- Совсем бред получается! Выходит, магазин продает не ворованное, но специально обманывает, будто оно ворованное, потому, что ворованное люди покупают охотнее?!
- Пусть это будет сегодня нашей самой большой проблемой, - миролюбиво заключила Дженни.
Автобус свернул на лепесток и выехал на МКАД. Здесь оказалось на удивление свободно - МКАД был почти пуст. Водитель вдруг обернулся к нам почти всем корпусом и широко улыбнулся - мы с ужасом увидели, что все зубы в его рту стальные.
- Вот за что я люблю МКАД, - начал водитель, с азартом, - это за неожиданности! Никогда не знаешь…
- На дорогу смотри!!! - заорали мы с Дженни одновременно, вскидывая руки.
Водитель начал яростно тормозить, но было поздно - задница черного джипа продолжала лететь нам навстречу с бешеной скоростью.
Я схватил Дженни обеими руками и бросился на пол автобуса, стараясь прикрыть своим телом. Раздался оглушительный удар и звон, мир подпрыгнул, и обрушился на нас горой таджиков с черенками от лопат.
Таджики гортанно кричали, причем, казалось все сразу. Автобус стоял неподвижно, и мы рванулись наружу - кто-то из таджиков даже помог встать мне и Дженни.
Удивительно, но вроде никто не пострадал, даже водитель - он, матерясь, вылезал из кабины. У автобуса не было лобового стекла, а весь перед оказался смят. Досталось и джипу - здоровенная черная коробка превратилась сзади в гармошку. Из-за руля джипа вылезла лохматая дама в странном платье с вуалью и огромным пушистым воротником. Она принялась осматривать свой джип, ни на кого не обращая внимания.
- Эй! - заорал водитель. - Ты совсем долбанутая?! Зачем ты задом гонишь по МКАДу?!
Дама презрительно подняла на него взгляд, словно только что заметив.
- А твое какое дело? - визгливо ответила она, уперев руки в бока. - Хочу и гоню!
Водитель от возмущения открыл рот и снова закрыл.
- Ты больная что ли?! - снова заорал он. - Проехала поворот - езжай до следующего! Или аварийку включи и пяться медленно. Но кто ж задом так носится?!
- Это ты мне, сука, сказал? - прошипела дама, а затем вдруг бросилась, цокая каблуками, на середину проезжей части и истошно замахала руками: - Люди! Остановитесь все! Слышите? Я - Божена!!! Смотрите, что я сделаю, смотрите!
Она кинулась обратно, выхватила у одного из таджиков черенок, метнулась к автобусу и стала с истерическим визгом крушить стекло в двери кабины. От первого же удара на стекле появилась витиеватая трещина, но дальше оно на удивление крепко держалось, сколько дама ни старалась.
- Кто это? - спросила Дженни испуганным шепотом.
- Понятия не имею, - прошептал я. - Адская галлюцинация. Надо бежать отсюда, нас плющит просто ужасно!
- А куда бежать-то? - Дженни испуганно оглянулась. - У нас ни денег, ни документов, ни метро поблизости…
Машины невозмутимо катились по МКАДу, объезжая место аварии. За жестяным отбойником дороги начиналась странная местность: по бесконечному пустырю в зарослях прошлогоднего сухостоя валялись бетонные шпалы. Они были огромные - не грузовике такую не привезешь - и валялись в абсолютном беспорядке, словно кто-то рассыпал с неба гигантский коробок спичек. Далеко за полем торчали жилые высотки. Чуть по ходу у обочины вяло дымилась большая металлическая куча из обгорелых сетчатых ящиков. Приглядевшись, я понял, что это тележки из супермаркета, сваленные в груду. Кто их сюда привез в таком количестве, как ему удалось их поджечь и зачем - об этом я думать и не пытался. Бежать действительно было некуда.
В этот момент рядом притормозил второй автобус - точно такой же, только на лобовом стекле стояла табличка "ЗАКАЗНИК-1". Видимо он ехал за нами, потому что внутри сидели такие же оранжевые жилетки. Им, похоже, уже сообщили об аварии, потому что дверь призывно раскрылась и человек, высунувшийся оттуда, гортанно позвал всех внутрь. Таджики послушно набились в автобус, и мы тоже втиснулись последними.
Давка была такая, что нас прижало друг к другу, и мне пришлось обнять Дженни за талию - на ощупь через байковую пижаму она оказалась удивительно теплой и мягкой. Это было сейчас самое спокойное место посреди свихнувшегося мира. Похоже, Дженни тоже так думала.
- Куда мы теперь? - спросила она. - Мне как-то в общагу сейчас совсем не хочется.
- Поехали ко мне! - предложил я. - Поесть чего-нибудь приготовим…
- Поехали, - охотно согласилась Дженни.
В итоге автобус заехал на стоянку, забитую автобусами и людьми, и долго стоял с закрытыми дверями и выключенным двигателем. Наконец пришли какие-то парни с рулоном широкой ленты цвета российского флага. Всех выпустили из автобуса. Парни, вооружившись бритвенным лезвием, принялись прямо на асфальте резать ленту на флаги и раздавать таджикам. А таджики стали кусочками скотча привязывать полотнища к черенкам от лопат.
