Глава 1. Предзнаменование
Прежде всего, кто я такой. Конечно, вы, мои ближайшие потомки, это и так знаете. Но скоро ваши дети и дети ваших детей забудут даже о том, что когда-то я вообще существовал. Много ли сам я знаю о собственном прадеде?
В том июле 1985 года заканчивался мой первый год работы ассистентом-лаборантом на геологическом факультете в Бордо, одном из городов Земли. Мне тогда было двадцать три, и, хотя красавцем меня не называли, скроен я был ладно. Если сейчас, согбенный старик, я и выгляжу жалко в этом мире юных гигантов, то на Земле мои 1 м 83 см и широкоплечая фигура внушали уважение. Это для вас 1 м 83 см - всего лишь средний рост! Если хотите знать, что я собой представлял, посмотрите на моего первого внука Жана. Как и он, я был молодым брюнетом с большим носом, длинными руками и зелеными глазами.
Год назад я был очень рад своему назначению и возвращению в лабораторию, где за несколько лет до того впервые зарисовал окаменелости. Теперь меня забавляли ошибки студентов, путавших схожие виды, которые человек искушенный различал тотчас же и без труда.
Итак, наступил июль. Экзамены закончились, и, вместе с моим братом Полем, я готовился отправиться на каникулы к нашему дяде Пьеру Бурна, директору только что построенной в Альпах обсерватории, гигантское (5 м 50 см в диаметре) зеркало телескопа которой отныне позволяло французским астрономам на равных соперничать с их американскими коллегами. Дяде должны были помогать его ассистент Робер Менар, необычайно сведущий и неприметный мужчина лет сорока, и целая армия астрономов, вычислителей и техников, которые к моменту катастрофы либо еще не прибыли на место, либо находились в отпуске или в какой-нибудь поездке. Словом, рядом с дядей тогда, помимо Менара, были только два его ученика - брат и сестра, Мишель и Мартина Соваж, с которыми я тогда еще не имел чести быть знакомым. Мишеля нет с нами уже шесть лет, а ваша бабушка Мартина, как вы знаете, покинула меня три месяца назад. В то время я и не предполагал, однако же, какие чувства свяжут нас в будущем. По правде сказать, при моем довольно-таки замкнутом характере, я бы вполне удовлетворился компанией дяди и брата - Менара в расчет я не брал, - и потому заранее рассматривал этих двоих как неприятное приложение - даже несмотря, или скорее, напротив, именно по причине их молодости: Мишелю тогда было тридцать, а Мартине - двадцать два.
О первых признаках приближающегося катаклизма я узнал 12 июля 1985 года, в шестнадцать часов. Я уже практически собрал чемоданы, когда в дверь позвонили. Я открыл и увидел перед собой моего кузена Бернара Верильяка, геолога, как и сам я. Тремя годами ранее он принимал участие в первой международной экспедиции "Земля-Марс", а в прошлом году отправился в новую.
- И откуда ты на сей раз? - спросил у него я.
- Прошли без посадки по эллиптической орбите Нептуна. Как какая-нибудь комета.
- Удачно слетали?
- Конечно! Сделали кучу потрясающих снимков. Правда, на обратном пути нам пришлось туго.
- Возникли какие-то неполадки?
- Да нет. Нас немного снесло. По словам штурмана, все происходило так, будто в нашу солнечную систему вторглась огромная, но совершенно невидимая масса материи.
Он взглянул на часы.
- Двадцать минут пятого. Ну, мне пора. Счастливо отдохнуть! Сам-то когда собираешься с нами? Следующая цель: спутники Юпитера. Работы там, как понимаешь, хватит и для двух геологов - а может, и их окажется мало! Получишь прекрасную тему для диссертации - из тех, каких еще ни у кого не бывало. Ну да ладно, обсудить это мы еще успеем. Как-нибудь летом я намерен наведаться к твоему дяде.
Дверь за ним закрылась. Больше мы так никогда и не свиделись! Старина Бернар!.. Вероятно, он уже умер. Сейчас ему было бы девяносто шесть. Знал бы он, что меня ждет, он бы со мной наверняка не расстался!
В тот же вечер мы с братом сели в поезд и уже на следующий день, часа в четыре пополудни, прибыли на вокзал... впрочем, название этого места, которое я не записал, а сейчас уже и не помню, не так уж и важно. Это была маленькая, незначительная станция. Нас ожидали. Долговязый блондин, еще более высокий, чем я, стоявший, прислонившись к капоту авто, помахал нам рукой. Мы подошли, и он представился:
- Мишель Соваж. Ваш дядя извиняется, что не смог вас встретить, но у него важная и срочная работа.
- Что-то новое среди туманностей? - спросил мой брат.
