- Не пойду за него, - заставила я себя произнести слова, когда отец, замахнувшись, с силой ударил меня по лицу. Мой голова метнулась назад, щеку обожгло огнем и я почувствовала, как из разбитой губы потекла кровь.
- Ну, ну, полно! - Жадан вскочил и перехватил руку Молчана, занесенную для следующего удара. Я усмехнулась и с вызовом посмотрела на обоих.
- Уходи, - бросил отец, - Дело уже решенное. После отъезда Айге, Жадан пришлет сватов, и ты пойдешь за него. Это мое последнее слово. А будешь упрямится... - его глаза опасно сверкнули, обещая мне жестокую расправу.
Я швырнула тряпку к ногам отца и выскочила из зала. На глаза набежали слезы. Вот значит как, подумала я, все равно отдашь меня этой жирной свинье! Интересно, что такого предложил за меня купец, что мой отец просто жаждет отдать за него свою нелюбимую дочь?
Я вернулась на кухню, под пристальными взглядами слуг и тетки, руководившей уборкой, взяла в руки теплый тулуп и, набросив его на плечи, вышла во двор. Моим первым побуждением было бежать к деду Радиму, но потом я подумала, что старик уже наверное спит и не решилась его будить. Бесцельно шагая по заснеженному двору, я думала о том, как странно распорядилась судьба с детьми Молчана. Его сын покинул дом, предпочтя тирании отца службу у князя. Свою любимую дочь, красавицу Айге отец продает северянам, а меня значит на заклание Жадана. Нет, подумала я, так не пойдет. Я метнулась в сарай, расположенный недалеко от дома. Отыскала там лыжи, когда-то сделанные для меня братом и, всунув в них ноги, побежала в направлении леса. Тропа сперва шла вдоль реки, потом резко сворачивала направо и поднималась вверх. Я знала ее наизусть и, наверное, могла пройти по ней с закрытыми глазами в самую лютую темную ночь. Я знала, куда несут меня ноги. Через некоторое время я оказалась на широкой опушке. Села на поваленное бревно, предварительно стряхнув с него снег, а потом крикнула в темноту:
- Космач! - мой голос прорезал странную тишину, нарушаемую только падением снега. Ждать пришлось недолго. Вскоре на опушку выскочило что-то огромное и лохматое и со всех ног припустило в мою сторону. Я вскочила на ноги и волкодав бросился на меня, повалив в сугроб и яростно вылизывая мое лицо горячим шершавым языком. Я рассмеялась и прижалась щекой к густому меху. Потом он, наконец, перестал меня умывать и я поднялась, отряхивая с тулупа снег и вытирая рукавом лицо.
- Космач, как поживаешь? - спросила я, опустившись перед ним на корточки и поглаживая густой мех, зарываясь в него пальцами. Когда-то несколько лет назад, мне подарил его щенком дед Радим на мой день рождения. Я помню, как сама воспитывала щенка, как кормила несмышленыша с рук, поила молоком, выхаживала. Подрастая, Космач стал мне настоящим другом. Он знал только мои руки и подпускал к себе разве только еще деда Радима и Айге, но гладить себя не позволял даже им. А потом мой отец велел мне прогнать волкодава со двора, боясь, что он вскоре начнет давить кур. Я не соглашалась с этим, но тогда Молчан решил взять все в свои руки. Однажды днем он и еще несколько человек из его дружины, прогнали Космача, закидав его камнями и палками со двора. Отец сказал мне, что если еще раз увидит волкодава на территории своих владений, то прикажет своим людям избавиться от него. Вот так получилось, что Космач стал жить в лесу, но я и дед постоянно приходили к нему, кормили. Волкодав, словно понимая, какая опасность ему грозит, никогда больше не подходил к деревне. С тех пор прошло два года. И вот сейчас сидя на снегу рядом со своим, наверное, единственным другом, я думала о том, что будет дальше. Как поступить мне и как жить? То, что за Жадана я не пойду, пусть меня даже жгут каленым железом, я знала твердо. Завтра уезжает Айге и я останусь совсем одна. Дед Радим мне не поможет, отец давно перестал считаться с мнением отца своей покойной жены, а значит, надо было что-то предпринимать самой.
Я задумчиво погрузила руку в мех волкодава. Он приятно грел руки, хотя на улице стоял мороз, я кажется, даже не чувствовала его. Мне было жарко от мыслей, которые заполнили мою голову. Эти мысли были бунтарскими, совсем не похожими на те, что должны занимать голову молодой девушки на выданье. Отец в чем-то был прав. Ко мне мало кто сватался, но не потому, что я не нравилась. Я не хотела вот так выходить замуж, лишь бы уйти из дому. Я все еще наивно полагала в свои девятнадцать лет, что для соединения двух сердец нужна любовь. Айге полагала так же. Как же мы обе ошибались, подумала я горько. Оказалось, что замужества надо только чтобы ваш отец приобрел выгоду через брак своих дочерей, отдавай их на заклание не угодным их сердцу мужчинам, хотя, думаю, для Айге Молчан все-таки постарался больше чем для меня.
Я вспомнила жениха сестры. И внезапно подумала, что если бы отец меня отдавал ему, стала бы я так упрямиться, как сделала это, узнав, что ко мне собирается свататься Жадан?
