Да, есть у меня такой недостаток: когда голоден - бываю агрессивен. Ну и что? Все иногда бывают раздражительны. Я - опасность для общества? Ерунда! Сотворите однажды что-нибудь необычное. Например, придите на работу в одетом наизнанку тулупе - посмотрим, что общество с вами сделает!
Шутки шутками, но, когда не вовремя действуют на нервы, я действительно становлюсь опасен. Сила, знаете ли, есть…
Под горячую руку мне попался врач - молодая черноволосая женщина, появившаяся рядом именно в тот момент, когда медсестра уже скрежетала ключом в замочной скважине.
- Что вы тут делаете? - грозно приподняв брови, осведомилась врач.
Вместо ответа я повернулся к санитарке:
- Зайди внутрь!
Короткий цокот каблучков.
- Эй, я к вам обращаюсь! - врач положила свою руку на мое плечо.
Я дернулся.
Придавил ее кисть своими пальцами и, придвинувшись поближе к широко распахнутым, полным испуга, глазам, продемонстрировал непривычно большие для нормального человека клыки. Женщина обмерла. Ночь, знаете ли, и все такое…
- Входите, - я повел плечом в нужную сторону. Она послушно засеменила следом. В центре комнаты остолбенело ждала указаний санитарка.
- Спи!
Мягкий шлепок упавшего тела.
Я перевел взгляд на врача: что делать-то? И почему я не продумал подобную ситуацию заранее? Ду-урдом!
Проблема заключалась в том, что врач меня видела. И, в отличие от предыдущих свидетелей, очень даже отчетливо. Даже сейчас, в этой критической ситуации, она держала себя в руках. Медсестра ничего не вспомнит - в этом я был уверен, врач же…
Распахнув холодильник, я вытащил один из пакетов, с рычанием надорвал упаковку. А затем - пил, пил, равнодушно следя за женщиной, тихо сползающей по стене.
Я вскрыл другой пакет…
Насытившись, я четким взором обвел помещение: на полу - две женщины: одна подле моих ног; другая - врач - у стены рядом с выходом.
Негромко гудел холодильник, благодаря распахнутой дверке щедро остужая комнату.
Нужно забрать побольше пакетов. Иначе придется каждую ночь устраивать подобные набеги - однажды это кончится плохо. Спохватившись, я мягко шлепнул ладонью по дверке холодильника, закрывая ее. Прислушался.
Где-то монотонно капала вода, с назойливым бряканьем разбиваясь о мойку. Переведя дыхание, я снова огляделся, запоздало жалея, что оставил дома вместительную дорожную сумку. Искать сумку здесь - подобно самоубийству: бегать по помещениям, тратя время и силы на усыпление всех, кто попадется на пути… очень и очень глупо. Но оставить все это сокровище здесь и тем самым обречь себя на новые приключения - еще глупее.
Эх, если бы здесь была - пусть не сумка - хотя бы бумажная коробка. Минутку…
В какой таре в больницы доставляют лекарства? Держу пари, что в коробках. Если я найду место складирования лекарств, проблема будет решена. Так что же, начинать бегать по территории, разыскивая склад?
Я шагнул к врачу, намереваясь узнать у нее всю нужную мне информацию. Нагнул и замер с одной поднятой ногой, озаренный простенькой, в общем-то, мыслью: а куда деваются коробки, когда надобность в них исчезает?
Стараясь топать потише, я промчался по больничному коридору, выскочил на улицу. Подобно заправской ищейке, сделал ознакомительный круг.
Ага, вот оно! Возле неприметной боковой двери аккуратным штабелем были сложены коробки. Пустые? Я заглянул внутрь. Пустые.
Ну, сам Бог велел изъять парочку.
Так и сделав, я вдруг передумал. Вернул коробки на место. Присел, выискивая тару побольше: лучше нести один большой груз, чем множество мелких.
Я протянул вперед руки, одними пальцами двигая к себе приглянувшуюся коробку. Несмотря на предосторожности, рывок оказался сильным. Неловко повалившись назад, я шмякнулся на спину. Сверху, недовольно шурша, посыпались соседки выхваченной коробки, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не только длинной, но еще и узкой. А я-то надеялся на значительную ее ширину.
Досадливо взмахнув рукой, я отправил коробку кувыркаться по земле. Осторожно, стараясь ничего не примять, повернулся на бок. Упираясь ладонью в заснеженную землю, встал на колени.
Совсем рядом, гостеприимно распахнув картонные объятья, ждала внимания тара требуемых размеров. Есть в жизни счастье!
Простите великодушно, дяденька дворник, но у меня мало, слишком мало времени, чтобы складывать все это добро обратно. "В любую секунду может подняться тревога, нужно торопиться", - внушал я своей совести, несясь обратно. Совесть в отвращении скривилась, но - промолчала.
Вот и прекрасно. Я вовсю грохотал ботинками по бетонном полу. Заложив замысловатый вираж на повороте, ворвался в нужную комнату. Врача в помещении не было.