- Да нет, не среди туманностей. Скорее уж, во всей Вселенной. Вчера вечером я хотел сфотографировать туманность Андромеды - есть там одна недавно открытая сверхновая звезда. Сделав расчет, я включил автоматику большого телескопа, но, к счастью, из чистого любопытства заглянул в "искатель" - маленькую подзорную трубу, укрепленную параллельно с большим объективом. И Андромеды там не оказалось! Я ее обнаружил. в восемнадцати градусах от ее обычного положения!
- Ну и ну! - живо откликнулся я. - А знаете, не далее как вчера Бернар Верильяк сказал мне.
- Так он вернулся? - перебил меня Мишель.
- Да, с орбиты Нептуна. Так вот, он говорил, что они ошиблись в расчетах или же что-то отклонило корабль на обратном пути.
- Мсье Бурна это будет крайне интересно...
- Бернар обещал заскочить летом в обсерваторию, пока я могу написать ему, попросить, чтобы сообщил подробности.
Пока мы так болтали, а машина стремительно неслась по долине. Рядом с шоссе бежала железная дорога.
- Что, поезд идет теперь до самой деревни?
- Нет, эту линию проложили совсем недавно к заводу легких металлов, который достался нам по наследству. К счастью, он полностью электрифицирован - шел бы дым, пришлось бы переносить либо завод, либо обсерваторию.
- И большой он, этот завод?
- На данный момент - триста пятьдесят рабочих, но в будущем их должно стать как минимум вдвое больше.
Мы выехали на извилистую дорогу, поднимавшуюся к обсерватории. У подножия небольшой горы, на которой она стояла, раскинулась высокогорная долина с маленькой симпатичной деревушкой. Чуть выше деревни виднелся поселок из сборных домиков, сгрудившихся вокруг завода. Вдаль, за гребни гор, уходила линия высокого напряжения.
- Ток идет от плотины, построенной специально для завода, - объяснил Мишель. - Мы сами получаем электричество от нее.
Прямо у подножия холма, на котором стояла обсерватория, возвышались дома моего дяди и его ассистентов.
- А за эти два года тут многое изменилось! - заметил мой брат.
- Вечером за столом намечается большая компания: ваш дядя, Менар, вы двое, я и моя сестра, биолог Вандаль.
- Вандаль? Я знаю его с самого детства! Он старый друг нашей семьи.
- Он здесь с одним из своих коллег по Медицинской академии, знаменитым хирургом Массакром.
- Занятная фамилия для хирурга! - пошутил мой брат Поль. - Б-р-р-р! Не хотел бы я у него оперироваться.
- И напрасно. Это лучший хирург Франции, а может быть, и всей Европы. С ним, кстати, приехал один из его друзей - и одновременно учеников, - антрополог Андре Бреффор.
- Тот самый Бреффор, что занимается патагонцами? - спросил я.
- Так точно. Словом, каким бы просторным дом ни был, все комнаты сейчас в нем заняты.
Сразу же по прибытии я прошел в обсерваторию и постучался в дверь кабинета дяди.
- Войдите! - проревел он, но, увидев меня, смягчился. - А, это ты!..
Он поднялся из кресла во весь свой гигантский рост и стиснул меня в медвежьих объятиях. Таким я вижу его и сейчас: седые волосы и брови, черные как уголь глаза, широкая черная-пречерная борода, веером опускающаяся на жилет.
Робкое "добрый день, мсье Бурна!" заставило меня сделать полуоборот: у своего стола, заваленного листками с алгебраическими формулами, стоял Менар. То был невысокий, щуплый человечек в очках, с козлиной бородкой и огромным морщинистым лбом. Под столь незначительной внешностью скрывался человек, свободно владеющий дюжиной языков и способный извлекать немыслимые корни, человек, которому самые дерзкие теории физики и математики были так же ясны, как мне - бурдигальские горизонты в окрестностях Бордо. В этом мой дядя, превосходный исследователь и экспериментатор, не годился Менару даже в подметки, зато вдвоем они составляли могучую пару в области астрономии и атомной физики.
Стрекот пишущей машинки привлек мое внимание к другому углу.
- Ах, да! - спохватился дядя. - Забыл тебя представить. Мадемуазель, это мой племянник Жан, бездельник, так и не научившийся точному счету. Позор нашей семьи!
- Не один же я такой, - возразил я. - Поль в арифметике смыслит не больше меня!
- Тут ты прав, - признал дядя. - И это при том, что их отец щелкал интегралы как орехи! Хиреет наш род, хиреет...
Впрочем, с ними тоже не все так плохо. Жан обещает стать прекрасным геологом, а Поль, я надеюсь, кое-что все же понимает в этих его ассирийцах.
- В индусах, дядюшка, в индусах!
- Да какая, в принципе, разница - что одни полный сброд, что другие! Жан, это Мартина Соваж, сестра Мишеля, наша ассистентка.
- Как поживаете? - произнесла девушка, протягивая мне руку.