Я еще немного посидела на дереве, рядом с Космачом, а затем надела лыжи и поспешила обратно в деревню. Волкодав провел меня до кромки леса и я помахала ему рукой, когда он тявкнув мне на прощание, скрылся среди деревьев, а я продолжила свой бег вниз. Бежалось легко, наверное, потому, что я уже знала, что буду делать дальше.
ГЛАВА 1
Мы попрощались с Айге рано утром, когда после завтрака ее вещи, сложенные в сундуки, были перенесены на один из кораблей. Я помню ее большие глаза, переполненные отчаянием и страхом, когда она ступила на деревянную палубу увлекаемая за руку своим женихом. Айге до последней минуты смотрела на отца, все еще наивно на что-то надеясь, что он передумает и заберет ее обратно, под крышу родного дома, но Молчан смотрел на дочь ничего не выражающими глазами и лишь когда корабли оттолкнулись от берега и поплыли по холодной серой речной глади, Айге разрыдалась. Я помахала ей рукой, но она не видела никого и ничего, отвернувшись от нас и продолжая плакать.
- Береги ее, вождь, - не сдержалась я и крикнула вслед удаляющейся ладье. Мне, наверное, показалось, что он услышал и, обернувшись, посмотрел на меня, или просто так совпало, я не знала, но надеялась, что он все таки различил мои слова среди шума реки.
Вернувшись в дом, я поспешила в свой уголок, который делила с теткой. Мы жили в небольшой темной комнатушке, где спали прямо на полу. Вещи складывали в один на двоих сундук. Ни у Анесы, ни у меня не было такого количества платьев, которое было у Айге, но уезжая, сестра оставила половину своих нарядов, считая, что там, в холодной северной стране они ей не понадобятся. Она могла бы оставить их мне, но мы были слишком разные по строению и росту. Поэтому она все оставила так, как и было, когда она еще жила с нами.
Перед ужином мой отец подозвал меня к себе и, когда я приблизилась, посмотрел на мои губы, припухшие и синие, после его вчерашнего удара и расплывшийся на пол щеки, уже ставший фиолетовым, синяк. Он вздохнул, словно сожалел о содеянном, а потом произнес:
- Так ты решила? Выйдешь за Жадана?
Я покачала головой.
- Не по своей воле, - сказала я, - Лучше умру.
- Дура, - коротко бросил Молчан и сел за стол. Больше он мне ничего не сказал. Я вышла из зала и направилась в свою комнатку. Сейчас, пока Анеса ужинает, у меня есть время сделать то, что я собиралась.
Я быстро собрала свои вещи, только самое нужное, сложила их в широкий платок и связала в узел, а потом спрятала его в дальнем углу. Затем прошла в комнату, которую когда-то занимал мой брат, там еще хранились кое-какие его вещи и, открыв сундук, достала себе пару его штанов и рубашек. Затем перенесла все это в свою комнату и положила к тем вещам, которые уже отобрала для себя. Я не взяла ни одного платья.
Припрятав вещи, поспешила во двор. Нашла дом на самом краю деревни, стоявший над обрывом у реки, где жил дед Радим и тихо постучав, открыла двери. Дед сидел у горящего очага, сушил сапоги. Едва взглянув на мое лицо, он сразу понял, зачем я пришла. Покачал головой, увидев синяк, но промолчал.
- Уходить собралась, внученька? - произнес он. Я знала, дед Радим не будет меня отговаривать и он не стал.
- Хорошо, что попрощаться пришла, - сказал он и, встав, направился к старому сундуку, стоявшему в углу дома. Сундук был очень древний и невероятно большой. Я знала, что дед хранил там что-то ценное и сегодня, видимо, я удостоилась чести увидеть его содержимое. Я с сожалением посмотрела на согнутую спину Радима, на то, как он передвигает ногами, уже не так, как раньше, как-то по старчески, или мне показалось?
Дед открыл сундук и достал оттуда что-то длинное, завернутое бережно в ткань. Когда он размотал ее, на свет явился великолепный лук и колчан наполненный стрелами. Радим протянул их мне, я бережно приняла из его рук оружие и взглянула на деда.
- Владей, - сказал он.
- Спасибо, - только и смогла произнести я, прижав к груди драгоценный подарок.
- Я всегда знал, что рано или поздно, ты уйдешь, - Радим захлопнул крышку сундука и пригласил меня присесть рядом с ним на лавку.
- Я не могу выйти замуж за Жадана, - сказала я очень тихо. Дед кивнул, соглашаясь, - Если я не уйду, отец найдет способ заставить меня это сделать, - продолжила я.
- И куда ты собираешься идти? - поинтересовался дед Радим.
- Еще не знаю, - призналась я, - Сначала в город, а потом - как получится.
Радим встал и прошелся, измеряя шагами комнату. Потом обернулся и сказал:
- Попробуй счастья на севере. Если захочешь плыть туда на корабле, то когда придешь в город, обратись в таверну к моему старому знакомцу. Ты его, вероятно, помнишь. Третьяком называют. Таверна у него еще у реки стоит! Скажешь, я прислал и помочь просил.