5
На рейдере готовились к старту. По коридорам деловито сновали роботы с грузовыми контейнерами.
Карелин в своем отсеке выслушивал короткие доклады десантников о готовности бортовых систем, по обыкновению не отходя от панорамного иллюминатора.
Белов нетерпеливо ерзал в кресле капитана-дублера. Наконец не выдержал:
- Не хочешь сказать, зачем я тебе понадобился?
Карелин обернулся, но ответить не успел - на одном из экранов возникло лицо пилота патрульного гравилета, облетавшего Сентябрию.
- Странное дело, капитан, - донесся до них встревоженный голос, - я прошел уже несколько сотен километров и нигде не обнаружил ни единого извержения. Такое впечатление, словно трясину сковало панцирем. Судя по приборам, поверхность стала крепкой, как кремень.
- Ясно! - сказал Карелин, и Белов с удивлением констатировал, что загадочное сообщение совершенно не удивило капитана рейдера.
- Это не все, капитан, -продолжал пилот взволнованно. - Невдалеке от корабля обнаружен светящийся участок почвы. Размером приблизительно в полкилометра…
- Что-что?! - воскликнул Белов.
- Почва светится! - повторил пилот. - Впрочем, можете взглянуть сами.
На экране возник огромный многоугольник правильной геометрической формы, будто освещенный изнутри, из непостижимых глубин Сентябрии, ровным малиновым огнем тысяч невидимых светильников.
- Невероятно!. - пробормотал Белов. - Выходит, Сентябрия обитаема? И мы узнаем об этом лишь сейчас… Ты, конечно, свяжешься с Центром и отменишь старт рейдера?
- Возвращайтесь на корабль! - приказал Карелин пилоту, словно не слыша лихорадочного шепота Белова. Со спокойной укоризной взглянул на него, - так смотрят учителя на старательных, но не в меру нетерпеливых учеников. - Рейдер стартует по графику, ровно через полтора часа. Я тебе сейчас все объясню, Петр. Надевай скафандр. У нас появилась редкая возможность пройти по Сентябрии пешком.
- Ты уверен? - спросил Белов. - А если…
- Никаких "если" не будет, - усмехнулся Карелин. - Гарантирую!
Но глаза его не смеялись. В их глубине была незнакомая Белову отрешенная сосредоточенность. И неожиданно для себя научный руководитель экспедиции подумал, что такие глаза, наверное, бывают у людей, которым предстоит первыми подняться в атаку…
6
С непривычки Белов ступал по твердой, покрытой рыжей пылью поверхности медленно, оглядываясь, в глубине души все еще опасаясь, что бугристая, изрезанная трещинами корка предательски проломится под весом его тела.
Не удержавшись, потрогал острый край трещины. На ощупь тот и впрямь казался твердым, словно камень.
Белов отряхнул пыль с перчаток, задумчиво, снизу вверх глянул на остановившегося рядом Карелина:
- У меня такое впечатление, капитан, что ты обо всем этом знал заранее.
- В общем-то знал, - отозвался Карелин. - У меня свои счеты с Сентябрией. Похоже, теперь моя совесть перед Верой чиста. После того как ее не стало, я почти перестал спать. Свои ночи я проводил в гравилете над трясиной. Мне нужно было понять, что представляет собой Сентябрия, что мы для нее. Вы искали пути к кобальту, а я пытался достучаться до ее сердца. Дразнил ее, чудом уходя от липких извержений… Сбрасывал в кипящую грязь приборы двусторонней связи, кричал, умоляя вернуть Веру… Наверное, я поступал безрассудно, наивно с точки зрения серьезного исследователя.
- Но, ты знаешь, однажды мне показалось (это трудно объяснить словами), что Сентябрия, вернее, это существо, стерегущее кобальт, приглядывается ко мне.
- Существо, стерегущее кобальт?.. - переспросил Белов.
- Да, поверхность Сентябрии действительно представляет собой особую биосистему. Впрочем, это может быть и соединением живой материи с неорганическими структурами. Во всяком случае, эта оболочка - надежный страж кобальтового сокровища. Надежный и жестокий, - добавил он.
- Выходит, Сентябрия - это не совсем планета.
- Это совсем не планета, - поправил Карелин. - По крайней мере, в нашем обычном представлении. Сентябрия - искусственная кладовая кобальта. Своеобразный склад с источником энергии, который держат про запас на задворках галактики. Энергия ведь нужна любой цивилизации. Даже самой высокоорганизованной.
- Значит, все это время мы пытались завладеть тем, что принадлежит другим?
- Похоже. В определенном свете наши действия выглядели неприглядно. Во всяком случае, с точки зрения человеческой морали.
- Но мы же ничего не знали, черт подери!
