипломированным, между прочим, специалистам. "Когда твой учитель - двоечник!" - звучало бы в начале трейлера к фильму - комедии про этих двух ученых.
Истерика продолжалась минут пятнадцать. За это время было вылито столько грязи в адрес инквизиции, что я бы на их месте уже давно бы подала голос, но эти были абсолютно спокойны. Некое подобие кораблика был сделано и любовно разглажено.
- Я подожду, когда вы научитесь говорить спокойно и по одному. Только в этом случае я готов продолжить диалог. Ладно, так и быть. Подожду, когда вы охрипнете,
- со вздохом заметил инквизитор, поднимая глаза на магов и скользя взглядом по всем присутствующим, включая меня.
У меня плохо складывается диван и личная жизнь, а вот с впечатлением, как ни странно, все в порядке. Теперь я понимаю, почему Анабель избрала его для безответных душевных терзаний, с легким оттенком морального мазохизма от волшебного слова "не судьба". У ее зазнобы были светло - карие, янтарные глаза, а взгляд был какой-то томно-отрешенный, холодный и… бр…. жестокий. Таким взглядом можно укладывать наивных девушек штабелями, заносить пачками на страницы автобиографии, а потом равномерно и густо размазывать их слезы по мемуарам. Это автоматически ставило крест на моем интересе к данному субъекту, ибо - "не моё". Тонуть я предпочитаю исключительно в голубых глазах. Про остальной цветовой спектр я молчу.
- Нет! Это возмутительно! За ваши слова об Академии вам придется ответить! - отец заключенного подошел к инквизитору, испепеляя его взглядом. - Вы читали мое обращение про домашний арест? Мой сын не заслуживает такого сурового наказания!
- Потому, что Марко - сын ректора Академии? - не глядя заметил канцлер от инквизиции. - Он и так под домашним арестом, потому что на пять ближайших лет тюрьма станет для него новым домом. Пять лет в камере он будет учить теорию. Я что-то не помню, чтобы заклинание расширения пространства предусматривало жертвоприношение. Но я уточню. Мало ли. Вдруг я ошибаюсь?
- Да как вы смеете! - покраснел старик - отец, сжимая кулаки. Он даже вздрагивал от негодования. Его уже оттаскивали обратно в табор.
- Смею. Очень даже смею, - спокойно заметил инквизитор, вставая с места. Тут же в воздухе зависло что-то наподобие доски. Он молча достал очки в серебристой оправе, надел их и взял светящийся мел. На доске стали появляться какие-то аккуратные формулы и какие-то круги. Я точно пришла на заседание, а не на лекцию? Нет, ну был у нас журфаке препод по кличке "инквизитор", которому каждый сдавал по три-четыре раза перед тем, как целовать зачетку с тройкой, но это как-то, по меньшей мере, странно. Я смотрела на все происходящее и искренне недоумевала. Что-то мне казалось, что он громко скажет: "Ересь! Сжечь всех еретиков! Магия - это зло", а тут…