Поглядывая на мирно посапывающую медсестру, я лихорадочно швырял пакеты в коробку. Если врач - умный человек - а именно такое впечатление она и производит - то уже вовсю названивает в милицию, чтобы сообщить байку о неожиданно нагрянувших террористах (маньяках-садистах, расистах с собаками, - нужное подчеркнуть). Пора освобождать помещение.
У-ух, как свистнул ветер, обволакивая мое мужественное тело, что стремительным рывком преодолело расстояние до входной двери. Если бы выскочил на крыльцо чуть позднее, обязательно попал бы под свет фар - к зданию подъезжала машина.
Как истинный архар, я скакнул за угол, где и присел, задействовав глаза и уши на полную мощность.
Подъехала "скорая". Из машины выбрались несколько человек. Громко, на всю округу, хлопнули дверцами. Вошли в здание.
Пригнувшись, я пробежал вдоль металлического ограждения, отмечающего территорию больницы. Обогнул его и, вздохнув полной грудью, зашагал к остановке.
Из предосторожности я решил преодолеть некоторое расстояние пешком: стражи правопорядка наверняка спросят водителей маршруток, не садился ли кто-нибудь - "вот с такой внешностью" - возле больницы, что рядом со "Школой милиции".
Хо! Так я, получается, устроил ограбление под самым их носом!.. Рейды по больницам больше делать нельзя. В маршрутку, даже на "Поворотной", садиться опасно. Остается воспользоваться троллейбусом или автобусом. Там, правда, будет тесновато. Но ведь и я сыт.
…Троллейбус подошел к остановке раньше маршруток. Усмотрев в этом неординарном явлении указание судьбы, я с легким сердцем загрузился в салон и, примостив коробку на колени, повернулся к окну. Доеду до цирка, а там - пересяду.
Зашипело, потом створки дверей со скрежетом сошлись, троллейбус нервно дернулся и, набирая скорость, покатил дальше.
При каждом выдохе выбрасывая в пространство облачко пара, рядом опустился грузный мужчина; кряхтя, заерзал по скрипящему сиденью, утраиваясь поудобнее.
Потом - я кожей чувствовал его взгляд - покосился в мою сторону.
- Эй, парень, - плечо толкнула широкая ладонь, - ты живой там?
Я вопросительно взглянул на докучливого гражданина.
- Живой! - обрадовался тот. - А я гляжу: ты вроде как и не дышишь! Сидишь там, скукожился, живой - не живой - не понятно.
- Почему не живой?
- Так дыхания-то нет. Вот у меня - гляди, - он шумно выдохнул в мое лицо. - Видал?!
- Видал, - процедил я, отворачиваясь.
- Во-от. А у тебя, гляжу, пар изо рта не идет. Я и решил, что ты… того!
- Газировки холодной напился, - буркнул я, глядя в окно. - Вы сейчас выходите?
- Нет, а что? Ты выходить будешь? Жа-аль. А я-то решил: поболтаем…
Я встал, решительно протискиваясь к выходу.
Ну их в баню, таких попутчиков.
Глава 4
Домой я добрался только к одиннадцати.
- Где был? - поинтересовался отец.
- До Гарика ездил, - я поставил коробку на пол. - Лекции взял переписать. Ну, и поболтали немного.
- Лекции? - папа недовольно покосился на коробку. - Это сколько ж ты прогулял?
- Я вытащил три тетради.
- Вот. Все сегодняшние. Тут у меня кровь просто…
- Какая кровь?? - оторопел отец.
- Вот, - поднятый моей рукой, на свет появился один из пакетов. - Гарик передал для завтрашнего семинара.
- А откуда это у Гарика? - подозрительность отца не знала границ.
- Виктор Михайлович дал. Они сегодня не успели немного, Виктор Михайлович и раздал все до завтра. А Гарику неохота тащить обратно; он и спихнул коробку мне: у нас все равно завтра занятие по этой теме.
- Почему ваш преподаватель выдает образцы на руки? Он должен был забрать их с собой.
- А я знаю?
Батя поискал, к чему бы еще придраться - не нашел. Пошевелил скулами и, еще раз смерив коробку хмурым взглядом, пошел спать.
Как только утих скрип половиц, я начал разгружать коробку, перемещая ее содержимое в холодильник: кровь, как ни крути, надо хранить в прохладном месте. Осталось разобраться, куда именно. Если просто положить ее на полку - будет бросаться в глаза. Гораздо неприметней позиция у задней стенки морозильной камеры. Для этого нужно было вытащить оттуда полиэтиленовый мешочек с курицей.
Шурша намерзшими на мешочек льдинками, я извлек его из холодильника и… задумчиво почесал оной курицей затылок. Допустим, я положу на освободившееся место кровь. Она превратится в единый кусок льда…
Морозилка исключалась.
Пару пакетов я замаскировал в поддоне. Остальные - положил на нижнюю полку.
Теперь можно заняться тетрадями.
Свет в моей комнате горел долго. Переписывая лекции, тихо скрипя ручкой, я меланхолично размышлял, есть ли в этом смысл? Зачем корпеть над строчками, если посещать ВУЗ мне уже не удастся?