- Экономней отрезай, не хватит, - ругался один из парней.
- Да и так квадраты, - огрызался его напарник.
Дженни как зачарованная наблюдала за этой картиной.
- Ты видишь то же самое, что и я? - спросила она, тревожно сжав мою ладонь.
- Не знаю. - Я пожал плечами. - А что видишь ты?
- Это флаг Франции. У России в центре синяя.
- Пойдем отсюда скорее, - решительно сказал я.
Но уйти оказалось не просто. Все вокруг было обставлено металлическими заграждениями, за которыми стояли молодые скучающие полицейские. Толпа медленно вваливалась в проход, становясь все плотнее и плотнее, но куда все движутся, было неясно. Иногда толпа останавливалась, затем начинала двигаться снова. Прямо передо мной маячила оранжевая жилетка, от которой пронзительно пахло асфальтом. Я крепко взял Дженни за руку, чтоб не потеряться, и предложил выбираться из потока вправо.
Как только справа появлялось место сделать шаг, мы смещались туда, и вскоре оранжевые жилетки сменились на вполне гражданские куртки, рубашки и вязаные безрукавки. Пару раз я подпрыгнул, чтобы посмотреть, что происходит, но видел лишь море голов, над которыми мелькали воздушные шарики, транспаранты, обращенные к нам белой стороной, и флаги самых разных цветов - желтые, зеленые, оранжевые. Совсем недалеко от нас над головами хлопало даже старинное полковое знамя, напоминающее штору: выцветший от времени золотой серп и молот на темно-кровавом бархате, с золотой бахромой и кистями.
Толпа все это время гудела, но невнятно. Вдруг какой-то мужик за нашими спинами ожил и принялся выкрикивать речевку хрипло и возмущенно:
- Кто!!! Блять!!! Если не Путин!!! - скандировал он. - Кто!!! Блять!!! Если не Путин!!! Я спрашиваю вас!!! Ответьте мне, кто?!! Кто!!! Блять!!!
Толпа невнятно загудела, а затем стала нестройно подхватывать.
- Слушай, - спросила Дженни, - а это за или против?
- Ты меня спрашиваешь? Понятия не имею. Вроде и выборы сто лет как закончились.
- Скажите, а митинг за или против? - обратилась Дженни к пожилой женщине в роговых очках с дужками, обмотанными зачем-то мятой и неряшливой фольгой.
Та ничего не ответила, но посмотрела взглядом, полным ненависти и презрения. Стекла у ее очков оказались с невероятным увеличением, поэтому ненависть выглядела огромной.
- Давай срочно выбираться, - я потянул Дженни за руку и принялся грубо расталкивать людей плечами.
Дело пошло заметно быстрее. Вокруг стоял дикий шум, мельтешили лица, а один раз мы даже повалили штатив с огромной камерой "НТВ++", который внезапно вырос из толпы перед нами. Перед камерой стоял пузатый мужик в костюме клоуна с рыжей шевелюрой, накладным носом и выбеленным лицом. Похоже, ему было без разницы, с кем разговаривать, потому что, когда штатив упал, он на полуслове повернулся к нам и, не меняя интонации, продолжал говорить вслед, пока между нами не сомкнулась толпа: "…социальные льготы и пассионарность гражданского населения. Эта пассионарность сохранилась сегодня только в России как ответ на давление иностранных спецслужб. И здесь я хотел бы особо подчеркнуть два фактора, а именно…"
А потом толпа резко закончилась, и мы с размаху налетели на загородку, которую придерживал рукой здоровенный ушастый полицейский. На пальцах руки синела полустертая татуировка "ТУЛА".
- Куда прешь, - лениво пробасил он.
- Нам разрешено! - решительно сказал я.
- Матросы что ли? - недоверчиво спросил полицейский, оглядывая нас, а затем раздвинул перед нами загородки: - Идите, но обратно уже не пущу, - пригрозил он.
Оказавшись на свободе, мы нырнули в арку и оказались на параллельной улочке. Здесь было тихо, хотя шум толпы доносился и сюда. А потом толпа зашумела сильнее, а из далеких динамиков заиграла грустная песня. Динамики старательно гудели, наполняя воздух ностальгической мелодией, которую полностью перекрывал спокойный голос певца, словно в старых советских кинофильмах. Но слов было не разобрать. А затем ликующий рев толпы достиг предела, словно между нами не было этой кирпичной пятиэтажки, и вдруг над крышей поднялась разноцветная стая воздушных шаров. Следом поднялась огромная надувная голова и обвела окрестности добрыми нарисованными глазами. За головой вылезли плечи и туловище с надувными рукавами, изображавшее деловой пиджак со строгим галстуком. И гигантское воздушное чучело медленно поплыло в небо, покачивая подошвами исполинских ботинок.
- Что это было? - спросил я ошарашенно.
В ответ послышался далекий выстрел, а через секунду в небе расцвели гроздья праздничного салюта. Дженни вдруг уткнулась мне в грудь.
- Я не могу больше! - всхлипнула она. - Верните меня в нормальный мир! Отпустите меня!
- Пойдем, пойдем, - сказал я, обнимая ее за плечи. - Просто надо научиться вести себя так, будто все вокруг нормально. Пойдем спрячемся, скоро все пройдет.