- Незнание не освобождает от ответственности, - сказал Карелин. - За постижение простых истин приходится иногда платить очень дорогой ценой, - закончил он с горечью.
Некоторое время они молчали. В отдалении над горизонтом мерцало алое сияние. Огненные сполохи отбрасывали длинные тени от их скафандров.
- Как ты узнал? - тихо спросил Белов.
- Помнишь, я обратил внимание на изменившийся цвет сияния? - вопросом на вопрос ответил капитан.
- Да… Погоди, это было чем-то вроде сигнала?
- Наверное. Сигнала вызова или тревоги, обращенного к тем, кто создал эту кладовую энергии. Вскоре я понял, что сигнал услышан. Однажды, когда допоздна задержался в своем отсеке, неожиданно вспыхнул экран. Вначале я подумал, что это просто галлюцинация из-за бессонницы - прибор не мог работать в такое время.
- Что было на экране? - вскрикнул Белов.
- Скопления странных, бесформенных, быстро перемещающихся цветных пятен. Я смотрел на них и переживал какое-то необычное, ни с чем не сравнимое ощущение. Чувства мои словно обострились до немыслимого предела. Я вглядывался пристально в это хаотичное цветовое скопление и, казалось, различал отдельные, поражающие воображение черты. Что-то похожее на огромные лучистые глаза, тонкие и гибкие пальцы, высокий бугристый лоб… Но чтобы увидеть все это, мне приходилось совершать усилие, словно преодолевать что-то внутри себя.
Неожиданно на экране возникло мое собственное лицо. Его снова сменило знакомое изображение. Я понял, что вижу хозяев Сентябрии. В ту ночь, несмотря на огромное возбуждение, я впервые крепко заснул. А утром связался с Межгалактическим центром и попросил разрешения на контакт.
- Конспиратор!.. - проворчал Белов. - Не мог хотя бы мне рассказать.
- Не мог, - качнул головой Карелии. - Если в отсек случайно кто-то заглядывал, экран тут же гас. Они хотели иметь дело только со мной, не знаю почему. Возможно, все дело в элементарной предосторожности. После всего, что мы здесь творили, это можно понять. Позднее на экране стала возникать Сентябрия, наш стартующий рейдер и… и я, стоящий на краю алого многоугольника. Насколько я понимаю, это посадочная площадка для их корабля. Вот отчего поверхность Сентябрии обрела такую твердость - она должна вынести его тяжесть.
Белов в изумлении потряс головой:
- Ты хочешь сказать, что остаешься?.
- Остаюсь, - твердо ответил Карелин.
- Но… я ничего не понимаю. Чем ты будешь питаться, как дышать? Ты подумал, что запаса кислорода хватит максимум на неделю?
- Обо всем я подумал, - ответил Карелин. - На моем гравилете - достаточный запас воды и пищи. Что же касается кислорода…
Быстрым привычным движением капитан рейдера отстегнул шлем и бросил его к ногам потерявшего дар речи Белова. Глядя на его побледневшее лицо, сказал громко, так, чтобы слышно было без прибора связи:
- Не забыл, как я вышиб твой гравилет из трясины? Лобовая броня моей машины была вся в трещинах. Когда вернулись на рейдер, я обнаружил, что и шлем поврежден.
- Выходит, ты спасал меня, а они спасли твою жизнь?
- Выходит, - проговорил Карелин. - Во всяком случае, скафандр на Сентябрии мне теперь ни к чему.
Белов, словно завороженный, не мог оторвать взгляд от прозрачной сферы под ногами.
- Тебе пора, - сказал Карелин, - рейдер должен стартовать вовремя. Капитан-дублер проинструктирован, так что счастливого вам пути!
Они обнялись.
Белов двинулся к своему гравилету, поминутно оглядываясь, потом вдруг остановился. Крикнул:
- А ты был прав тогда. Сентябрия наш спор рассудила.
- Я уже забыл о нем, - отозвался Карелин.
- А я вот не забуду! - прокричал Белов. - Покуда жив буду, не забуду!.
И побежал к гравилету.
Машина поднялась и вскоре исчезла в темном зеве шлюзовой камеры.
Карелин глядел, как рейдер, набирая скорость, уходит от Сентябрии все дальше, растворяясь в космической бездне.
Потом перевел взгляд туда, где в сиянии широких, ниспадающих отвесно вниз голубых лучей угадывались контуры невиданного, похожего на огромную сказочную птицу звездного крейсера.
…Мягким серебристым свечением наполнялось пространство, огненный многогранник пульсировал, словно живой.
Алый свет лег на лицо Карелина.
В глазах его, обращенных к звездам, было ожидание.
Ожидание и надежда.